В мечтах она каталась на горных лыжах, сплавлялась на байдарке по незнакомой порожистой реке, бродила по уссурийской тайге, где можно повстречаться с самым настоящим, всамделишным тигром, мчалась по тундре на нартах, запряжённых собаками, пасла оленей, с аппетитом поедавших ягель, ловила крупную рыбу, которая удочку гнёт в дугу, собирала незнакомые ягоды, например, морошку, которую тоже видела только в книжке и в интернете…

Настя любила книги о путешествиях и географических открытиях. Даже все старые в городской библиотеке перечитала. Родители одобряли интерес дочери к книгам и покупали ей всё, что понравится.

Эх, скорее бы вырасти! Уж тогда она точно ни минуты не будет сидеть ни в какой душной конторе, как это делают глупые взрослые, она будет путешественницей. Она откроет новые неведомые страны, найдёт незнакомые растения и вообще, откроет всё, что только можно открыть, и найдёт всё, что только можно найти.

Жаль, что до неё разведали уже так много. А то она могла бы и Америку снова отыскать. И не только Америку… А что? Запросто. И индейцам она бы жить не мешала, а сама бы себе вигвам построила. Красота…

На лесной полянке царила идиллия: Настя мечтала, привалившись спиной к тёплому стволу берёзки, а кот спокойно дремал на ее коленях. Но в конце концов ему, наверное, надоело это занятие, он спрыгнул на землю, медленно потянулся, выгнув спину и вытянув лапы, посмотрел на девочку и независимой походкой куда-то направился.

Настя посмотрела ему вслед, но не двинулась с места. Мало ли какие деликатные дела заставили кота зайти за кустик.

Солнышко ласково гладило правую щёку девочки, и она лениво думала, что в той стороне восток, потому что сейчас рано, солнце только недавно взошло, а всходит оно именно на востоке, значит, левой щеке не повезло: она повёрнута на запад и останется незагоревшей и прохладной. Надо повернуться, хоть и лень шевелиться, иначе так и будешь ходить наполовину загоревшей, а это не красит.

Настя представила, как она приходит в школу, а одна щека у неё бледная, как мел, другая же смуглая до черноты, и как ребята показывают на неё пальцем, смеются и крутят пальцем у виска. А Юлька пренебрежительно морщит свой изящный носик и совсем по-взрослому фыркает и поводит плечами. У неё как-то очень ловко получалось изображать взрослых капризных дам.

Насте не захотелось вспоминать Юльку; она открыла сначала один глаз, потом другой, повернулась к солнцу левой щекой и огляделась.

Василия нигде не было видно и слышно. Настя решила ещё немного подождать. Потом ещё немного.

Время шло, а кот не появлялся. Настя забеспокоилась.

– Василий! – негромко позвала она, выравнивая затёкшую спину. – Василий! Ты где прячешься?

– Тр-р, – почти тотчас же отозвался кот откуда-то сбоку. Он неторопливо и абсолютно бесшумно подошел к хозяйке, потерся пару раз о ее ногу и снова направился куда-то.

– Э-э-э, нет! – живо вскакивая с места, сказала Настя. – Нам скоро домой. Не уходи никуда. А то ищи тебя потом.

Кот не остановился. Он снова громко произнес свое «тр-р», обернулся и посмотрел на Настю, словно приглашая ее следовать за ним. И Настя сдалась: послушно пошла за котом.

Василий подошел к старой корявой березе, росшей почти в середине следующей крошечной лесной полянки, соединённой с этой коротким коридором из раскидистых кустов, обогнул дерево и вдруг исчез!

Настя ойкнула и бросилась за ним следом. Обогнула точно так же старую берёзу, и…

Внезапно знакомая березовая роща пропала, и девочка оказалась в совершенно незнакомом месте. Там, где только что (буквально минуту назад!) был уютный, залитый солнцем симпатичный лесок, каким-то непонятным образом объявился чужой, мрачный, неприглядный лес.

Осины застыли, как каторжники, которых вели на казнь, но зачем-то остановили по дороге. Ни один листок на них не трепетал, ни один не шевелился. Насупленно молчали грабы, нахохлились ели. В сумрачном воздухе не слышно было птичьего щебета, не видно бабочек и шмелей, потому что цветов здесь не было.

Настя не успела ни испугаться, ни оглядеться, ни понять, что происходит, потому что в ту же секунду услышала над самым ухом незнакомый, немного надтреснутый, но вполне доброжелательный голос.

– Здравствуй, девочка, – вежливо произнес голос, и Настя резко обернулась на звук.

Над ней нависал призрак, худой и унылый. Нависал, не касаясь земли.

– Здравствуйте, дедушка призрак, – так же вежливо ответила Настя, глядя на него широко открытыми глазами, в которых промелькнуло удивление, смешанное с любопытством.

– Ты не испугалась? – деловито осведомился призрачный дед. Угрозой не веяло от его тощей фигуры, и глаза излучали печаль и доброту, но всё-таки это был призрак, и Настя чуть заметно вздрогнула, осознав эту непреложную истину: она действительно видит перед собой призрака, который говорит на одном с ней языке и достаточно хорошо заметен на окружающем фоне. – Всегда лучше сначала увидеть, а потом услышать, а не наоборот…

– Не успела, – всё так же вежливо, но с невольной дрожью в голосе произнесла Настя. Кто его знает, что на самом деле хуже: услышать призрак или увидеть его в непосредственной близости от собственной слабой персоны?! – Испугаться я не успела, потому что уж очень быстро и неожиданно вы появились. Как будто ниоткуда. А почему вы такой худой? И печальный? Вы болеете? Или вас плохо кормят?

Всё-таки любопытство пересилило все остальные чувства, и вопросы посыпались из Насти, как лущильный горох из стручка.

Призрак печально вздохнул:

– Можно сказать – совсем не кормят. Я просто в призрак превратился от недоедания.

– Видишь ли, – пояснил он после некоторой заминки, видя, что Настя молча смотрит на него и явно ждёт дальнейших объяснений, – раньше я позволял себе.., – он опять слегка замялся, – некоторые излишества… – тут он совсем смолк и приуныл. Хотя, что значит, приуныл, если и до этого он радостью не светился, а был уныл, худ и не вызывал ничего, кроме жалости.

Сердце девочки и среагировало, как надо, а именно: оно трепыхнулось и замерло от жалости, но любопытство оказалось сильнее. Да и чем могла её жалость помочь бедному призраку?!

Любопытство и жалость – две сильные эмоции – напрочь задавили всколыхнувшийся было в самом начале встречи испуг и не дали ему поднять голову и пустить ростки в душе девочки, а потом любопытство победило и жалость.

– Раньше – это когда? – полюбопытствовала Настя, не утерпев, и глаза её заблестели. Девочка даже забыла, что она затерялась где-то в незнакомом месте и разговаривает с абсолютно незнакомым кем-то.

Она уже почти свыклась с унылым видом нового знакомого, от которого не исходило никаких угроз, и жаждала продолжения разговора с необычным дедом.

– И что за излишества? Или это тайна? – продолжала она сыпать вопросами, видя, что новый знакомый отмалчивается.

Призрак беспокойно заелозил в воздухе. Видимо, ему не очень хотелось отвечать на Настины вопросы. Он даже подумал, а не исчезнуть ли?! Но уйти внезапно?! Не попрощавшись с новой знакомой? С дамой, пусть и слишком юной, но всё же, несомненно, с дамой?! Нет уж! Он не настолько дурно воспитан.

– А что ты здесь делаешь, девочка? – выкрутился призрак, отвечая вопросом на вопрос. И даже голос его чуточку повеселел: всё-таки задавать вопросы куда интереснее, чем отвечать на них. – Как ты сюда попала?

– Как попала, я не знаю, а ищу я кота, – вздохнув, честно ответила Настя, сразу вспомнившая о том, что с ней произошло. Беспокойство проснулось в её душе, и она растерянно продолжила:

– Я за ним побежала. За Василием. Он пропал, а я оказалась неизвестно где. Вот теперь ищу…

– А чего меня искать?! Вот он я! – промурлыкал неизвестно откуда взявшийся кот человеческим голосом и потерся о Настины ноги. – Ты просто немного отстала и поэтому сбилась с пути.

– Ты всё-таки умеешь разговаривать? – почему-то не слишком удивилась девочка, но от лёгкого укора в голосе не удержалась. – Умеешь ведь, обманщик?!