- Да, я работаю в Большой птице, - сказала Сельвия и чтобы побыстрее сменить тему разговора спросила, - как твоя рана?

- Спасибо, мне уже лучше. Я думаю, через пару дней смогу встать.

- Что ты пишешь?

- Посмотри.

Клаин передал Сельвии лист бумаги.

Там было написано стихотворение. Несколько слов в каждой строчке, неровный почерк и внизу подпись - Голос. В стишке шел разговор по современную Францию, простой народ любил подобные вещи, народу нравилось когда высмеивают Мазарини и короля. Стихотворение назвалось "Молоко". Мазарини был изображен в виде управляющего молочной фермы, доярки пытаются подоить дряхлую корову и не понимают, что молоко уже давно кончилось, а корова стара и обессилена. Когда Мазарини догадывается, что молока больше нет, он идет к хозяину и сообщает об этом говоря что корову пора пустить под нож. Хозяин соглашается и приказывает убить корову, не понимая, что именно эта корова кормила его на протяжении многих лет.

- Я написал это сегодня, - произнес Клаин и хотел было объяснить замысел, но увидев на лице Сельвии странное выражение, замолчал.

Под коровой подразумевается простой народ, из которого налоги высосали все силы, народ нищ и обессилен, больше не может платить налоги так же как и корова больше не может давать молока. Хозяин - это сам король, который во всем подчиняется Мазарини, как и здесь подчиняется он без колебания дают распоряжение управляющему даже не задавая вопрос как будет жить дальше, если корова умрет. Было особое очарование в оригинальном замысле стиха, но здесь было и множество ошибок. Сельвия сразу увидела все слабые стороны стихотворения, она вообще не уловила рифму, за исключение тех мест где Мазарини называли "поганым итальянцем". Слишком много было простых слов, оскорблений в сторону двора.

Девушка отложила лист и выразила свое мнение. Ее критика была справедливой, эти стихи были полезны только для фронды.

- Пойми, тебя никогда не признает Франция, - сказала она, - эта правда, что народ уже ропщет, но двор, отделенный от него дворянством и чиновниками не слышит его ропота. Стихи насыщены гневом и издевками.

- Разве ты не понимаешь, я хочу поднять простой народ, чтобы свергнуть Мазарини.

- А что потом? Король слишком юн, разве он сможет? Вся власть перейдет к приемникам Мазарини. Ничего не измениться. Твои стихи никто не прочитает, ты так и останешься неизвестным. Если хочешь писать - пиши, но убери все оскорбления, знающий человек поймет твое творения. Так ты никогда не добьешься славы.

- Это жизнь, настоящая жизнь, разве народ не нищ?

- Я не об этом, ты неправильно пишешь. Вот возьми, - девушка достала книги, принесенные с собой, у нее в номере было много книг.

Иногда она сидя до самого рассвета читала какую-нибудь книгу. Некоторые авторы ей нравились, других она ненавидела, ей очень смущало то, что такие бездарные произведения пускали в продажу. Хотя в последнее время книг стало гораздо больше, чем скажем пятьдесят лет назад. Несколько столетий назад, все книги состояла из церковной литературы, художественные книги появились совсем недавно.

Сельвия продолжала что-то говорить, но Клаин не слушал ее, он рассматривал принесенные книги в толстом переплете.

- У тебя ужасный стиль, - заявила она в конце своей пламенной речи.

- А если я хочу создать свой стиль, новый. Стиль простого народа.

Девушка засмеялась.

- Милый мой Клаин, я не удивлюсь если в один прекрасный день тебя поймают и повесят. Знать никогда не согласиться с твоим творением. Они не позволят унижать себя.

Клаин хотелось прочесть несколько свои поэм, которые он помнил наизусть, но он не отважился. Впервые в его жизни, его кто-то критиковал. Но сейчас он увидел кое-что новое. Когда Сельвия засмеялась он увидел ее клыки. Клыки вампира. Он еще не понял кто его новая знакомая, но подозрения появились, подозрения что она не такая как все. Он еще не сопоставил ее исчезновения днем и появления ночью, но был близок к разгадке.

На подозрения навело и то, что девушка сказала, что работает в трактире Большая птица, хотя на самом деле такой трактир даже не существовал, Клаин сам выдумал его.

IX

Гость Сельвии поправлялся, через четыре дня, он смог встать с постели, но ходил еще с трудом. Раны оказались слишком болезненны. Один день шел за другим. Клаин больше не спрашивал почему Сельвия приходя к нему ночью и никогда не спит. Сама Сельвия не обращала на это внимание, она даже не заботилась об этом, не завала себе вопроса, почему он не удивляется ее ночной жизни. Однажды вечером, он оперся на нее, и они вышли на улицу. Прохожие изредка поглядывали на странную девушку и мужчину, которые стояли около подъезда, обнявшись, и смотрели на проезжавшие мимо кареты.

Одна неделя сменяла другую. Вскоре Клаин мог спокойно ходить по дому, правда с трудом, но услуги служанки больше не требовались, расплатившись с ней, Сельвия возложила все домашние обязанности на Клаина, а он казалось не возражал. Иногда он сам готовил еду, но после увольнение служанки, ему пришлось готовить всегда самому. Как-то раз Клаин приготовил обильный обед для Сельвии и попросил разделить с ним трапезу. Девушка не обратила внимание, как он все время смотрел на нее и следил сколько и чего она съела. Он даже сделал замечание насчет того, что она даже не притронулась к еде, но девушка поблагодарила его и сказала:

- Спасибо тебе, ты хорошо готовишь, но я не голодна.

Этот случай Клаин запомнил надолго и казалось он уже догадался кем является Сельвия, но ничего не сказал.

Каждый вечер, когда она приходила к нему, он протягивал свои новые творения. Писать он стал гораздо лучше. Все слабые стороны стихов, характерные для новичка, исчезли. Стихи так и текли из-под пера. Клаин вскоре стал писать поэмы. Это были произведения, светлые и красочные, полные романтики. Он писал и о простом народе, и о природе, и о короле. Простые слова постепенно исчезали, на их замену приходили высокие фразы, высокий стиль. Он прочитал принесенные Сельвией книги и попытался писать в том же душе. Клаин понял, что людям нравиться возвышенный стиль, нравиться когда концовка поэмы счастливая, когда правда и справедливость восторжествовала, когда все хорошо заканчивается.

- Это гораздо лучше! - сказала Сельвия прочитав его новую поэму.

Клаин не отошел от своей главной темы - высмеивание Мазарини и восхваления простого народа. В поэму он вложил скрытый смысл, простой читатель не сможет догадаться, что поэма призывает простой народ подняться на борьбу с богачами. В поэме он выступал противником деспотизма и феодальных порядков. Но все это было скрыто.

- По крайне мере, за это тебя не будут преследовать! Не каждый сможет понять истинный смысл поэмы, а знающие люди поймут и оценят тебя.

Кто мог знать, что через много лет, многие писатели возьмут его поэму за основу своих новых убеждений. Кто мог знать, что Клаин на несколько десятилетий опередил других писателей и философов, восхваляя свободу, равенство и собственность. Правда он не боролся с монархией, он писал, что страной должен править добрый и справедливый король.

X

К концу месяца, когда она как всегда пришла к нему после захода солнца, он протянул ей небольшое стихотворение. В нем шла речь о вампирах. Сельвия причитав его подняла глаза и посмотрела на поэта. Тот все знал. Он догадался кто она, почему она соврала сказав, что работает в таверне, который даже не существует.

- Значит это правда?

- Да. - Сельвия поняла, что скрываться больше нельзя и рассказала всю правду.

- Почему ты не сказала мне этого раньше?

- А как ты бы отреагировал?

- Не знаю.

Они помолчали, девушка попыталась сменить тему разговора, но Клаин попросил рассказать о вампирах.

- Расскажи мне о них. Кто такие вампиры? С чего все началось? Как появился первый вампир? Откуда?

И здесь Сельвия нарушила самое главное правило вампиров. А именно никогда не рассказывать смертным о себе. Сельвия не только рассказала о себе, она рассказала и о других вампирах, как она стала бессмертной, где родилась.