— Ты ничего не понимаешь, — буркнул я. — Это важно.

— Важны твои извинения? — приподнял бровь Снейп. — Глупости. Мир не вертится вокруг тебя. Я живу по-своему, и мне безразлично, что ты обо мне думаешь.

— Да уж, — устало проговорил я. — Просто я не понимаю, чего я хочу от тебя. Твоя неожиданная разговорчивость очень меня удивила, и я не знаю, что тебе сказать.

— Ничего не говори, — ответил Снейп, усмехаясь. — Хотя в школе ты всегда находил, как мне надерзить.

Моя злость утихла, когда я занялся уборкой разбросанных по комнате вещей. Я бурчал, озираясь на Снейпа. Я даже не пытался что-либо сказать, меня переполняло неимоверное количество эмоций, злости, восхищения, восторга, обожания. Под бурей чувств скрывались крепкие словечки, и, чтобы не ругаться, я молчал, насупившись, желая взглядом убить или хотя бы покалечить. Снейп только посмеивался.

…Осень потихоньку завоевывала позиции, и наступили золотые дни. Когда было солнечно, Северус с Кричером требовали выйти прогуляться. Люди казались блеклыми и картонными привидениями, и по привычке я наблюдал за прохожими, вычисляя волшебников и, что было намного важнее, прихвостней Волдеморта. Не обнаружив ни первых, ни вторых, я успокаивался. С молчаливым Северусом было приятно пройтись, и я рассматривал его лицо, запомнившееся в день Последней Битвы, когда ему пришлось покинуть Хогвартс, — бесконечно усталое, с печалью и с готовностью идти до конца. Перебрасываясь односложными словами, я понял, что он думал практически о том же, что и я. Прохаживаясь в течение нескольких дней вместе со Снейпом вдоль по улице Гриммо, я сделал прогулку полезной привычкой…

Спустя два часа ходьбы невыносимая головная боль становилась приемлемой вкупе с физической усталостью, и, придя домой, я с удовольствием падал на постель, забывшись глубоким сном. Иногда без кошмаров, но чаще всего просыпался с криками и видениями о горевшем Хогвартсе. Я успокаивался только тогда, когда видел, что солнце еще не спустилось за горизонт и озаряло самые темные уголки дома. Ночью сон был по-прежнему ужасен, и только легкий дневной успокаивал мои воспаленные нервы и утихомиривал коварную головную боль.

— Не хочешь заняться Зельеварением с основ? — спросил Снейп как-то вечером, когда я с обреченностью умирающего ждал неприятной ночи.

Я фыркнул.

— Аврором я становиться не собираюсь, зачем же нервы себе портить?

— Ты не прав, — мягко говорил профессор. — Может, ты не любил не предмет, а учителя?

— Какая разница? — взорвался я, не желая продолжать разговор.

— Давай попробуем, — настойчиво предлагал Снейп. — Что ты теряешь?

Я ворчал два дня, не признавая его доводов. Пустые вечера не располагали к полноценному ночному сну, и на третий день обнаружил себя в Блэковской лаборатории изучающим лирный корень и его свойства при нарезке его кубиками и соломкой, терке и измельчении в пыль.

— Все так, как здесь написано, — произнес я, вглядываясь в картинку книги «Интересное Зельеварение для детей». — Северус, ты — гений!

— Это не я, просто эта книга очень практичная, — заметил Снейп.

— Жаль, что она тебе не попала в руки раньше.

И книгу я нашел случайно и с некоторой опаской отнесся к некоторым рецептам в ней. Но она была детской, и я попробовал хоть как-то подготовиться к неподдающемуся Зельеварению, экзамен которого мне нужно было сдать через месяц в Отделе Образования в Министерстве магии. Можно было сослаться на поблажки к Герою, но за четыре недели я вполне мог вспомнить хотя бы основы, которые вдалбливал нам в Хогвартсе профессор Снейп на протяжении семи лет.

Я начал экспериментировать. Процесс нарезки ингредиентов неожиданно увлек меня, и теперь я все проверял чуть ли не на зуб, удивляясь магии растений и камней, которые измельчались и становились в процессе зельем. Снейп чуть слышно хмыкал, не вовлекаясь в процесс, когда я стоял над котлом, перемешивая содержимое. Существенной победой я счел варку не такого уж и простого зелья от головной боли и избавился от хождения в аптеку два раза в неделю за свежим лекарством.

Кричер все сильней уговаривал меня обратиться в больницу св. Мунго. Возможно, беседы с воображаемым Снейпом беспокоили его. Последней каплей стал разговор, когда я увидел призрачную фигуру Снейпа перед кроватью ранним дождливым утром.

— Ты забыл выпить зелье Сна-от-сновидений, — ровно сказал он. — И кричал ночью.

Я удивленно моргнул.

— Доброе утро, — проговорил я.

— Тебе нужно пройти медосмотр, — мягко, но настойчиво сказал он.

— Ладно, — ответил я. — Пойду. Но я не болен.

— У тебя… — начал говорить Снейп, но я не разобрал последних слов. Я встал с кровати и взглянул на часы. Пять часов утра. И не уснешь, и не встанешь. Не желая больше видеть кошмары и слушать нравоучения, я поднялся с постели, надел теплый халат и крикнул:

— Кричер, свари кофе и побольше! Как только позволят утренние часы, я пойду к врачу.

В восемь утра я аппарировал в больницу и попал к доктору Сметвику на прием. Рассказал о своих жалобах — о сердце, которое работало с перебоями, о холоде, распространяющемся по всему телу, о ногах, которые периодически отнимались, так что я не мог ходить. Тот проверил глаза, горло, сердце, даже пощупал бока и ноги и выслушал мои теории по поводу холода и страха. Затем внимательно на меня посмотрел.

— Гарри, почему ты только сейчас пришел ко мне? — озабоченно спросил он. — Прошло семь месяцев после Победы.

— Причем здесь война? И что со мной происходит? — убито спросил я.

— У тебя посттравматическое стрессовое расстройство, — отчеканил Сметвик. — Особенно сильно проявляется после военных действий, тяжелой психической травмы и сексуального насилия. Тебя не насиловали, Гарри?

Я жутко покраснел, вспоминая свой первый сексуальный опыт, и подумал, что надо как-то развеяться, не сидеть же вместе с эфемерным Снейпом в Блэк-хаусе? Вот сдам экзамены и рвану на рождественские каникулы во Францию или Бельгию.

Сметвик выписал мне несколько зелий и посоветовал ходить к нему на прием каждую неделю. Поговорить и проверить самочувствие.

— Массаж хочешь? Выпишу сестру для процедуры. Не хочешь? Мужчину? На мужчин-массажистов спрос. Разве что я тебе сам могу массажировать. Отнюдь, мне не сложно. Ладно, после рождественских каникул в ближайшую среду. В десять!

Смущенный донельзя, я выскочил, как ошпаренный, из кабинета и, как нарочно, появился Снейп. Непривычно холодный и неприступный. Его глаза с всепоглощающей ненавистью смотрели на меня.

— Как я счастлив видеть тебя, Северус, — запыхавшись, проговорил я.

— Дома спокойней, правда? Сметвик в качестве массажиста меня не привлекает. Может, ты сможешь… — и уставился на его тонкие длинные пальцы с заусеницами на ногтях.

— Поттер, ты в своем уме? — прошептал недовольный Снейп. — Я больше не профессор! И ты — последний в очереди, к кому я пойду в гости!

Я ничуть не удивился его агрессивному выпаду.

— Ты в своем прежнем репертуаре, Северус. Мне казалось, что мы пришли к компромиссу и ладим. Хорошо, встретимся дома.

И вышел из больницы. А Снейп скрылся за дверьми кабинета Сметвика. Все равно увижу его дома, так чего же ему прятаться от меня?

Кричер обрадовался, когда я пришел домой и рассказал о визите к врачу. Зелья я покупал сам. Я рассмеялся, когда представил Сметвика, массажирующим мои пятки. Я знал, что массаж прекрасно расслабляет тело, и так проще готовиться ко сну, и захотел почувствовать, как худые и жилистые руки Снейпа, в которых скрыта недюжинная сила, разминают мое тело. Я устроился у камина и снял рубашку. Теплый воздух приятно обволакивал плечи. Затем я снял джинсы, чтобы ничто не мешало процессу массажа. Пришлось попотеть, чтобы представить процесс массажа целиком. И незаметно уснул. Во всем виноват Сметвик, будь он неладен!

Я все мышцы отлежал, когда проснулся к вечеру на старом диване, укрытый пледом. Видимо, Кричер позаботился обо мне. Стало прохладно, и я, кляня Снейпа и Сметвика на все лады, отправился в свою комнату, чтобы попробовать нормально уснуть в собственной постели.