Собеседование долго не продлилось.

– Привет, Джонни! – приветствовал его Эд настолько дружелюбно, что даже обнял, чем напомнил своего брата Бена, с которым он и Макс дружили в школе. – Рад тебя видеть. Макс говорит, ты можешь стать украшением компании. Это так?

Не успев переключиться в режим собеседования с этапа обмена любезностями, Джонатан был застигнут врасплох.

– Ну… – начал он, с беспокойством оглядывая по крайней мере двадцать сотрудников, которые, в условиях открытого пространства, слушали каждое его слово.

Он наклонился к Эду и прошептал:

– Что, прямо здесь?

– Ага. Устроим спектакль прямо тут, – отрезал Эд.

Макс стоял за спиной своего босса, качая головой и гримасничая.

Джонатан прокашлялся и начал:

– Ну, ммм, у меня хорошо получается решать проблемы, я прекрасно работаю в команде…

Тут он понял, что потерял внимание Эда, да и Макс провел указательным пальцем поперек горла.

«Ладно», – подумал он. Опустив голос на половину октавы, он начал заново:

– Я беру проблему за горло и начинаю ее душить. Потом я беру ее за брюхо, запускаю руку внутрь и выпускаю ей кишки.

Эта риторика вроде бы вернула стремительно ускользавшее внимание Эда, хотя на самом деле такой язык Джонатану был совсем не свойствен. Так говорил парень из Кентукки, с которым он жил в общежитии на первом курсе. Тот был из семьи охотников на оленей и выражался исключительно в терминах убийства.

Эд закивал.

– Я уверен, что смогу многому научиться у тебя, Эд. Ты всегда был примером для меня.

Эду было двадцать семь, на четыре года старше Джонатана и Макса. Ни тот, ни другой не испытывали к Эду ни малейшей симпатии и ни при каких обстоятельствах не собирались брать с него пример.

– Я не стремлюсь к славе в свете софитов или баснословным деньгам, – с твердостью в голосе заявил Джонатан. – Меня заводит возможность распрямить бренду плечи, вскрыть ему грудь и посмотреть, какое у него сердце.

За исключением грудной клетки, все придумал Макс. Они отрепетировали эту речь накануне. Джонатан говорил на автопилоте, вне себя от волнения. Он уже начал отчаиваться.

– Эд, положа руку на сердце могу сказать, что во всем Нью-Йорке не найдется компании, в которой я хотел бы работать больше, чем здесь.

Эд перевел взгляд на брюнетку в обтягивающем платье, которая помахала им папкой.

– Здорово, прекрасно, отлично, – сказал Эд так, что было очевидно, что он уже успел забыть, о чем говорил Джонатан и зачем он сюда пришел.

– Ммм… значит, ты скоро сообщишь мне о своем решении?

C одной стороны, Джонатан не хотел давить на него, но и перспектива остаться на диване у Макса еще на месяц была совсем не радужной. Вместо ответа Эд отвернулся и пошел за брюнеткой в свой кабинет.

Рядом тут же материализовался Макс.

– Ты никого не оставил равнодушным, весь офис смахнул слезу, мой друг. Уверен, ты только что поймал птицу счастья.

– Думаешь?

Макс пожал плечами.

– Можешь называть это женской интуицией. Пойдем скажем в отделе персонала, чтобы на тебя сделали договор. Будем ковать железо пока горячо. Завтра Эд уже и не вспомнит, кто ты такой.

В следующие две недели Джонатан все силы бросил на поиск квартиры, которая была бы ему по карману. Потратив четыре дня на Бруклин, он нашел вариант на Пятой улице на Манхэттене, но его забрали еще до того, как Джонатан успел доехать до места. Заходя в магазин здоровой еды, он увидел, как какой-то лысый мужчина средних лет в светло-сером костюме вешает на доску объявление. Джонатан дождался, пока тот закончит и уйдет, прочитал объявление, сорвал с доски и побежал за мужчиной по улице.

– Эй! – кричал он. – Я прочитал ваше объявление. Мне нужна квартира!

– Да, недолго оно провисело, – нахмурился хозяин квартиры.

– Можно ее посмотреть? – выдохнул Джонатан.

Мужчина пожал плечами и внимательно осмотрел Джонатана с ног до головы. Тот стоял и заискивающе улыбался.

– Почему нет? – смилостивился мужчина. – Место хорошее.

Перед главным входом в жилой дом на углу Авеню-С он загремел ключами. Фасад здания был опутан пожарными лестницами, и Фрэнк («в честь архиепископа Фрэнсиса Джозефа») с гордостью отметил: «Все как положено». На третьем этаже он открыл квартиру № 3D и пропустил Джонатана вперед себя. Стены в комнатах были выкрашены в темно-красный цвет, бордюры были золотыми. Но если закрыть глаза и представить себе, как будет выглядеть квартира, если покрыть стены парой слоев белой краски, то вид открывался шикарный: большая и светлая гостиная, приемлемых размеров спальня, достаточная для приготовления пищи кухня. В ванной осталась допотопная черно-белая плитка и бордовые стены, но в общем и целом Джонатан был вне себя от счастья. Ему светила самая настоящая двухкомнатная квартира на Манхэттене! И работа была всего в десяти-пятнадцати минутах езды на велосипеде.

– Можно будет стены перекрасить?

– Только если аккуратно.

Джонатан сразу же согласился арендовать квартиру, и они скрепили сделку рукопожатием и пятьюстами долларами из ближайшего банкомата. Он понимал, что ему ничего не оставалось, кроме как довериться человеку, названному в честь архиепископа.

– Я беру аванс за первый и последний месяц, – сказал Фрэнк. – Вы освобождаете квартиру в течение суток после уведомления. Она может понадобиться моему другу. Договор не заключаем. Согласны?

– В течение суток? – заколебался Джонатан.

– Поймите, – медленно сказал Фрэнк, словно объясняя дурачку, как устроен мир. – У меня особая ситуация.

Джонатан догадался, что друг Фрэнка находится в местах не столь отдаленных, пребывание в которых оплачивается государством, и что его могут выпустить в любой момент. Неизвестно, за какого рода преступление он попал в тюрьму. Оставалось надеяться, что не за убийство предыдущего жильца.

– Хорошо, – решился Джонатан.

На следующий день он передал остаток залога, а Фрэнсис Джозеф передал ему ключи. Джонатан не мог сдержать улыбки. Именно о такой жизни он и мечтал. Легкие деньги, дешевая квартира на Манхэттене, сказочное везение – Вселенная выбрала его!

Он перекрасил стены в белый цвет, и сразу стало гораздо лучше. В спальне поместился только двуспальный матрас, который он положил на контейнеры для хранения из Икеи, и фанерные короба для одежды, которые пришлось ставить друг на друга. Матрас он купил в ближайшем магазине, старый кожаный диван нашел через сайт бесплатных объявлений, подобрал на улице выброшенный кофейный столик и купил подержанный мольберт. Родители отдали ему квадратный пластиковый стол из 1950-х годов и два стула в комплект к нему. Книжных полок, которые были в квартире, как раз хватило, чтобы разместить обширную коллекцию комиксов, иллюстрированных романов и архив собственных неизданных творений. Все складывалось идеально.

Ежемесячно он получал счет за квартиру, выписанный красной шариковой ручкой на вырванном из тетрадки листе бумаги в линейку. Да, схема была довольно необычная, но она работала. Джонатан заметил, что счета, на которые он перечислял оплату, менялись каждые пару месяцев, но зато ему не нужно было ни с кем общаться лично, и это его полностью устраивало. В конце концов, даже если ему сдали мафиозный притон на время, пока Лефти Гамбино мотает срок, лучше не совать нос куда не следует.

Сначала он каждую неделю боялся, что его попросят, но ровно пятнадцатого числа каждого месяца в почтовом ящике неизменно оказывался лист бумаги в линейку. Может, Лефти оказался не таким уж образцовым заключенным.

И постепенно он стал считать квартиру своим домом.

А когда к нему подселились собаки, здесь стало еще уютнее. Джонатан не понимал, почему всегда считалось, что уют в доме создают цветы и аквариум с рыбками. Ведь две собаки – это самая что ни на есть полноценная семья, только без выяснений отношений и ругани. Сисси любила спать на своей мягкой подстилке, а Данте облюбовал диван, который был и мягкий, и достаточно высокий, чтобы наблюдать с него и за окнами квартиры напротив, и за голубями, и за происходящим на улице.