Ох, я была зла! Я была так зла, что могла совершить по-настоящему жестокий поступок. Это ведь надо такое сотворить! Это же надо так меня подставить! Ну я ей устрою!

Дверь в комнату распахнулась с оглушительным грохотом, какой только можно создать, ударив ее ногой со всей силы. Поступок, в общем-то, совсем не украшающий воспитанную девушку.

Внутри, однако, никого не оказалось. Мне не удалось быстро сорвать свою злость, а пришлось доходить до высшей точки кипения в гордом одиночестве, сидя, стиснув на груди руки и сверля гневным взглядом дверь.

Думаю, Селеста сразу догадалась, что ей светят крупные неприятности, поэтому, едва войдя в комнату, тут же попыталась выйти обратно.

– А ну, стой!

– Что? – Подруга порывисто обернулась и сделала невинные глаза, продвигаясь вдоль стеночки подальше от меня.

– Я ведь говорила тебе, Сеша, что плохо подливать учителю зелье!

– Да что ты, Ма…

– А ты даже слушать не захотела!

– Так сделанного не воротишь. Я ведь не могла забрать обратно съеденный пирог.

– Ты побежала в башню, хотя я твердила, как это опасно.

– Что опасного, если я там не одна оказалась! – в сердцах высказалась Селеста и тут же покраснела, прижав ладонь к губам.

У меня вся кровь отхлынула от лица.

– И сколько вас таких? – Теперь я даже не кричала.

– Не знаю, сколько пришло, может, не все. Но это совсем никуда не годится. Я ведь уверена была, что сама додумалась использовать приворот.

Ой, силы небесные! Это как же мне повезло! Мне невероятно крупно повезло. Слава железному самообладанию защитников и всей их природе, слава их сущности, самой сути их воспитания и всему, всему! Поцелуй! Это же смешно. Это ведь совсем легко отделалась! Да окажись на месте Эсташа другой мужчина, и живой бы из коридора не выбралась. Последствия запоздалого испуга проявились на лице красными пятнами. Сразу загорелись щеки и горло сдавило.

– Мариш, ты что? Аллергия? Тебе орешек в еде попался? Нужны капли?

– Аллергия, – просипела я в ответ, – аллергия на глупость! Где?

– Капли в шкафчике, – подсказала Селеста.

– Где приворотное зелье?

– Оно закончилось, – быстро проговорила подруга, кинув мимолетный взгляд на стол.

И быстрее, чем она успела схватить со столешницы пузырек, я добралась до приворотного средства и сжала его в руке.

– С чем будешь пить? – спокойно и зловеще спросила побледневшую девчонку.

– Маришка, ты чего?

– Глупость нужно лечить сразу, иначе до конца дней не избавишься.

– Мариона! – Подруга выставила вперед ладони, пока я решительно наступала, загоняя ее в угол.

– Заставлю силой, – потрясла я пузырьком.

– Да Эсташа там даже не было!

– Не было, – рявкнула я, – потому что он был на этаже Аллара, провались вы со своими приворотами!

– Ой, так он, он…

– Вот и почувствуешь сейчас, как он. – Я неумолимо протянула средство: – Пей.

У подруги жалобно изогнулись брови, на глаза набежали слезы, и, сглотнув, она вытащила из моих пальцев пузырек. Посмотрела на него, не решаясь открыть, затем вытащила пробку, и в тот миг, когда бутылочка в ее пальцах дрогнула, выплескивая оставшиеся капли, я закончила плетение узора и поймала их у самого пола. Заставила капли втянуться обратно, а пузырек подняться вверх и застыть напротив плотно сжатых губ.

– Пей.

Селеста отчаянно помотала головой.

– Тогда мне стыдно называть тебя подругой.

Губы у девушки задрожали, когда она в отчаянном усилии зажмурила глаза и быстро открыла рот. Зелье пролилось на язык янтарными каплями, и Селеста с трудом сглотнула.

– Фу-у, – скривилась она и всхлипнула, – жестокая!

– Заслужила, – пожала я плечами и со спокойной душой начала готовиться ко сну.

Уже поздно ночью я не могла заснуть из-за тихих рыданий, приглушенных подушкой. Испытывая острую жалость к подруге, я спрыгнула с кровати и потрясла за плечо Доминику.

– А? Что такое? Случилось что? – Наша отличница нервно встрепенулась.

– Приготовь антидот, Ника. У тебя есть ингредиенты для всего. Пожалуйста.

– Какой еще антидот? – не поняла девушка.

– От приворотного зелья. Селесте очень нужно, она себя к себе приворожила.

И уже после успешного применения противоядия мы вместе укладывали расстроенную, заплаканную, но свободную от приворота Сешу в кровать.

– У меня все тело горело, – жаловалась она, – я слова не могла сказать. И в груди так давило, и все вместе – томление, огонь! И так плохо, что глаз не сомкнуть!

– Вот видишь, – поправляя одеяло, говорила я ей, – видишь, как это скверно.

А Доминика кивала, стоя за плечом.

– Это мучи-и-ительно! – снова провыла девушка.

– Еще бы! – хмыкнула Ника. – Маришка, а мне как, еще антидоты варить? Ты остальных пойдешь отпаивать?

– Мне и одной хватило, – вздохнула в ответ и посмотрела в окно, за которым постепенно светало.

Да кто же такой настойчивый? Что нужно? Отстань, Доминика! Я не иду на урок.

Полночи без сна стоили некоторым обитательницам нашей спальни мучительной внутренней борьбы и жалких попыток уговорить себя слезть с кровати.

– И я не иду, – бурчала Селеста, – еще приворот не выветрился.

– Все у тебя выветрилось, – обиженно просопела Доминика, – мои антидоты отлично работают.

– Ты явно напортачила в этот раз. – Широкий зевок смазал конец фразы, и подруга вдруг резко села.

– Девочки, сегодня же первое занятие у тен Лорана!

– После обеда, – теперь уже бурчала я, злясь на обеих за то, что бесцеремонно вторглись в сладкий сон. Мне грезилось солнце, крепкие объятия, поцелуи. Что?! Я тоже резко подскочила.

– Сегодня мальчики придут. – Поджав босые ноги, укрытые казенной ночной рубашкой, Доминика расчесывала длинные волосы. – Первым занятием идут танцы.

– Это чтобы мы все быстро проснулись, – без всякого энтузиазма ответила Селеста. – Но лучше бы урок тен Лорана стоял первым.

«Ничего не лучше», – подумала я, обнаружив, что совсем не горю желанием идти на магическую защиту.

– Если ты не выбросишь его из головы, – погрозила расческой Доминика, – я больше ни одного антидота не сварю.

– А я не буду больше пить это гадкое зелье, – бросив взгляд на меня, хмуро поклялась Селеста. – Не заставишь, Маришка.

– Не пьешь сама и другим не подливай, – зевнула я и потянулась за расческой. На ночь совсем позабыла убрать волосы в косу, и сейчас они спускались до бедер спутанными прядями.

– Мариш, а мы новые стихи сегодня услышим? – хитро сощурилась Ника.

– Какие еще стихи?

– Ну раз по расписанию класс танцев и мальчики-гимназисты будут с нами в паре, Берт непременно прочтет новые сочинения в твою честь. Ты, надеюсь, записываешь эти шедевры, как я тебе советовала?

– Что за настроение у тебя сегодня? Сыплешь остротами и шутками прямо спросонья.

– Хорошее настроение, романтическое. – Доминика потянулась и вздохнула.

– Точно вчера на свидание бегала! – постановила Селеста. – Держались за ручку через ограду?

– Не-а, – качнула головой девушка и снова улыбнулась. – Поцеловал.

– Через решетку? – изумилась Селеста.

– Ага! – Соседка спрыгнула с кровати, подбежала к узкому окошку и распахнула его, громко закричав: – Э-эй, девчонки, вставай на учебу!

Вереница девушек в форменных белых платьях ниже колена и одетых в строгие черные костюмы парней стекалась в танцевальный павильон центральной башни. Оба крыла, разделенные между собой, теперь соединили деревянные мостики. Юноши-гимназисты из своей башни подходили к стеклянным дверям класса танцев, а мы друг за дружкой шли со своей стороны. Два потока смешивались у входа в класс и втягивались в павильон уже вместе.

– Тэа Эста, – окликнули позади, когда я оказалась на пороге, и стоило большого труда удержаться от страдальческой гримасы. – Тэа Эста, позвольте проводить вас.