Расставшись с великими князьями, генерал Коновницын в начале 1816 года обратился к ним, в свою очередь, с письмом. В этом письме, среди целого ряда пунктов, особенно характерны те, в которых затрагивается вопрос о взаимоотношении военных и гражданских обязанностей правителя. Представитель старшего поколения, герой «священной памяти двенадцатого года», Коновницын шлет в этом письме своим питомцам завет-предостережение против надвигающегося призрака мертвящей чиновничьей военщины, убивающей и дело государственного строительства, и истинный подъем воинского духа. В шестом пункте его письма мы читаем: «умеряйте честолюбивые желания, буде б они в вас вкрались. Они могут привести к желанию пролития крови ваших ближних, за которую никто вознаградить не в силах. Помните непрестанно, что вступать в войну надобно всегда с сожалением крайним, производить оную как возможно короче и в единственных видах продолжительного мира; что и самая обязанность командования армиями есть и должна быть обязанностью начальственной, временной и даже неприятной для добрых государей. Что блаженство народное не заключается в бранях, а в положении мирном; что положение мирное доставляет счастье, свободу, изобилие посредством законов, и, следовательно, изучение оных, наблюдение за оными есть настоящее, соответственное и неразлучное с званием вашим дело. В прочих же бранях, могущих касаться до спасения отечества, славы и независимости его, идите с твердостью, как славный род предков ваших подвизался». Несколькими строками ниже, в восьмом пункте, он отвечает на вопрос, в чем должно заключаться командование войсками. «Если придет время командовать вам частями войск, – пишет он, – сколько бы велики они или малы ни были, да будет первейшее ваше старание о содержании их вообще и о призрении больных и страждущих. Старайтесь улучшить положение каждого, не требуйте от людей невозможного. Доставьте им прежде нужный и необходимый покой, а потом уж требуйте точного и строгого исполнения истинной службы. Крик и угрозы только что раздражают, а пользы вам не принесут. По службе надобно неминуемо людьми запасаться… Следуйте за ними в делах, им поручаемых. Не теряйте их никогда из вида. Знайте, что они делают, приказывайте им отдавать вам отчет в их поручениях. Вы увидите их свойство по тому обороту, какой они примут и дадут каждому делу».
Во время своих первых двух заграничных путешествий великий князь Николай Павлович действительно сталкивался по преимуществу с военным миром. Теперь, после его возвращения в Петербург, начались приготовления к его путешествию по России, долженствовавшему несколько ознакомить его со страной, которой ему намечено уже было со временем править. Дополнением к этому путешествию должна была служить новая намеченная в дальнейшем его поездка за границу – в Англию.
Императрица Мария Феодоровна принимала ближайшее участие в организации обеих этих поездок. По ее поручению была составлена (по-видимому, при участии В.П. Кочубея) записка, в которой излагались главнейшие черты провинциального управления России, и перечислялось все, что могло встретиться интересного на пути великого князя в историческом, географическом, бытовом и промышленном отношении. Самой императрицей были составлены, кроме того, еще две записки (от 15 и 30 апреля 1816 г.), намечавшие маршрут, общую программу и главные частности путешествия. Ввиду назначения к этому времени Коновницына военным министром, возникал вопрос, кто будет теперь сопровождать великого князя. Для путешествия по России намечались генералы Н.Н. Раевский и И.В. Васильчиков и сенатор Львов, заведовавший в то время Воспитательным домом. Предпочтение императрицы было на стороне Львова, как сведущего в гражданском управлении, «comme le voyage du G.D. Nicolas n'est pas un voyage militaire, mais un voyage d'instruction statistuque»[6], – не преминула подчеркнуть она по этому поводу. Государь предпочитал Васильчикова, а в случае его отказа предлагал со своей стороны ген. А.А. Вельяминова или ген. Н.И. Демидова. Ни одно из этих лиц почему-то назначено не было. Сопровождать великого князя было поручено ген.-адъют. П.В. Голенищеву-Кутузову. Из кавалеров сопровождали Глинка и Саврасов.
Первоначально предполагалось, что путь великого князя пойдет через губернии: Петербургскую, Псковскую, Смоленскую, Калужскую, захватив из Московской Можайск и Верею, Тульскую, Орловскую, Черниговскую, Киевскую, Полтавскую, Екатеринославскую, Херсонскую, Таврическую; отсюда через Керчь, Азов, Таганрог и Область войска Донского на Воронеж, Моршанск, Арзамас, Макарьев и Нижний Новгород; от Нижнего – Волгой до Мологи и отсюда каналами на Вытегру, Петрозаводск и Новую Ладогу. Тогда же, однако, возникало сомнение, хватит ли на это времени, так как на все путешествие предполагалось уделить не более трех-трех с половиной месяцев. При путешествии маршрут был несколько сокращен и изменен. Выехав из Петербурга 9 мая 1816 г., Николай Павлович через Лугу, Порхов и Великие Луки проехал на Витебск, Смоленск, Бобруйск и Чернигов и следовал далее по намеченному маршруту, захватив по пути из Полтавы в Екатеринослав Харьков, посетив Елизаветград, Николаев, Одессу, Херсон, Перекоп, Симферополь и Севастополь и проехав по южному берегу Крыма до Керчи. С Воронежа путь прошел на Курск, Орел и Тулу. В Туле великий князь получил повеление отправиться в Клин и там дожидаться государя, чтобы сопровождать его в Москву, куда они и прибыли к 15 августа. В этот день Николай Павлович сопровождал государя в его торжественном шествии в Успенский собор. К 26 августа он вернулся в Петербург.
Во время путешествия великий князь осматривал различные правительственные учреждения – гражданские и военные. Местные власти были, однако, предупреждены, что великий князь не уполномочен принимать какие бы то ни было просьбы. Во время пути Николай Павлович вел, как было намечено императрицей-матерью, два журнала, в которые заносил все, что встречал достойного внимания: «Общий журнал по гражданской и промышленной части» и «Журнал по военной части». Первый заключал в себе заметки, относящиеся ко всему пути; второй – только губернии: С.-Петербургскую, Псковскую, Витебскую, Смоленскую, Могилевскую, Черниговскую, Киевскую, Херсонскую, Полтавскую и Харьковскую. В силу самого характера путешествия эти заметки кратки, отрывочны и заключают в себе, главным образом, те сведения, какие великий князь получал от местной администрации. Личная наблюдательность великого князя и его умение обращать внимание на практическую сторону дела нашли, тем не менее, в этих заметках свое место. О «Журнале по военной части» биограф Николая Павловича бар. Корф дает следующий отзыв: «Все почти замечания относятся до одних неважных внешностей военной службы, одежды, выправки, маршировки и проч. и не касаются ни одной существенной части военного устройства, управления или морального духа и направления войска. Даже о столь важной стороне военного дела, какова стрельба, нет нигде речи, о лазаретах же, школах и тому подобном упоминается лишь вскользь, чрезвычайно кратко».
Почти тотчас же после своего возвращения в Петербург Николай Павлович отправился вновь за границу. Главной целью заграничной поездки на этот раз было посещение Англии, «этой достойнейшей внимания страны» (слова императрицы Марии Феодоровны). Попутно с этим, ввиду того что от сокращения маршрута путешествия по России удлинялся срок возможного пребывания великого князя за границей, предполагалось доставить Николаю Павловичу возможность подольше оставаться в Берлине в семейном кругу его невесты. С великим князем на этот раз отправлялись ген.-ад. П.В. Голенищев-Кутузов, кавалеры Саврасов и Глинка и доктор Крейтон (Grighton) и, кроме того, так как никто из названных лиц Англии не знал, бар. П.А. Николаи, служивший раньше в лондонской миссии при гр. С.Р. Воронцове и знавший хорошо эту страну. Ламздорф сопровождал великого князя до Берлина, куда Голенищев-Кутузов должен был приехать несколько позже. Во всем, что касалось этикета и т.п., великий князь должен был следовать указаниям нашего посла в Лондоне гр. Х.А. Ливена, с которым императрица Мария Феодоровна, снова принявшая на себя все подготовительные по этому путешествию заботы, вступала теперь в длительную переписку. Отправляя великого князя в Англию с целью всестороннего ознакомления его с этой страной, видимо, несколько опасались увлечения с его стороны своеобразным укладом английской государственной жизни и английскими государственными учреждениями. Предохранить Николая Павловича от подобного рода увлечений было поручено гр. Нессельроде, которым и была составлена для этой цели особая записка. Свою записку Нессельроде начинает с указания на трудность для всякого наблюдателя-путешественника вообще, а для юных принцев в силу понятных причин и тем более, разбираться в своих впечатлениях в чужой стране и делать на основании этих впечатлений правильные суждения и выводы. Для правильного суждения о быте каждой страны и ее укладе надо рассматривать этот быт и этот уклад в связи с местными историческими условиями. Такому рассмотрению и подвергает далее Нессельроде английские государственные учреждения, наиболее оригинальные в Англии, что прежде всего бросается в глаза путешественнику, посещающему эту страну. Его вывод: английская конституция так своеобразна и так тесно связана с историческими условиями страны, что всякая попытка пересадить английские учреждения на другую почву всегда приведет лишь к перенесению внешних форм, но не духа этих учреждений; мало того, сами основные принципы этой конституции, несмотря на то что они имеют значение вечных истин, поддаются заимствованию лишь путем подготовительных мер и будучи зрело обдуманы и комбинированы («meme les principes, sur lesquels elle se fonde et qui cependant sont d'une verite generale, ne sauraient etre adoptes sans des mesures preparatoires et murement combinees»). Императрица Мария Феодоровна, вообще хлопотавшая о том, чтобы у великого князя поменьше уходило времени на официальные приемы и торжества, желала, чтобы путешествие совершалось инкогнито. Государь был против этого; лишь в исключительных случаях Николаю Павловичу разрешено было наименоваться графом Романовым.
