Лорканн подозрительно покосился на склянку, вокруг которой переливалось зеленым заклятие, не смертельное (очень странно!), скорее косметическое, какое-то опять внешнее. Придворный маг решил, что сегодня с его внешностью экспериментировали весьма изысканно, и небольшая прибавка ничего не решит. Сгреб и второй пузырек, не глядя на Ганеллонна, чтобы не прожечь его полным ненависти взглядом. Надо было усовершенствовать противоядие с учетом новых составов.

— Ну вот, ну вот, я знал, что мы друг друга поймем, красавица!

Оглядел откровенно голодным взглядом, протянул руку, чтобы сцапать ладонь Лорканна и поцеловать на прощание, но тут уж нервы грифона не выдержали, он запахнулся судорожно в платок и развернулся на месте, делая вид, что не замечает прощального жеста. Ганеллонн довольно быстро сориентировался, поклонился и ушел, на ходу бормоча про возомнивших о себе швабрах из Дома воздуха. Лорканн взвесил в ладони оба пузырька, тянущие на смерть для него и Лива, наверняка, причем, смерть мучительную.

Однако, нужно было подумать о празднике: в дверях на балкон с отцом столкнулся радостный Лив, обнял родителя, поблестел глазами счастливо и припустил к Лорканну. А за Ливом потянулся народ, и ближе всех, конечно, прелестницы и кузены. Значит, пришло время фейерверков!

Грифон улыбнулся, запрятывая пузырьки в платок вернее, скидывая с себя белый отрез и укладывая его на перилах — для колдовства ему потребуются обе руки! Встряхнул кистями, оборачиваясь к подошедшему Ливу: фейерверки готовил Лорканн, но запускали огненные цветы они с другом традиционно вместе. Лив кивнул, тоже расслабив руки, чтобы подхватить свои нити запуска разноцветных и действительно гигантских каскадов.

Первая, золотая нить, которую запускал всегда Лив, традиционно взорвалась в полночном небе панорамой Золотого города до воцарения короля-удава и после: желтокаменное захолустье с торчащей по центру башней древнего бога сменилось видом нынешней процветающей столицы, вычурной, особенной, непохожей ни на что другое.

В ответ на задействованное волшебство, змея с цилиндрической шапки Лива растворилась в воздухе, чтобы проявиться над ним огромным полупрозрачным удавом. Лорканн оценил и узнал работу приснопамятного Кёрли, но теперь настала очередь запускать второй салют. Грифон поднял обе руки, дозываясь неба, а народ за его спиной ахнул и шарахнулся, все, кроме Лива.

Небо в ответ расцвело разными цветами, огромными сами по себе и не очень большими тут, снизу. Из каждого цветка выбирался кто-то из неблагих жителей — мелькнула фея, важно прошествовал паук, проскакал кентавр, прошествовал козлоногий, прошли обычные ши, проскрипел пенёк. Эта картина символизировала праздник для всех, и толпа внизу, перед дворцом, возбужденно гудела, выискивая и узнавая призрачного представителя своего вида.

Лорканн рискнул отвлечься и обернуться, уже понимая, что Кёрли постарался и над ним как-то особенно. От лопаток грифона, вслед за поднятыми руками тянулись черные крылья, горящие по краю призрачным голубым огнем. Это было красиво и, на вкус Лорканна, неуместно, однако Лив засмотрелся, да и возможности пресечь глупость у грифона точно сейчас не было.

Вслед за небесными представлениями, подчиняясь взмахам рук Лива и Лорканна, среди звезд расцветали на момент взрыва огромные огненные цветы, завораживающие, переливчатые, самые разные! Магия сыпала искрами, шипела и выла на высоте, среди порывов ветра, охватывала все пространство, разносилась по всей столице!

Праздник удался, к Ливу подходили главы Домов, поздравляли короля лично, любой ши мог прикоснуться к Счастливчику, надеясь получить толику легендарной королевской удачи. Лив оказался окружен ши всех мастей, Лорканн выстроил их в очередь, чтобы друга не задавили, призвал стражу, привычно расставляя их для контроля и непривычно замечая вожделенные на себя взгляды.

Лорканн почти решил, что это очередная — невидимая ему! — шуточка Кёрли, когда из общей массы ши отделилась и подошла очаровательная дама Дома Первой стихии, которая в данный момент являлась официальной возлюбленной Лива. До брака было далеко, насколько Лорканн знал Лива — непредставимо далеко! — а потому придворный маг не слишком усердствовал, проверяя здоровье подходящей дамы. Не отравлена, не болеет, не беременна — все, чего было достаточно Лорканну для спокойствия.

Он упустил из виду, что дама приближается прямо к нему и она в ярости.

— Ах ты, стерва! Лив отдал тебе мой платок! Хоть бы прикрылась! — и дама с размаху рванула ткань с плеч.

Грифон удивился безмерно, однако платок пригодился ему для упаковывания склянок, поэтому Лорканн перехватил чужую руку, отстраняя от себя и ядов.

— Я вас не понима…

— Не понимает она! Не понимает! Если тебе можно стоять на месте придворного мага, это еще не значит, что можно вообще все! Не знаю, как ты договорилась с воздушником! Может, он больше расположен к объятиям гулящей девицы из своего Дома! А на короля моего Дома зариться не смей!

Лорканну пришлось срочно перехватывать вторую руку дамы-змеи, чтобы не схлопотать пощечину.

— Что за ерунда! Какие еще объятия? Какая еще гулящая девица?!

Лорканн опешил чуть больше, чем полностью.

— Какая! Да ты! Ты! Подстилка! Глаза у нее красивые! Да я тебе их выцарапаю, поняла?!

Лорканн зажмурился, потряс головой, открыл глаза и внезапно, без подготовки ударил змеиный разум, стремясь не захватить, лишь посмотреть на себя со стороны — как именно его воспринимает официальная возлюбленная короля.

Увиденное Лорканна потрясло дополнительно: перед взором дамы-змеи застыла отчетливая красавица из Дома воздуха. Именно красавица. Как будто кто-то набросил на него дополнительный морок, женскую личину, что впитывала лучшие черты и усугубляла их в дамском виде. Грифон выругался, схлопотал ответный удар по разуму, отпустил фаворитку и вернулся к своему взгляду на вещи.

Стража исподволь взирала на странное выяснение отношений двух опасных дам, и Лорканну захотелось зашипеть не хуже любой змеюки из Дома земли, на сей раз — именно змеюки, безотносительно всяких там родственников! Раз уж его видят как воздушницу!

Эта мысль потянула за собой другую, и Лорканн, продолжая удерживать руки фаворитки, прошипел ей в лицо:

— Немного разбавленного ядом вина, и я займу любое место! Какое захочу! Какое должно быть моим по праву!

Небольшая проверка, в конце концов, отравить себя ради своего же места при Дворе — довольно сложная схема, где-то в районе невыполнимых из-за зашкаливающего уровня глупости.

— Ты думаешь, одна такая умная?! — взвивалась дама как истинная кобра, разве что капюшон не раздувала. — Я отравлю тебя раньше! Яды — моя вотчина! Не тебе тягаться со мной, крыса крылатая! Всех удавов из волос повыдираю! Счастливчик будет моим, моим, только моим! Один поцелуй! И ты будешь навеки забыта!

Лорканн хмыкнул, размышляя, что ситуация сложилась, конечно, восхитительная, однако слова про поцелуй звучат занятно. Грифон переложил оба запястья ярящейся змеи в одну руку, а освободившейся оттянул вниз челюсть.

— Поцелуй, говоришь?

Возможно, он слишком мало знал о строении тела ши, но отравленных шипов на языке не предполагалось, кажется, ни у кого, особенно — металлических. Лорканн снял иголку, зацепленную чем-то вроде рыбьего клея, покрутил против света, не слушая сдавленных проклятий.

— Я тебя найду! Достану! Убью! Изведу! Изничтожу! Сживу со свету! Да что ты о себе возомнила! Подстилка!..

— Как-нибудь в другой раз, дорогуша, — грифон не ожидал, что она потянется за рукой, чтобы действительно укусить, однако увернуться успел. — Но-но! Не так резво!

Обыскал тунику, просвечивая магией, уловил еще несколько ядов: под браслетом и за воротником, вытряхнул, закатал в платок, стараясь сделать так, чтобы склянки и скляночки не гремели звонкими боками.

— Я погляжу, планы на сегодняшнюю праздничную ночь у тебя были грандиозными, — Лорканн неприятно усмехнулся, — но ты угрожала мне, а потому оставь Лива счастливым соперницам!