– Отчаяние в твоих глазах, – Евгений с наслаждением смотрел в искаженное злостью лицо брыкавшегося брата. – Гнев, злость, ярость. Да…. – он запрокинул голову, чувствуя, как по спине пробежались мурашки. Ненависть младшего брата была для него источником наслаждения, яростные крики стали музыкой, погрузившей рассудок Евгения в сладость эйфории. – Вот это ненависть! Да! Я чувствую твою ненависть каждой клеточкой тела! Какая приятная дрожь! Да! Именно так ты должен жаждать убить меня! До самого конца! И знаешь, – Евгений опустил голову, довольно посмотрев в покрасневшие глаза Антона, глядевшего воспаленным взглядом, – ты должен быть в таком состоянии ровно до тех пор, пока не сомкнешь руки на моей холодеющей глотке. Пока не убьешь. Впрочем, я даже готов предоставить тебе такую возможность.

Когда Евгений крепче сжал ладонь на шее Антона, Антон захрипел, расширил глаза, сипло пытался схватить ртом воздух. В голове загудело, взор мутился заполняясь чернотой, легким катастрофически не хватало кислорода, но не получалось сделать даже легкого вдоха. От удушения тело Антона схватил болезненный мышечный спазм. Евгений бросил его прочь, Антона протащило метров пять по земле, и он остановился, сделав громкий и судорожный вдох. Попытки встать ни к чему не приводили: ноги и руки не слушались, силы в них не хватало даже элементарно для сопротивления гравитации. Антон уперся руками в холодный монолитный пол, пытался приподняться, но не мог. Мышцы ныли, будто пылая из-за переизбытка мышечной кислоты.

– Видишь ли, такая нечеловеческая сила, которая есть у меня, и у бойцов Вселенских смертельных боев, доступна лишь тем, кто видит еще более дополненную реальность, с помощью особых юнидевайсов погружая сознание и тело на более глубокие уровни действительности. Они устанавливают более глубокую связь со Вселенной, используя намного больше энергии, чем есть у обывателей с обычными интеграторами действительности. Только за счет этой энергии я смог пережить организованные мной генетические эксперименты. Неужели ты думал, что сможешь прокачаться на простом юнидевайсе и противостоять мне? Нет, братец, – Евгений встал над задыхающимся братом, пытавшимся наглотаться воздуха. Антон кашлял, ясность постепенно возвращалась к взору, но сил встать все еще не было. – Вот, – Евгений вынул из кармана высокотехнологичный юнидевайс синего цвета, источавший легкое синее мерцание, напоминавшее ауру. – Это было разработано отцом специально для тебя. Он собран на основе офрания, которым полнятся недра Индервала, и, честно сказать, я не знаю, к какому результату приведет твое с ним слияние. Мне, для приобретения силы, пришлось сращивать свой юнидевайс с генетикой нужного мне существа, а отец, похоже, решил использовать другие методы для модернизации бойцов и перевода их на стадию «Бессмертие». Очень перспективно. Офраний открывает безоблачные перспективы для развития бойцов, и ты, мой дорогой, продемонстрируешь их на турнире, – он бросил юнидевайс к лицу Антона, синим блеском отразившимся в его глазах. – Я буду ждать тебя на Гиррадионе. Ты ведь не струсишь, если переживешь симбиоз, правда?

– Убью, – прохрипел Антон через силу, лицо его побагровело. – Я убью тебя, тварь….

– Ага, – Евгений засунул руки в карманы, и чуть опустил голову, прикрыв глаза. – Давай, – он развернулся в противоположном направлении, зашагал прогулочным шагом прочь. – Я буду очень этого ждать. Очень. А теперь, если не хочешь сдохнуть, я рекомендую коснуться юнидевайса. Иначе ты задохнешься. Удачи, дорогой братец.

Давление на горло Антона не ожидаемо слабло, а совсем наоборот, лишь усиливалось, и никакими действиями его не удавалось прекратить. Видимо, Евгений при захвате нажал на какую-то особую точку, что привело к спазму дыхательного пути. Страшное удушение сопровождалось неприятным чувством расширения в груди, и не позволяло сделать хотя бы глоток воздуха. Антон схватился за шею и елозил по земле ногами, хрипел, сипел, задыхался, изгибался дугой, надеялся, что отпустит, но долгожданного облегчения все не было. Смертельная тьма опутывала рассудок, шум в голове пугал до дрожи, взор неумолимо угасал, перед глазами летали жирные красные пятна, приведя Антона к леденящему душу осознанию: смерть взялась за него цепкими костлявыми руками.

Он еще больше боялся поверить брату и коснуться юнидевайса, даже не представляя, к каким последствиям этот контакт привел бы. Но с другой стороны, если бы Евгений хотел смерти Антона, то Антон уже был бы мертв, а значит – юнидевайс был реальным шансом на спасение. Уже не думая о последствиях, Антон схватился за девайс как болотный утопленник за ветку дерева. Умереть, так и не отомстив за отца, было страшнее любых самых непредсказуемых результатов скрещивания с юнидевайсом. Перед глазами Антона всплыло окошко взаимодействия:

Внимание! Вы коснулись редкого инопланетного артефакта, способного быстро, независимо от уровня, перевести вас на ветку развития «Бессмертный». Помните, что став бессмертным, назад вы уже не вернетесь. Согласны?

«Согласен! – отчаянно подумал Антон, волевым усилием сдерживая гаснущий рассудок от отключения. – Согласен, черт тебя подери! Согласен! Давай живее!»

Переход на ветку развития «Бессмертный». Желаем Вам удачи!

Если бы Антон знал, с какими «яркими» ощущениями ему предстояло столкнуться, то он, быть может, и согласился бы на смерть. Сначала юнидевайс расплылся, перейдя в состояние жидкого металла, будто его расплавили, и обхватил запястье Антона, став жечь кожу подобно кислоте, но это еще было не самым страшным. Спустя несколько секунд жидкий офраний стал разрастаться, подобно опухоли покрывая руку Антона, и сопровождалось это такой ужасающей болью, что перед глазами вспыхнуло. Жидкий металл разъедал кожу, затем мышцы, после кости. Рука Антона превратилась в обезображенный обрубок, поглощенный жидким металлом. Даже Евгению, отошедшему уже не приличное расстояние, были слышны ужасающие вопли брата. Звуки криков заставили Евгения растянуть губы в довольной ухмылке.

Офраний со жгучей болью охватывал оголенные нервы, заливался в кровеносную систему, тяжело и густо перекачивался сердцем, курсировал через почки, коснулся печени, заполонил кишечник и желудок. Каждый орган вскоре попросту разорвало в клочья, будто наполненный водой шарик, что сопровождалось чувством разрывающей боли. Металл прополз по груди, растворив ее, затем жгучим хватом вцепился в шею, влился в рот и выжег Антону глаза. Крики, страшные крики боли эхом разносились по округе, но их никто не слышал.

Антон настолько сильно страдал из-за страшных болезненных ощущений, что готов был умереть, лишь бы они прекратились. Перед взором его был мрак, он даже не понимал, билось ли в груди сердце. Офраний залил и мозг, став растворять его, что, в конце концов, привело к потере Антоном самосознания. Канаты оголенных нервов были поглощены жидким серебристым металлом, снаружи отдаленно напоминающим железного и бесформенного человека. Казалось бы, уже все, слияние не состоялось, но не тут то было.

Металл вдруг зашевелился, заволновался, пошел рябью, и стал трансформироваться. Сначала, внутри металлической оболочки, появился тяжелый офраниевый скелет, на который затем, соединяясь с оголенными нервами, нарастали гибкие офраниевые мышцы. Внутренние органы воссоздавались точно так же, вырастая на своих местах и сразу же начиная работать. Сердце выросло в груди, артерии вцепились в него, будто голодные черви, а затем сердечная мышца мощно сократилась.

Тук-тук.

Могучее роботизированное сердце стало разгонять офраниевую серебряную кровь по прочным, прочнее стальных канатов, офраниевым жилам. Машина и человек, объединенные многоликим материалом, способным быть и железом и плотью, слились в единую эволюционную композицию, создав принципиально новую форму жизни.

Тук-тук.

Очередным ударом сердце погнало кровь на второй круг. Она омывала недавно выросшие органы, приступившие к работе сразу после рождения. Металл выполнял функцию, которую выполнять не должен был, и стал источником жизни, что не могли себе представить даже самые смелые ученые.