– Откуда ты о ней знаешь? – Маг нашел чистую рубашку и пытался одновременно застегнуть ее и всунуть ноги в сапоги.

– Ты не ответил.

– Ты тоже, – огрызнулся Алмар.

– Я Габриэль, – многозначительно произнес телохранитель и, мягко отодвинув руку Алмара, быстро застегнул пуговицы на его рубашке.

– Ты знаешь все, что знает он?

– Нет. – Мужчина достал из воздуха расческу. – Только то, что мне нужно знать.

Алмар вздохнул и покорно повернулся к нему спиной. Габриэль питал какую-то нездоровую страсть к его волосам, и маг уже привык, что последнее время его прической занимается телохранитель.

– Знаешь, с ней легко и весело, и она очень живая, – медленно произнес Алмар , прислушиваясь к собственным словам. – Общительная, жизнерадостная, сострадательная и при этом настороженная, пугливая и очень одинокая. Она многое скрывает и, мне кажется, никому не доверяет. Такое чувство, что в том мире, где она живет, у нее нет друзей. Она напоминает мне маленького, загнанного в угол зверька, который лихорадочно ищет выход. Хочется взять ее за руку и увести с собой туда, где она будет в безопасности.

Габриэль кивнул. Он тоже ощущал Летту загнанной в угол, но не собирающейся сдаваться. У этого хрупкого цветочка железный стебель. Он довольно улыбнулся, следом за защитным заклинанием вплетая в косу мага поисковый маячок.

***

Летта

Ложь! Драконица лгала! Это было видно по ее человеческим глазам. Неужели Александр сказал правду? Можно ли ему верить? А почему бы нет. Пока он в ней нуждается, можно. А вот потом, когда она выполнит свою часть сделки?

– Вот потом об этом и буду думать, – остановила сама себя Летта.

В двери постучали, и в каюту протиснулась Рина, следом за ней вскочил малыш-тебб и сразу же забрался к Летте на колени.

– Совсем несмышленыш, – нежно проговорила Рина, ставя на столик тазик с теплой водой. Чистое белое полотенце было перекинуто через плечо, а под мышкой зажато новое темно-зеленое дорожное платье.

Пока Летта одевалась и причесывалась, Рина поведала ей о событиях вчерашнего дня.

Графиню принес на корабль телохранитель сая Алмара, а потом господа долго ругались с бароном Вербахтом и, наверное, поубивали бы друг друга, если бы не Дик. Мальчишка что-то шепнул белобрысому, и тот ушел в каюту к своему господину. А Вербахт приказал Рине переодеть хозяйку и потом всех выгнал спать. А утром саи исчезли. И они, и их женщины. Словно и не было.

«Слава богу, – подумала про себя Летта, – хоть эти рожи больше видеть не буду. Особенно Габриэля». После общения с Александром у нее появилось стойкое предубеждение против Хозяина Перекрестка: больше он не казался ей несчастными одиноким, а наоборот, она видела во всех его поступках холодный и злой расчет. Летта погладила черный кулон на шее и почувствовала, как становится спокойнее на душе. Маленький тебб вдруг перекувыркнулся, и на кровати оказался не котенок ягуара, а его человекообразная форма с большими глазами цвета расплавленной меди. Он был таким маленьким и беззащитным, с коротеньким пятнистым хвостиком, что у Летты сердце сжалось от жалости. Это какими же извергами нужно быть, чтобы убить такое прелестное создание? Александр прав – этому нужно положить конец.

– Рина, что будем делать с этим малышом? Он не зверь и не игрушка, ему нужна семья. Мама, отец. – Летта гладила малыша по животику, а он весело смеялся, дрыгая ножками.

– Если госпожа не против, мы с Иксом взяли бы его к себе. – Рина подхватила малыша и прижала к груди. – Будет братиком нашим деткам.

– Я не возражаю.

Потом пришел Икс, и Летта силой заставила его принять в дар несколько дорогих украшений из клада пиратов, как приданое для малыша-тебба.

Они поднялись из каюты на палубу, и она рассказала колдуну, как глупо поступила на Перекрестке и лишилась поддержки белых дев. Потеря венца расстроила Икса даже сильнее, чем известие об Охоте.

– Госпожа моя, – обеспокоенно говорил он, глядя Летте в глаза, – боюсь, король не оставит тебе выбора. И если саи тебя не торопят, то его величество Тэтвуд может приказать, и ослушаться ты не смеешь.

– И что делать? – Летта задумчиво смотрела на темную воду.

Они стояли с Иксом, опершись на теплые резные перила, и следили за убегающими из-под кормы волнами. Корабль был похож на большую баржу с магическим движком, но двигался шустро, придерживаясь середины реки. Немногочисленные моряки старались лишний раз не попадаться благородным пассажирам на глаза, и Летте иногда казалось, что корабль плывет по воде сам по себе.

– Вести себя очень осторожно и быть готовой к любым неожиданностям.

– А где мэтр Веррон? – Летта вдруг вспомнила, что маг обещал ей покровительство.

– Они с Боргом вернулись в долину Магов, но обещали проведать тебя в столице.

– Как вернулись? – Летта растерянно смотрела на альбиноса. Чтобы Борг не попрощался? Это так на него не похоже…

Икс отвел глаза. Ему очень не хотелось говорить об этом юной графине. Он понимал, что айты очень аккуратно и ненавязчиво обрубают перекладинки у лестницы, по которой девушка могла бы выбраться из той ямы, куда ее закинула судьба.

–Не знаю, госпожа моя, но перед своим неожиданным отбытием мэтр разговаривал с телохранителем сая Алмара.

…Ушел Икс, а Летта все стояла, глядя на воду. Дик пластом лежал в каюте, не перенося даже незначительную качку, которая была на реке. Колдун поил его травяными отварами, и парень почти все время спал. Летта заходила к нему пару раз, чтобы подбодрить и убедиться, что все в порядке.

На плечи легла мягкая шаль, и рядом оперся на поручни барон Вербахт.

– Графиня Виола, прими мои извинения за сегодняшнюю ночь, —глядя вдаль, глухо произнес он. – Я с ужасом думаю о том, что могло случиться, если бы не вмешался Габриэль.

– И что же такого ужасного ты в этом увидел? – грустно спросила Летта. Она хотела, чтобы он обнял ее, сказал, что все будет хорошо, что он защитит, что ему можно доверять, а вместо этого ей приходится выслушивать его моральные терзания. – То, что это была я? Или то, что король спросил бы с тебя за мою загубленную честь? А мои чувства для тебя уже ничего не значат? – едва слышно прошептала она, сглатывая горький ком в горле.

–Ты отдана айтам, я не имел права, – прохрипел барон и, резко развернувшись, стремительно исчез.

Летта изо всех сил сжала перила, чтобы не побежать за ним следом, чтобы не вцепиться в расстегнутый камзол, чтобы неприжаться к груди в поисках защиты и утешения. По лицу катились горячие слезы, но она только выше подняла голову, стиснув зубы. А ведь так хотелось упасть на колени, закрыв руками лицо, и дать волю чувствам, разреветься в голос. Но нельзя! Нельзя показывать слабость. Ни один мужчина не достоин ее слез, никогда она больше не заплачет ни из-за одного из них! Она закроет свое сердце, запрет на засовы, а ключ выбросит!

– Никогда и никого. Никогда и никого, – поклялась она себе, сильнее сжимая деревянные перила. – Вы хотите меня? Вы меня получите! Я с тобой, Александр.

Она положила руку на горячий черный кулон, ощущая, как разливается внутри отчужденность и безразличие. Летта поднесла к глазам ладонь. Маленькая черточка линии любви, которая появилась совершенно недавно, стала едва заметна.

Она смахнула слезы и решительно направилась в каюту Дика. Пришло время поговорить с братом.

Она рассказала ему все. Рассказала о своей недолгой жизни на Земле, о своей болезни, о том, как очнулась в теле его младшей подружки. Теперь она сидела на краешке прибитого к полу табурета, сцепив руки в замок, и ждала ответа Дика. Было холодно и пусто, словно из души выдернули стержень. Как она устала! От фальши, от интриг, от оценивающих взглядов. Если и Дик откажется от нее, останется лишь умереть. Или уйти на Перекресток и никогда больше не возвращаться в свое тело, бродить бесплотным духом между мирами, вспоминая любимые некогда лица.

Рыжий молчал, закрыв глаза, и Летта с обреченной безысходностью поняла, что у нее больше нет никого. Она тихо встала и, словно сомнамбула, вышла на палубу.