Воодушевленная этой мыслью я настроила себя на последний час работы. Посетители потихоньку расходились, коты в большинстве своем дремали кто-где, а Тони уже приступил к финальному натиранию стаканов перед закрытием.

Мысленно я была уже дома в кровати, когда ко мне подскочила Линда и с огромными от ужаса глазами прошептала:

– Тебя наверх вызывают.

– Кто? – задала идиотский вопрос, потому что до этого момента была уверена, что Осборна в баре сегодня вообще нет.

Ответом послужили все те же горящие паникой глаза Линды, ну и напутствие:

– Если он решит тебя уволить, мы попробуем заступиться. Попросим мистера Роу замолвить словечко. Я сама не пойму, от чего Осборн сегодня такой злой. Ты ведь не косячила.

– П-понятно, – мой голос невольно дрогнул.

Ощущение, что меня на эшафот вызвали, и, что самое паскудное, причин своего обвинения я не знаю. Сердце с грохотом упало в пятки и теперь отдавалось громким “ды-дыщ” при каждом шаге по лестнице.

“Уволит – не уволит – прибьет – сожрет – полюбит…” – гадала я по ступенькам и с гадким ощущением замерла на последней, потому что “прибьет”.

С тем же ощущением постучалась в двери.

– Войдите, – раздался командный голос мистера Зло, и я, опустив голову, шагнула внутрь.

– Мистер Осборн, вызывали? – все еще боясь поднять взгляд, пробормотала я.

– Да, дверь прикрой. У нас будет серьезный разговор.

Прикусив губу и очень внимательно разглядывая носки собственных туфель, я обернулась, закрыла двери. Она скрипнула так траурно, будто виолончель из похоронного “Реквиема”.

Неужели это он меня за те стаканы ругать собрался? Но почему сейчас, спустя столько времени? Или до Осборна доходит как до жирафа?

– Я тут кое-что для тебя приготовил, Маргарет, – раздался голос таким тоном, что речь могла идти только о приказе об увольнении. – Надеюсь, тебе понравится. Однако я не хотел бы, чтобы об этом потом пошли слухи среди персонала.

Господи, он еще и садист! Ну кому может понравится такая психологическая экзекуция?

Наконец, я соизволила поднять взгляд и замереть. В полуметре от меня стоял гибрид букета и Осборна! Точнее, ноги были от менеджера по котам, а вот все, что выше, заслоняла убийственно-огромная охапка алых роз.

Я даже не успела испугаться или отшатнуться, когда этот веник сунули мне в руки и он едва не погреб меня под своим весом.

– Мистер Осборн! – пискнула я, пытаясь хоть что-то возразить, а главное, не дышать!

Но кто ж меня слушал?.. Мне пытались о чем-то изъясняться:

– Я долго думал над своим поступком, прежде чем пригласить вас на свидание и объявить: вы мне нравитесь, Маргарет! – каждую фразу он буквально выжимал, разбавляя скрежетом зубов. – Вы красивы, образованы, умны. Любите котов, а главное…

Что главное, я уже не слышала и толком не видела. Глаза стали застилать слезы. Наружу вырывался первый чих.

Нужно было срочно бросать этот чертов букет на пол и бежать куда подальше. Потому что аллергия…

– Пчхи. Пчхи. Кхе… Кхх… – Меня начинало бить в приступе удушливости и шатать.

Повело в сторону, и, кажется, только сейчас до Мистера Зло что-то дошло. Потому что букет все же выронила, оседая на пол.

– Маргарет?! – словно сквозь пелену услышала его голос. – Мать моя, королева Виктория!!!

В другое время я бы с удовольствием насладилась благородным англичанином, ругающимся как сапожник, но сейчас я была занята попытками выжить. А именно – ползла подальше от злосчастных роз.

Чертов придурок Осборн!

Дома и в сумочке у меня всегда был при себе запас антигистаминных, но не в переднике кошки…

– Под язык! Я уже вызвал карету скорой помощи! – раздался над ухом голос, и мне сунули горькую таблетку в рот. – Не глотать! Именно под язык!

Можно подумать, я не знала. Подобные приступы уже случались в моей жизни несколько раз. И этого оказалось достаточно для того, чтобы держаться от любых букетов подальше.

Когда в кабинете появились врачи, дышала я хоть и с трудом, но сама. А вот видеть ничего не видела.

Глаза заплыли, превратившись в узкие щели, через которые я едва различала свет.

– Удивительно, – рассуждала доктор, обращаясь явно не ко мне. – Такая сильнейшая аллергии на розы. Даже странно, впервые сталкиваюсь с подобным. Возможно, девушка что-то съела. Например, морепродукты.

– Исключено. Персоналу запрещено есть на рабочем месте или приносить еду с собой. Здесь своя кухня, в которой нет ничего подобного, – голос Осборна звучал хмуро и, мне даже показалось, немного испугано.

Еще бы. Сейчас он лицезрел меня в виде отекшей хрюшки, то еще зрелище. Наверняка теперь стану являться к нему в кошмарах.

– В любом случае девушку необходимо отвезти в больницу. У нее есть страховка? – уточнила врач.

– Рабочая, но, если она что-то не покроет, заведение возьмет расходы на себя. Поэтому я поеду с вами в качестве сопровождающего. Уладим сразу все бюрократические трудности.

Если бы я могла распахнуть от удивления глаза, то обязательно бы это сделала.

Но вместо этого издала невнятное “нет”, но язык разнесло настолько, что вышло только мычание.

– Это моя вина, – раздалось совсем близко. – Значит, мне и исправлять.

Какая вероятность, что у девушки, работающей в баре с самыми аллергенными животными, окажется непереносимость самого гипоаллергенного цветка?

Я бы сказал, равная нулю. Но мне как всегда “повезло”.

Теперь я бы не удивился, если у Маргарет оказались бы еще аллергии на мелких собак, бриллианты и дорогие машины.

Я бы вполне мог угробить официантку тем букетом, если бы опять же не место, где мы находились: бар с кошками.

Не даром у нас на каждом видном месте и вывеске были предупреждения для посетителей, что за проявившиеся реакции заведение ответственности не несет, и все же аптечка с лекарствами всегда была на стойке у бармена, в подсобке и каждом кабинете. Мало ли что.

Потому что несмотря на все предупреждения, раз в полгода обязательно заходил тот самый клиент, который “не знал или не читал”.

Отек Квинке – это не пару раз чихнуть, тут и умереть можно.

В данный момент я нервно мерил шагами приемное отделение и ждал доктора, который осматривал несчастную официантку. И беспокоило меня два вопроса. Во-первых, здоровье Маргарет, а во-вторых, то, что придется к ней идти и объясняться.

То есть повторять ересь про симпатию, ум, снова звать на свидание, ведь вряд ли согласием можно считать тот полузадушенный писк, который она издала, когда я ткнул в нее букетом. Идиот.

– Мистер Осборн?

Из дум меня вырвал низкий мужской голос. Вскинувшись, я увидел невысокого, упитанного мужчину в белом халате с улыбкой и лукавым прищуром.

– Да, это я, – протянул руку для рукопожатия. – Здравствуйте.

– Я по поводу мисс Но… Нови-ко-вой, – подглядев в бумагах, с запинкой прочитал доктор и уже более бодро продолжил: – Итак, в данный момент жизни пациентки ничего не угрожает. И она может покинуть стационар. Мы сделали ей инъекцию антигистаминных, так что теперь главное просто не допускать контакта с раздражителем.

– Такая сильная аллергия на розы? – я не удержался от тяжелого вдоха, который, впрочем, относился скорее к тому, что встреча с объектом моих неумелых ухаживаний не за горами. Она и раньше нервно реагировала на сближение, а после такого феерического выступления – выпрыгнет в окно, едва увидит на пороге.

– Помилуйте, какие розы, – добродушно усмехнулся врач и, в ответ на мой недоумевающий взгляд, пояснил: – Судя по анализам, это аллергия на один из компонентов состава, которым опрыскивают цветы в салонах, чтобы они дольше оставались свежими и красивыми.

– Вот как? – свистящим шепотом переспросил я, мысленно прикидывая, что владельцы той цветочной фирмы у меня из судов не вылезут.

– Вполне обычный состав, – спустил меня с небес на землю доктор. – Таким практически всю флористику обрабатывают. Так что на будущее: если захотите подарить своей подруге цветы, лучше соберите в поле или ощипайте ближайшую клумбу.