Светлана Петровна Морозова (девичья фамилия Левых) родилась 7 августа 1941 года в Хакасии. По окончании школы в 1958 году работала маляром, электрообмотчицей, пионервожатой, лаборанткой. С 1960 по 1963 год училась в Магнитогорском Горно-Металлургическом институте, из которого ушла, так как решила стать архитектором. С 1964 по 1969 год учеба на архитектурном факультете Казахского Политехнического института в Алма-Ате, Профессия –архитектор. После окончания учебы была направлена в Военморпроект во Владивостоке.

Светлана участвовала в проектировании штаба Тихоокеанского Флота, общественных и гражданских объектов Владивостока, г. Большой Камень. По ее проекту в 1972 году создан памятник на Камчатке в г. Вилючинске в честь погибших в районе острова Гуам моряков первой атомной подводной лодки К-129. С 1972 по 1974 годы работала в Алма-Ате над проектом института Алмаатагипротранс, автовокзала в г. Новый Узень, микрорайонов в г. Сары-Шаган. С 1974 по 1976 год работала в институте Приморгражданпроект г. Владивостока над проектами микрорайонов Владивостока, школы и городской санэпидстанции. По ее конкурсному проекту построен санаторно-курортный комплекс в бухте Шамора.

В 1976 году по приглашению работала главным архитектором г. Свободного Амурской области, откуда уволилась из-за конфликта с руководством города, Госстрой РСФСР предложил ей работать главным архитектором нового строящегося города Усинска – Всесоюзной ударной комсомольской стройки для разработки нефтяных месторождений на границе Полярного круга в Коми АССР. Она заставила строителей красить строящиеся дома по ее цветовым решениям в духе супрематизма. По проекту Светланы Морозовой построен памятный знак города Усинска на границе Северного полярного круга.

С 1981 года член Союза Архитекторов СССР.

В 1986 году отказалась согласовать строительство микрорайона Усинска вопреки генплану города, о чем настаивал первый секретарь обкома. Начиналась Перестройка, иона перевелась из горисполкома в Худфонд Коми АССР, работала по интерьерам строящихся зданий Усинска.

В 1987 году вышла замуж за Льва Аркадьевича Морозова, он приехал в Усинск из г. Балахны Нижегородской области. Решила создать мастерскую при отделе культуры горисполкома и работать с мужем над интерьерами общественных зданий Усинска. Денег зарабатывали много по расценкам Худфонда, поэтому зав отделом культуры и главный архитектор города всячески мешали работать, препятствовали заключению договоров. Пришлось защищать свои права в суде, они выиграли два иска у горисполкома, им выплатили большой материальный ущерб, но опять пришлось уволиться.

1990 году Светлана Морозова открыла Усинский филиал Городецкого художественно-производственного комбината под эгидой Советского Фонда Культуры, возглавляемого Раисой Максимовной Горбачевой. Работали с мужем по декоративно-монументальному оформлению интерьеров общественных зданий Усинска, офисов, столовых, школ, детских садов, аэровокзала, сельских клубов в селах. В1993 году филиал закрыли в связи с ликвидацией Советского Фонда Культуры. Светлана Морозова вышла на пенсию. Все рушилось, работы не было, настали тяжелые времена, люди покидали Север. В 1994 году Морозовы выехали в г. Балахну Нижегородской области.

В 2011 году муж умер, Светлана Морозова пишет картины и книги. Участвовала в художественных выставках в Коми АССР, Нижегородского Дома Архитекторов, Дома Ученых, на Нижегородской ярмарке, в Нижегородской мэрии, в Балахне, в Нижегородском Выставочном комплексе, и областных выставках Союза художников России, в выставках галереи «Русский век».

На четвертом курсе Бэлка сказала:

– К Жунусову приехали друзья из Баку. Парни – во!! Вагиф – строитель, Ариф – электронщик. Сегодня идем в ресторан.

Вечером навели марафет и пошли. Мы с Арифом сразу понравились друг другу и лихо выплясывали под джаз без устали. После ресторана веселье продолжили в трехкомнатной квартире Жунусова, потом разошлись по комнатам. Родители были на курорте.

Ариф – уверенный, стильный, в модном, невиданном в Алма-Ате пальто из джерси, дорогом костюме, лакированных туфлях и ослепительно белой нейлоновой рубашке, которую невозможно купить, оказался интересным собеседником. Мы болтали о живописи, литературе, театре, электронике, стихах, книгах…

На ночь он постирал свою рубашку и повесил на плечиках на люстру, чтобы до утра высохла. Рассказал про себя. Он из семьи Алекперовых, одного из старинных кланов Азербайджана. Аспирант, электронщик, и калымит ремонтом телевизоров.

– Зарабатываешь?

– А как же! Клиентов – тьма, меньше червонца за вечер не бывает.

– Ого, да ты богатый жених!

– Еще бы, живу в двухкомнатной квартире с видом на Каспий.

А утром решительно заявил:

– Я люблю тебя и женюсь!

Такой вот самодовольный, не сомневался, что осчастливит.

– А это ничего, что я русская? – родители переживут?

– Еще бы! У меня мама русская, она татарка.

– Ага! Но я учебу не брошу.

– В Баку на архитектурный факультет переведешься. Сдавай сессию и готовь документы!

– Да как-то все галопом!

– Нормально! Я ждать не хочу.

Он меня даже не спросил, согласна ли я. Ну, ладно, посмотрим, зачем огорчать – время есть. К полудню мы привели себя в порядок, попили кофе и отправились на двух такси в ресторан Кок-Тюбе, расположенный на горе по дороге на Медео. Здание ресторана по архитектуре напоминало юрту, и было полностью застеклено открытыми настежь окнами. Вид с Кок-Тюбе был потрясающий! – весь центр Алма-Аты с новыми современными зданиями площадей. Красотища!

Неделя пролетела – Медео, рестораны по вечерам, и квартира Жунусова. Заботливый и внимательный Ариф украдкой подкидывал в сумку будущей жене червонцы. Лекции и проекты возобновились только после отъезда Арифа. Он вызывал меня на переговоры каждый день, жаловался, что скучает, торопил с документами по переводу. А я уже точно не хотела никакого Баку. Жена, да еще азербайджанская, нет, это не про меня. А папа вряд ли смирится с мужем, который незаконно левачит.

Мне было хорошо с Арифом, как с надежным другом и любовником, но иметь его как мужа?!! – ну уж нет, ведь с ним надо жить и спать все время, а это не для меня! Брак, семья, дети с творчеством несовместимы, свобода и – точка, замуж не хочу! И я перестала бегать на переговоры. Думала – отцепится, но он стал слать телеграммы, а потом прилетел. Но я уже свалила на каникулы домой, в комнате была одна Грассиха, хвосты сдавала. Наверняка она ему наплела про меня, что я стерва, и хотела отбить. Ариф улетел, оставив записку: «Света, ты не права! Ариф». Как просто! -я обрадовалась.

Грассиха пела мне:

– Ну, ты и жопа! Такой кадр! -одет так, красивый, богатый, семья знатная! Привез кучу – торт, конфеты, шоколад, шампанское, фрукты, а ты усвистела! Он так любит тебя, балда!

– Ну, не нужен он мне, не хочу в Баку, себе зацепила бы!

– Да на фиг я ему! Чай пить не стал, все оставил, погоревал и исчез. Чтоб не пропало, я все съела. Дура! – вся в шоколаде бы была!

– Знаешь, Люсенька, можно, наверное, жить без любви. Но если она была, то на меньшее я не согласна, ты уж поверь!

– Да знаю я тебя, что взбрело – не своротишь. Не пожалеешь?

– Лучше что-то не сделать и жалеть, чем сделать, а потом всю жизнь каяться.

Летом началась строительная практика. Как-то мы с Валей, после дня рождения, который отмечали до полночи, еле притащились на работу. Меня послали белить потолки в санузлах, где я привела себя в порядок ледяной водой из-под крана, приняла душ из шланга. А Валю отправили на улицу красить газгольдерную установку на солнцепеке. Она была еле живая от нитрокраски. Я примчалась к ней, опрокинула на голову полведра воды и оттащила в тенечек.

Потом нашла прораба Леню и уговорила отпустить нас домой. А этот Леня имел глаз на Стрельчиху, он пригласил нас в гости к приятелю, у которого жена и дети уехали на море. Молодой Стас был управляющим треста, вальяжный крепыш, любимец женщин.