Сергей с Юрием ошалело уставились на Владимира, но прерывать его не решались. Уж больно красиво и … прадоподобно, что ли, говорил он сейчас голосом легендарного князя Дмитрия Донского…
– И русские войска ответили на его призыв. И в этом страшном, необычайно жестоком и кровопролитном сражении они сокрушили огромную армию Мамая и навсегда развеяли миф о непобедимости монголов! Они совершили подвиг, подвиг, который навсегда сохранится в памяти потомков. И об этом подвиге будут помнить, пока на Земле останется хотя бы один русский человек. А день восьмого сентября тысяча триста восьмидесятого года можно смело назвать официальным днём рождения России. И я искренне надеюсь, что мы не скоро разделим судьбу великих римлян. И никакие чужеземные наёмники нам не понадобятся. Никогда! Мы в силах защитить себя сами!
Владимир устало замолчал и посмотрел на своих слушателей. Увидев их обалдевшие рожи, он смутился и тихо пробормотал:
– Простите, увлёкся малость…
– Да уж, малость, – усмехнулся Юрий и тут же выпалил: – А всё равно, здорово это у тебя получилось.
– Я словно сам на том Куликовом поле побывал, – поддакнул Сергей и, видя смущение Владимира, торопливо добавил: – Нет, нет, правда, просто здорово у тебя получилось. Даже до нас, вечных троечников, теперь дошло, что тогда произошло там. Обидно, что у нас сейчас о Великой отечественной войне стали забывать, не говоря уж про героев более давних битв. Коротка и неблагодарна порой память людская…
– Это точно, – с обидой сказал Юрий. – А парней, что погибли более десяти лет назад в боях с чеченцами и прочими наёмниками-арабами, уже сейчас позабыли… Мой старший брат погиб там… Никто о нём и не помнит, кроме родителей и меня…
На это утверждение, увы, никто возразить не смог. В воздухе повисла задумчивая тишина.
Говорить больше ни о чём не хотелось, каждый лежал со своими мыслями и воспоминаниями. Поворочавшись немного, археологи пожелали друг другу «спокойной ночи» и легли спать, завтрашних дел ведь никто не отменял.
Глава седьмая
Утром Владимир, несмотря на короткий сон, проснулся бодрым и свежим. И, главное, в прекрасном настроении. Какое-то шестое, али там седьмое чувство уверенно подсказывало ему, что день сегодня будет необыкновенно удачным. И казалось, сама природа спешила убедить его в этом предчувствии. Он радостно оглядел высокое голубое небо без единого облачка и широко улыбнулся весёлой игре озорных солнечных зайчиков, что прыгали по стенкам палаток, отражаясь от чисто вымытых стёкол «вахтовки» (Джек с утра времени даром не терял). Древние красные скалы всё также стремительно взлетали ввысь и грозно возвышались над лагерем, но даже в них сегодня появилось что-то приветливое. Растения, получившие вчера живительную влагу, теперь радовали взгляд сочными, яркими красками; они казалось значительно подрасли за ночь, стали ещё пышнее, грациознее и словно посылали во все стороны призывы к любви, к жизни, к счастью… И лучезарная улыбка Ирины, вкупе с пленительным взором её бесподобных синих глаз, окончательно укрепила в нём веру в это доброе предчувствие.
Умывшись, он сделал короткую пробежку вокруг лагеря, а затем, выполняя данное себе вчера обещание, потренировался в метании ножей (их у Сергея с Юрием был целый комплект – ровно десять штук), пока они были ещё свободны – их хозяевам ещё предстояло завершать свой ежедневный пятикилометровый забег. Из десяти ножей в первом подходе шестеро точно поразили цель, коей являлся небольшой круг, нарисованный на деревянной крышке, вырванной из ящика из под мясных консервов. Результат очень порадовал Владимира – вчера попаданий было только четыре. «Неплохо, очень даже неплохо», – радостно подумал он, приступая к новой попытке…
Дальше всё пошло по расписанию. Археологи плотно позавтракали и, оставив одного ботсванца готовить обед, дружно сели в машину. Все просто горели от нетерпения начать работу. Через двадцать минут они уже были на месте.
Под жаркими лучами солнца земля быстро высыхала; от траншеи, где велись вчера раскопки, поднимались хорошо заметные влажные испарения. На равнине правда ещё кое-где поблёскивала в мелких лужицах вода, но это было ненадолго – через час от неё не останется и следа.
Вновь аккуратно расстелили брезент у края раскопа, и вскоре нетерпеливые руки археологов начали просеивать влажную землю. Кому же из них сегодня первому улыбнётся удача? Каждый искренне надеялся, что именно ему, а не соседу рядом, что было бы обиднее вдвойне… Однако, вскоре, работу пришлось прекратить – сразу в нескольких местах лопаты вскрыли чёрный пласт. Профессор Туманов и доктор Селиванов поспешили к находкам. Не боясь запачкать брюки, они опустились на колени и, осторожно отгребая руками взрыхлёную землю, принялись осматривать чёрный прослоек.
– Ну что там, Аркадий Александрович? – не в силах сдержать любопытства, спросила Ирина, наклонившись над краем раскопа.
– Пепел, – коротко ответил он и, взяв у одного из ботсванских рабочих лопату, принялся осторожно убирать красноватую почву, чтобы обнажить слой пепла на как можно большей площади. Через мгновение к нему присоединился с лопатой и Иван Юрьевич. Остальные же молча стояли, внимательно следя за их действиями, и терпеливо ждали результатов их работы. Впрочем, помощь старым археологам и не требовалась – они работали на удивление быстро и чётко.
– Ну что ж, прекрасно, прекрасно… – пробормотал Туманов, обнюхивая кусочек пепла, – надо бы взять только несколько образцов для датировки…
– Обязательно, – отозвался Иван Юрьевич и, не откладывая дело в долгий ящик, взял несколько образцов, которые и передал Ирине. Затем в нескольких местах измерил глубину, на которой нашли слой пепла.
Ирина аккуратно записала в своей тетрадке все цифры и отметила на плане те места, где были взяты пробы.
Обследование слоя пепла показало, что он залегает по всему горизонту траншеи, а его толщина колеблется от одного до шести сантиметров. Предположение, что это древний очаг, пришлось отбросить сразу – слишком уж большая площадь…
Владимир подал Ивану Юрьевичу фотоаппарат и тот быстро сделал несколько снимков.
– А теперь давайте проверим раскоп металлоискателем, – предложил Иван Юрьевич, отдавая Владимиру фотоаппарат. – Может он сообщит нам о чём-нибудь интересном…
Однако проведённое обследование показало, что металла под слоем почвы нет. Ничем не выдав своего разочарования, профессор Туманов приказал копать дальше и через двадцать минут сам сделал первое открытие в руинах древнего города.
– Бусина! – радостно закричал он, показывая всем лежащий на ладони крошечный стеклянный шарик. Он несколько раз протёр его пальцами, очищая от земли, и маленькая голубая бусинка ярко заблестела на солнце.
Все бросились к профессору Туманову, который с детским восторгом разглядывал драгоценную находку. Широкая улыбка так преобразила его лицо, что некоторые начали сомневаться – действительно ли это их «суровый профессор», как шутливо называли они его промеж себя. Под «некоторыми» подразумевались Владимир с Ириной, да Сергей с Юрием. Ботсванцы к их числу не относились – они всегда уважительно относились к Туманову, обращались к нему только «господин профессор» и никаких шуточек в его адрес себе не позволяли… Поздравления сыпались со всех сторон и счастливый Туманов едва успевал отвечать на них.
Ирина первой взяла находку из рук дяди, успев при этом поцеловать его в щёку. Остальные столпились вокруг неё, с интересом разглядывая бусину – послание из далёкого прошлого. Оставалось только понять – о чём говорило оно…
Туманов, принимая от Ивана Юрьевича поздравления, молча пожал протянутую руку, мельком взглянул на своих молодых коллег, а затем неожиданно признался:
– Честно говоря, эта первая находка меня, мягко говоря, весьма и весьма удивила. Признаюсь, я несколько обескуражен…
Иван Юрьевич понимающе посмотрел ему в глаза, затем бросил быстрый взгляд на радостную Ирину и, пожимая плечами, тихонечко сказал:
