Лиза снова взглянула на фото Лианы Малышевой.

– Сколько же ей лет, интересно.

Зазвучал зуммер внутренней связи.

– Да, Вениамин Львович, слушаю Вас.

– Лиза, еще раз напоминаю – сегодня короткий день. Я Вас еще час назад отпустил.

– Хорошо, Вениамин Львович, я уже собираюсь. А Вы, до которого часа сегодня? Может быть, я Вам еще буду нужна? – с надеждой спросила Лиза.

– Нет, спасибо, идите домой, готовьтесь к празднику. Новый Год на носу.

– Я думала, мы…, – начала Лиза, но доктор уже положил трубку.

В этот момент открылась дверь в приемную, и вошла Лиана, облаченная в белое манто. За распахнутыми полами шубы Лиза увидела платье с обложки модного журнала и тонкую нитку жемчуга на безупречной шее. Кудрявые волосы женщины были красиво заколоты, в ушах – томно поблескивали крупные бриллианты. На руках Лианы – в меховом кафтанчике, неизменно сидела Манон, породы йоркширский терьер.

Лиза ловко закрыла все вкладки на рабочем столе компьютера, мгновенно нацепив дежурную улыбку.

– Ой, ну какой же он все-таки, хорошенький, прямо миленький такой, уси-пусечка, – попыталась погладить собачку Лиза.

– Это девочка, я же Вам говорила, – поправила ее Лиана с улыбкой, за которой Лиза тут же разглядела щедрую долю высокомерия.

– Проходите, доктор ждет, – сменив располагающее выражение лица на официальное, предложила Елизавета.

– С наступающим, Вас, – небрежно, как показалось Лизе, бросила Лиана, и прошла в кабинет, как всегда, не сняв верхней одежды в приемной, и как всегда, не потрудившись закрыть за собой первую дверь, ведущую в кабинет.

Лиза села за стол и со злостью пробила дыроколом несколько кружков на плотной бумаге новогодней открытки.

«Что же у нее за проблемы, интересно. Наверное, как обычно, мало внимания мужа и много, его же любовниц. Или собачка ее ручная хандрит, не зря она ее вечно с собой на прием таскает. Посмотреть бы карту».

Но Бахметьев карты своих пациентов никогда даже на столе не оставлял без присмотра. Всегда убирал под ключ в ящик, или сразу в сейф, ключи от которого были только у него, а за двойной дверью кабинета, что-либо услышать было практически невозможно.

Лиза сделала завершающий удар дыроколом, и выбросила изрешеченную открытку в корзину. Выпустив пар, и немного успокоившись, она на цыпочках подошла к приоткрытой первой двери.

Лиана вошла в кабинет Бахметьева, неся с собой терпкий запах духов и маленькую Манон, которая тут же соскочив с рук хозяйки, подбежала к доктору и требовательно попросилась к нему на колени.

– С наступающим Новым Годом, – улыбаясь, произнесла Лиана.

– Здравствуйте. Взаимно.

Вениамин Львович встал из-за стола, ловко подхватил Манон и усадил ее в кресло.

Потом прошел к выходу и плотно закрыл обе двери.

Лиана наблюдала за Бахметьевым, отмечая мысленно, что внешность доктора меняется к лучшему. Красивая, в тон глаз, сорочка цвета изумрудной волны, стильный джемпер, отутюженные брюки. В их первую встречу на нем были изрядно поношенные джинсы и водолазка.

Бахметьев подошел и протянул руку.

– Позволите?

Она подала ему невесомую шубку.

Ее глаза блестели, она снова, то потирала руки, то гладила себя по животу, то, зябко поеживаясь, сжимала руками плечи.

– Как Вы себя чувствуете сегодня?

– Спасибо, лучше! Наконец-то мне стало лучше. Мое настроение сегодня намного лучше, – трижды повторила Лиана.

– Очень рад, – сказал Бахметьев. – Что, как Вам кажется, помогло?

– Наверное, Вы, доктор, – внимательно посмотрела на него Лиана и грациозно присела на кушетку. Ни грамма кокетства. Сознает свою женскую силу в полной мере и хорошо понимает, что нравится мужчинам.

– Благодарю. Но я имел в виду – что, конкретно, на Ваш взгляд, помогло изменить свое отношение к тому, что раньше доставляло неприятности?

Лиана прилегла, глубоко вздохнула и сложила руки на животе. Манон примерно сидела рядом, в кресле, поглядывая на вазочку с мандаринами.

– Я поняла, что сама в силах изменить свою жизнь, доктор.

– Меня радует, что Вы готовы говорить об этом.

Лиана из положения на спине, повернулась на бок и по-домашнему сложила под щеку ладошки.

– Я хочу поблагодарить Вас за терпение. Вы так долго ждали, когда я, наконец, перестану нести чушь и обозначу реальные проблемы. – Она говорила очень тихо, почти шепотом. – Простите, я не должна была так себя вести. Надо было упростить Вам задачу. Сразу.

– Всему свое время. Хорошо, что Вы сами пришли к этому выводу.

– Все верно, доктор. Все так. А моя проблема – мой муж.

На этих словах она резко перевернулась на спину и, закинув руки за голову, улыбнулась как-то особенно. Эту улыбку ее муж называл беспроигрышной, а подобную позу – главной позой соблазнения у женщин всех времен и народов.

Все бы это можно было списать на женские штучки, если б не чувство, с которым была произнесена последняя фраза. В ней отчетливо прозвучала угрожающая решимость покончить с проблемой раз и навсегда. Кардинально.

– Скажите, а возможно ли это в принципе?

– Возможно что?

– Изменить человека, – она уже жестикулировала красивыми руками, не пытаясь скрыть возбуждения. – А! Наверное, сейчас Вы скажете, что легче изменить свое отношение к ситуации и так далее. А если эта ситуация настолько…, настолько…, что – вот так!

Лиана вдруг села и резко провела ладонью по горлу.

Бахметьев не ожидал от нее столь брутального жеста.

– Давайте попробуем разобраться в корне проблем, с момента их зарождения.

Лиана неестественно расхохоталась.

– Скажите, Марина, Вы принимали сегодня какие – то препараты?

– Доктор, я не Марина. – От смеха и возбуждения не осталось и следа. – Мое имя Лиана.

– Хорошо. Лиана, – произнес Вениамин Львович и обвел, ранее зачеркнутое в карте слово «антидепрессанты». – Я предлагаю Вам успокоиться, и вернуться к истокам.

– Истокам чего? – перебила его Лиана.

– К Вашему детству. Расскажите, как можно подробнее, о своем детстве.

– У меня не было детства, – снова зябко поежилась Лиана и, кажется, даже зевнула.

«Повторяются резкие переходы от возбуждения к покою», – снова поставил отметку Вениамин Львович.

– Если Вам холодно – я включу камин.

Лиана отрицательно качнула головой. Она старательно пыталась успокоиться. Но приемы с глубоким дыханием сегодня не помогали. Она снова прилегла на кушетку и все-таки приняла предложенный плед.

– Наше с братом детство до десяти лет прошло в Доме Ребенка. Потом над нами взяла опекунство старшая сестра.

– А Ваш отец?

– А наш отец отказался от нас сразу после смерти мамы.

– Вы можете припомнить свои ощущения в первый момент, когда узнали об этом?

Лиана взглянула на него так, будто он спросил «что она чувствовала, высадившись на Луне».

– Я не чувствовала ничего, – после некоторого молчания ответила Лиана. – Мне хотелось спать. Постоянно. И я ничего не могла с этим поделать. Да мне и не особо хотелось.

– Вы сказали, что брат был с Вами. Он старше?

– На год.

– Какие у Вас отношения?

– Это очень близкий мне человек. Но он – мужчина, со своей жизнью. К сожалению, мы видимся не так часто.

– Не так часто, как хотелось бы Вам?

– Наверное.

– Ваше ощущение одиночества сейчас и тогда – Вы находите схожие приметы?

– Одиночество всегда имеет одинаковые черты. Знаете, у него даже есть запах, – задумчиво произнесла Лиана.

– Чем оно пахнет?

– Январем.

– А если конкретнее?

– Зимой. Холодом. Да, очень сильным морозом и метелью…

Глаза Лианы наполнились слезами, но она не замечала этого. Ее мысли были далеко. Теперь она не просто поежилась, ее передернуло, и в этот момент Лиана мгновенно вернулась к действительности.

Она достала из сумки пачку платков и изящное зеркальце.

«Компенсаторные психические комплексы». Доктор поставил на полях вопросительный знак.