– Я не стану бежать.

– Но как же…

– Нет, выслушай меня, пожалуйста, Гарри. Во-первых, я хочу извиниться за то, что скрыла от тебя свое прошлое… я правда не могла рассказать. И показать не могла…

– Я понимаю, Сэмми, отлично понимаю!

– А во-вторых, я хочу попросить тебя об одолжении.

– Конечно! Все, что угодно!

– Я на это и рассчитывала… Учебник, что раньше был у тебя – с верными рецептами зелий, он еще с тобой?

– Нет, он сгорел в Выручай-комнате.

– Но ты ведь помнишь оттуда рецепты?

– Лишь некоторые, а что?

– Я хочу, чтобы ты сварил самое сильное зелье забвения, которое только сможешь. Я повторю тебе рецепт из книги Северуса по памяти, а ты повтори его, когда я… меня не станет. Добавь туда мой волос и развей это зелье над всей Францией и Англией. Как думаешь, справишься?

– Что? Ты просишь меня… нет, Сэм!

– Ты обещал!

– Да, но…

– Ты обещал!!

– Саманта, я не хочу забывать тебя. Никто не хочет.

– Поверь, так будет лучше. Я знаю, о чем говорю. Я пережила это. Так будет проще… всем. – Она нашарила рукой прядь рыжих локонов, тщательно перебрала ее и вырвала самый длинный и самый яркий волос. – Запомни, после моей смерти волосы с моей головы использовать уже бесполезно – они потеряют все волшебные свойства, но, если что-то пойдет не так – в сердцевине моей палочки есть еще один.

– Это все так ужасно, у меня в голове не укладывается!

– Такова воля Франции. Мне остается лишь подчиниться.

– Нет, это не так! Ты можешь и должна бороться!

– Посмотри на меня, Гарри. Я не могу бороться и, честно говоря, больше не хочу…

– ВРЕМЯ! – С другой стороны решетки послышался строгий голос охранника, который заступил в дежурство в ночную смену.

Саманта быстро зашептала на ухо другу рецепт, а, когда за ним пришли, еще раз крепко обняла его.

– Я люблю тебя. Люблю вас всех. Передай им, прежде чем… ты знаешь…

– Хорошо. – Поттер кивнул, крепче сжав в руках колбочку с помещенным туда волосом.

Heaven and Hell – #Harlots

Саманта облегченно вздохнула – ей удалось сделать то, что она решила еще прошлой ночью – облегчить страдания близких. Теперь ей оставалось лишь ждать. Ночь текла долго и томительное ожидание, мешавшее уснуть, под утро переросло в панику и слезы. Когда забрезжил рассвет, Саманта умылась и собралась для похода в Суд. Ждать ей пришлось еще больше четырех часов и, когда казалось, что паника снова подступает, в камеру вошли ее верные спутники последних двух месяцев. Кивнув им, Саманта встала, оглядела напоследок свою камеру и вышла в коридор, больше не заботясь о своей анонимности, – капюшон был снят. Дорогу до Суда она помнила плохо – тревога и страх не давали сосредоточиться, но, как только она увидела плаху, внутри наступила пустота и полная апатия ко всему происходящему. Ее не злили больше слова мадам Максим об их с Сириусом якобы «связи», не раздражали поддакивания Министров при каждом обвинении в преступлении, не тревожили мысли о Франции и Англии. В маленьком внутреннем дворике уже собралось очень много народу, но среди них не было ни Сириуса, ни Северуса, но и это она восприняла спокойно – так даже лучше. Так правильно. В полной тишине поднялась она по хлипким деревянным ступеням и встала рядом со своим палачом. Мадам Максим и Министры заняли места на балконе у дальней стены, остальные – несколько репортеров и ее друзья – расположились у подножия деревянной конструкции, на которой стояла Саманта. Она развязала узелок на мантии и бросила ее к ногам, затем расстегнула несколько пуговиц блузки и открыла шею.

– Цепочка. – Пробасил палач и протянул ей руку.

Блэк послушно сняла ее и кулон в виде скрипичного ключа скрылся в лапах палача. Она вздохнула и подняла взгляд к небу – забрезжил рассвет и светло-розовые всполохи далеко на востоке разрастались с каждой минутой. Мадам Максим снова объявила, чей приговор приводят в исполнение, и Саманта опустилась на колени перед плахой. Вот он – ее конец.

– СТОЙТЕ! ПОДОЖДИТЕ! – Деревянные ворота слетели с петель и во дворик вбежал Сириус, а следом за ним и Северус. – Этот приговор не имеет силы!

– Что вы себе позволяете? – Мадам Максим кивнула охране. – Вывести его!

– НЕТ! – Рядом с Блэком встал Снейп. – Саманта не ваша подданная. По крови она – англичанка, и судить ее должен Английский Суд!

– Ее судили как вейлу!

– Неважно! Она – потомок древнего чистокровного английского рода, и судить ее может только Англия! – Сириус так кричал, что сорвал голос.

– Вот доказательства. – Северус поднялся к мадам Максим и протянул несколько древних страниц. – Это поправка к восемьдесят седьмой статье!

– Абсурд какой-то! – Мадам Максим листала несколько страниц, что ей передали и была вне себя. – Она давно утратила силу!

– Вовсе нет! – Теперь голос повысил и Северус. – Она действует до сих пор!

Он протянул ей свежую Конституцию, отмеченную закладкой в нужном месте. Мадам Максим несколько минут читала, а затем победоносно крякнула:

– Вот! Вот примечание! Вейл имеет право судить и Французское Министерство, если их деяния причинили вред Французскому сообществу!

– ДА! НО НАКАЗАНИЕМ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ СМЕРТНАЯ КАЗНЬ! ЭТО ПРЕРОГАТИВА АНГЛИЙСКОГО СУДА!

– Суд удаляется для подробного выяснения обстоятельств. Увести подсудимую.

Саманта не верила в случившееся и еще не позволила себе надеяться, но стоило ей встретиться взглядом с Сириусом, и она все поняла – у мадам Максим нет на это полномочий! Она будет жить! Но… во власти Верховного Судьи избрать ей другую меру наказания. За «тяжесть» совершенных преступлений ее вполне могут посадить в Бастилию на много лет, и неизвестно что из этого хуже… В маленькой комнатке, единственное окно которой выходило на место исполнения приговора, она провела по меньшей мере час. В конце концов, мадам Максим вернулась, а вместе с ней и Министры. Ее вывели и зачитали новое решение Суда:

– Саманта Тереза Регор Блэк Дьюкер Снейп признана виновной и в качестве наказания приговаривается к ста семи ударам плетью – за каждую погибшую вейлу. Кроме того, если она выживет, то будет навсегда выслана из страны.

Палач не стал дожидаться реакции слушателей, быстро привязал руки Саманты к столбу и разорвал блузку на спине.

– Стойте! – Сириус снова подошел к балкону, где наблюдали за всем Судья и ее приспешники. – Я хочу взять ее наказание! Это не запрещено!

Рядом с ним снова встал Снейп, разделявший эту идею.

– Не запрещено, но мисс Блэк должна заплатить за все. Исполнять!

Палач послушно достал плетку и отошел от обвиняемой на семь шагов. Первые шестнадцать ударов Саманта стерпела молча, затем позволила себе шумный выдох, а после тридцати уже кричала. Сириус не мог спокойно смотреть на то, что происходит и пытался уговорить мадам Максим смягчить наказание – он предлагал ей все богатства дома Блэк, все имения и счета Дьюкер, обещал все, что мог и не мог, но госпожа Судья была неумолима – она с наслаждением смотрела на пытки и улыбалась. Когда минуло восемьдесят ударов плетью, волосы Саманты выпали из пучка и разметались по спине – следующие удары причиняли нестерпимую боль – волосы попадали в раны, прилипали и путались. Когда минуло сто ударов, она потеряла сознание, обвиснув у столба.

– Сто шесть, – хлесткий удар, – сто семь!

– Приговор приведен в действие, родственники могут забрать тело с территории Бастилии. – Мадам Максим объявила свою последнюю волю и скрылась в коридорах тюрьмы.

Палач отвязал Саманту и передал в руки Сириусу и Северусу. Снейп тут же влил в нее содержимое нескольких флакончиков, а затем они вместе с Сириусом вынесли ее за пределы тюрьмы и оказались на оживленной улице Парижа. Они водрузили Саманту на самодельные носилки и накрыли ее простыней так, чтобы та не касалась ран. Прохожие все равно оборачивались на них и даже останавливались, чтобы предложить помощь, поглазеть или узнать, что происходит.

– Она не переживет трансгрессию, нужно хотя бы остановить кровотечение. Грейнджер, Поттер! – Позвал Снейп. – Отправляйтесь в ближайшую магловскую аптеку, возьмите самое сильное обезболивающее в ампулах, шприцы, бинты, спирт и воду. Еще мне понадобятся нитки и иголка. Бегом!