– Нет, это важно. Тебя сместят с должности, к тому же все узнают, что Регулус был тебе не верен. Разве ты этого хочешь?
– Мы не можем скрывать от народа, что появилась Друинна.
– Так давай дадим объявление в газету.
Тереза рассмеялась.
– Нет, тебе нужно будет сделать официальное заявление о том, что Франция не будет участвовать в войне. Этим ты подтвердишь мои слова, и мой авторитет останется нерушимым.
– Но разве…
– Нет, Саманта! Это ответственность за целый народ. Ты не будешь подвергать их такой опасности. Ты должна защищать их, а не подставлять под удар!
Сириус, который пытался хоть чем-то помочь своей племяннице совладать с новой силой, рассказал ей об упражнении, которому его научила его возлюбленная, – все ее чувства – гнев, радость, печаль – она должна обозначить определенными цветами и создать горки из камней соответствующего цвета, которые характеризовали бы ее состояние. Так у нее получилось четыре пирамидообразные горки из плоских камней: синяя горка – печаль, белая – радость, темно-красная – гнев и была еще одна, черная, название которой она утаила от всех – горка неразделенной любви. Обычно в течение дня Саманта не следила за тем, что творится с горками, но вечером, перед сном взяла привычку проверять – где убавилось, а где прибавилось камней. Самой большой почти всегда была красная горка, так как Блэк очень злило, если что-то не получалось у нее с первого раза. Синяя и белая горки всегда были почти равны, а черная оставалась незыблемой глыбой. Иногда, в моменты печали, Саманта наблюдала, как белые камни перелетают от белоснежной горки к синей и черной. Это зрелище ее несколько успокаивало, и камни летели обратно.
Спустя две недели после их ссоры, Северус с нетерпением ждал собрания Ордена Феникса в надежде увидеть Саманту и наконец извиниться. Чувство стыда угнетало его, а неизвестность томила. Он видел по Люпину, что тому тоже ничего неизвестно о Саманте, о том, что с ней, и он тоже очень беспокоился – оборотень стал менее сдержанным и предпочитал одиночество. Рядом с ним всегда увивалась Тонкс, но теперь даже она отступила, дав ему возможность быть одному. Замечая все это Северус сделал вывод, что Римус, возможно, тоже обидел Саманту, и также, как и он сам, терзался теперь муками совести.
В день собрания Снейп нервничал, ожидая, когда появится рыжеволосая вейла. Однако, когда все собрались в доме Терезы – негласно новом штабе Ордена – он заметил, что место рядом с Сириусом пустовало – Саманта не явилась на собрание. За дочь ответила Тереза:
– Саманта сейчас в особняке своего отца, каждый день тренируется, поэтому не сможет присутствовать на собрании.
– Спасибо, Тереза. – Дамблдор кивнул. – Я трижды в неделю получаю от мисс Блэк отчеты о ее тренировках.
Северус посмотрел на директора. По другую сторону стола заерзал на стуле Люпин. Это было жестоко со стороны Дамблдора – не сообщать им обоим о ней. Снейп скользнул взглядом по Сириусу – тот был спокоен, а, значит, у него есть доступ к племяннице. Конечно! Саманта могла бы отказаться от всех, но с дядей она расстаться не в силах! Снейпа разозлило то, что она побоялась прийти на собрание. Он знал, что это из-за него ее нет в этом зале – какое ребячество! Он хотел уже было плюнуть на все это, заставить себя забыть о ней, но перед самым уходом его за руку поймала Тереза, она пожала его ладонь, пролепетала что-то вроде: «спасибо, что спасли мою дочь» и вышла. В руке его осталась маленькая записка с паролем от каминной сети black nest. Северуса бросило в жар – Тереза знала! Он удивился, что вейла не испепелила его на месте, а, вернувшись в Хогвартс долго не мог понять мотива ее поступка, пока, наконец не догадался – Саманта не сказала ничего конкретно, описав их ссору лишь в общих чертах. Бросив листок в камин, Северус зарекся не думать о юной Блэк, но пароль от каминной сети black nest врезался ему в память, поэтому, засыпая этой ночью, он невольно повторял про себя: «black fox».
Однажды, в конце ноября, когда Сириус внезапно посетил свою племянницу, они отправились кататься верхом. Саманте нравилось общество дяди – он всегда шутил, старался поднять ей настроение, рассказывал о шалостях, которые они творили в школе; но на конной прогулке он был собран, и соревновались они всерьез. Он – на лошади Терезы, а Саманта на своем жеребце. В этих противостояниях не было лидера – Саманта выигрывала за счет прыткости Камелота – своего коня, а Сириус тактически обходил девушку на поворотах и сложных участках. Каждый раз они выбирали новый путь, и каждый раз возвращались усталые, забрызганные с ног до головы грязью и счастливые. Саманте так необходим был этот заряд бодрости и позитива, что не успел Сириус до конца озвучить свою затею, как она уже бросилась к конюшне, визжа от восторга.
В это время Снейп, которого изъела тоска по Саманте, и который готов был извиниться перед девушкой, решался отправиться в black nest. На собраниях Ордена Феникса Саманта не появилась за этот месяц ни разу, и у него не было случая извиниться перед девушкой, а написать письмо казалось недостаточным. Он остыл и снова сожалел о содеянном – после всего, что он ей наговорил, он чувствовал себя неуютно. Он – всегда такой хладнокровный и спокойный позволил себе накричать на девушку и высказать ей такое, что до этого даже не приходило ему в голову! Школьные годы давно остались позади, и обижать кого-то незаслуженно он больше не хотел. Тем более ту, что открылась ему, рассказала о себе такое, чего не знал даже Сириус, он узнал о ее происхождении, о том, что сломило бы любого, но Саманта продолжала, по словам Терезы на собраниях Ордена, упорно тренироваться и осваиваться с новой силой. Эта девушка определенно заслуживала уважения. Так он говорил себе, стараясь прогнать то истинное чувство, что заставляло его нервно расхаживать у камина. Скучать по юной Блэк казалось чем-то неправильным, иррациональным, противоестественным, но Северус скучал. С каждым днем все сильнее.
Оказавшись в замке, Северус огляделся – первым, что ему бросилось в глаза, были четыре пирамиды из камней. Самое странное было то, что камни перемещались сами по себе. Из голубой и красной пирамид камни медленно плыли к белой. Черная оставалась нерушимой. Затем Снейп услышал смех – смех Саманты, в этом не было сомнений. Он выглянул в окно и увидел ее, несущуюся во весь опор на вороном коне, а за ней скакал Сириус на белоснежной лошади.
– В этот раз я выиграю! – Крикнула Саманта, обернувшись, а потом подняла взгляд и заметила Северуса в окне. Он поспешно отступил, но увидел, как она остановила коня, поднявшегося на дыбы от неожиданности.
– Вы пришли к мисс? Она сейчас быть на прогулке. Вы ждать?
– Что? – Северус повернулся и увидел домовика, стоявшего сразу за пирамидами, которые теперь пришли в оживление, и белые камни намного быстрее покидали свою пирамиду, меняя цвет и становясь черными и синими. Он отступил еще. – Нет… нет… я пойду.
Нырнув в камин, он оказался в своей гостиной и был так зол на свою слабость, что выпил за вечер целый графин огневиски. Очевидно ведь, что она больше не страдает, а он, со своим чувством вины, лишь помешал бы ей.
Саманта соврала Сириусу, что внезапно почувствовала себя плохо и отправила его восвояси, а сама отправилась в гостиную с пирамидами. Черная теперь была больше всех. Эта темнота пугала, будто и сердце ее тоже пропиталось чернотой и никогда уже не полюбит, поэтому, закрыв гостиную на ключ, она решила больше туда не заходить. Домовик подтвердил, что какой-то мужчина приходил к мисс, но имени своего не оставил и дождаться ее не захотел. Саманта гадала, чего же хотел Снейп, но появиться в Хогвартсе казалось невероятным. После последней ее выходки, он мог выставить ее за дверь, и был бы прав. Поэтому, окутав себя одиночеством, она закрылась в своей комнате, оттачивая умения Друинны.
В день коронации Саманта поражалась своему спокойствию – ее не волновало ни скопление людей, ни сам древний обряд. После неожиданного появления Снейпа в ее доме и ее недельного затворничества, Саманта заметила у себя белые волосы – чуть выше левого виска и до самой поясницы тянулась белоснежная прядь шириной в два пальца. Объяснить это неожиданное старение девушка могла лишь своей безответной любовью. Тереза, которая обо всем догадывалась, не решалась спросить дочь напрямую, но старалась облегчить ее приготовления к церемонии: выбрала наряд, и сама собрала волосы Саманты в прическу. Девушке оставалось лишь переместиться к месту коронации. Нежно-голубое платье облегало ее фигуру, подчеркивая цвет волос и тон кожи. Саманта так давно не носила светлые вещи, что совершенно отвыкла от себя прежней. С момента смерти Сириуса, и потом, в Хогвартсе, дабы не стать причиной лживой влюбленности, она надевала темные, преимущественно черные или синие вещи.
