В переводе на нормальный язык это означало: приходите завтра, а сегодня я не знаю, чего вам сказать, может, завтра осенит. Все начали расходиться, тронный зал быстро опустел. Король тоже хотел смыться, но Принцесса поймала его за рукав мантии и заорала:

– Очки! Хочу носить очки на всех приёмах! Из-за вашего дурацкого этикета жениха не разглядела! Подсунут чёрт-те что, а я мучайся всю жизнь.

– Ваше высочество, как вы выражаетесь! – ужаснулась Гофмейстерина. – Нельзя говорить «чёрт-те что», надо говорить «неведомо что».

– Подсунут чёрт-те что неведомое, – поправилась Принцесса и водрузила на нос поданные фрейлиной очки. – Из-за вас ни одного посла в лицо толком не видела, встречу – не узнаю, обзову дворником, вам же конфуз будет!

– Да что же делать, если про очки в этикете ни слова, – чуть не плача, развела руками Гофмейстерина. – Вот, судите сами, «Уложение о надлежащем обмундировании королевского дома особ на случаи парадных церемоний», страница 567: «Поелику платье суть символ и отражение самодержавной идеи и будучи во оное время непременным условием соблюдаемо, то почитать необходимым во время Большого приёма наследной принцессе носить: золотое платье до полу, дабы не оскорблять стыдливости приличной невинной деве, волосы без богопротивной чёлки, убранные в сетку о двадцати шести нитях, корону большую с осьмнадцатью бриллиантами (общий вес шесть кило) и мантию удлинённую два на шесть метров с вытачками, расклешённую книзу». Где тут про очки? А?

– Ладно-ладно, – поморщился Король. – Бог с ним, с «Уложением». Доченька, а что если контактные линзы попробовать? Это такие стёклышки, их приклеивают к глазам, и совсем незаметно. Ни одно «Уложение» не придерётся.

– Да пробовала я контактные линзы! – взвыла Принцесса. – У меня от них глаза чешутся и слёзы ручьём!

– Слёзы? Слёзы ничего, – оживился Король. – Это будет показывать твою чувствительную натуру. Даже изысканно. Опять же прецедент был – царевна Несмеяна.

– А чесаться во время Большого приёма тоже изысканно? – возмутилась Принцесса.

– Нет, чесаться не надо, – подумав, изрёк Король. – Контактные линзы отпадают. Что же делать?

– Можно выпустить указ, – осторожно вмешался Первый Министр. – Поправку к Конституции… то есть к «Уложению». Всего два слова: «и очки».

– Что же это за указ в два слова? – фыркнул Король. – Представляете, герольды на площади будут указ оглашать. Встанут в позу и заорут: «И очки!» У моего народа с перепугу революция случится.

– Не надо так шутить, ваше величество, – строго сказал Первый Министр. – Указ можно и подлиннее, а «и очки» вставить в «Уложение», в самый конец после слов «расклешённую книзу». Получится: «мантию, расклешённую книзу, и очки».

Гофмейстерина хотела возразить, но Король махнул рукой:

– Пиши указ, вставляй слова, только отстань от меня. Такая погода, а мы торчим в духоте. У меня свидание… то есть деловой визит по поводу финансов.

И опять хотел сбежать, но Министр спросил:

– А что со сватовством? Надо хорошенько обсудить этот вопрос. Наша-то Принцесса наследная, единственная, а они принца подсунули младшего. Опять же, по слухам, у мальчика не всё в порядке с происхождением. Говорят, что он…

Министр покосился на Принцессу и закончил деликатно:

– Ну очень уж младший.

– И он ниже меня, – встряла Принцесса. – Я без очков подробности вроде лица не видела, но рост заметно ниже.

– Рост в мужчине не главное, – хохотнул Король.

– А что главное? – заинтересовалась Принцесса.

– Ну… – Король замялся и неуверенно сказал: – Ум.

– Ум не разглядишь, – вздохнула Принцесса. – Даже в очках. Лучше уж я на рост ориентироваться буду.

– О-о! – воскликнул вдруг Первый Министр. – Какое несчастье!

– Что ещё? – недовольно спросил Король, уже почти выходя из зала.

– Я по вашему приказу вставил слова «и очки» в «Уложение», – расстроенно сказал Первый Министр. – Но за болтовнёй (то есть за обсуждением проблемы) перепутал и вставил эти слова не после слов «расклешённую книзу», а до них. Получилось: «мантию удлинённую, два на шесть метров с вытачками, и очки, расклешённые книзу».

– Всё, дочка, – хмыкнул Король. – Ты обречена носить расклешённые очки.

– Хорошо, что он не вставил «и очки» перед словами «два на шесть метров», – вздохнула Принцесса. – Шестиметровые очки! Хотя тогда точно всего принца в подробностях разглядела бы.

В новогоднюю ночь у трёхголового дракона Потапова украли кастрюлю. Да ладно бы пустую, а то с борщом! Это уже ни в какие ворота не лезет. Но сначала, наверное, надо объяснить, откуда вообще взялся в нашем правдивом повествовании трёхголовый дракон Потапов.

И тут возникает философский вопрос: почему в одних местах драконов полно, а в других вообще нет? Возможно, они скапливаются, как пыль, в складках времени и пространства. Вот однажды в некотором месте они так скопились, а потом решили: «Мы же не динозавры какие-нибудь! Да здравствует цивилизация!» И построили город. Назвали его без претензий – Город Драконов. Драконы вообще ребята простые, до конституций и парламентов не доросли, но школа и больница в городе есть. И, конечно, кондитерская. А воров нет. Просто нет, и всё. Такая у драконов национальная особенность. Так что стибрить кастрюлю у Потапова было решительно некому.

Не надо думать, что Потапов так уж любил борщ. В новогоднюю ночь драконы обычно едят салат оливье, жареную курицу и торт. Потапов всё это приготовил, потому что ждал гостей. Ему помогал на кухне дракон Аспирин. Это был очень порядочный дракон, со всех сторон положительный. Закончив резать салат, Аспирин сказал:

– А борщ у тебя есть?

– Зачем? – удивился Потапов. – Кто ест борщ в новогоднюю ночь?

– Я ем, – сказал Аспирин. – Но дело не во мне. Обязательно найдётся какой-нибудь гость, который скажет, что надо поесть жидкого, а то на одной сухомятке живот заболит.

– Жидкое ему понадобилось, – заворчал Потапов. – Шампанское жидкое, чай тоже жидкий, что ещё надо. Не буду борщ варить.

Тогда Аспирин сам сварил целую кастрюлю. А Потапов улучил момент, когда тот отвернулся, и убрал борщ подальше с глаз, чтоб правильный Аспирин его съесть не заставил. Запихнул кастрюлю в угол в прихожей, замаскировал валенками и забыл про неё. А тут и гости начали собираться.

Сначала пришёл Кузя. Он был дракон, склонный к опозданиям, поэтому перевёл свои часы на два часа вперёд и заявился первым. Потом пришёл огнедышащий дракон Кетчуп и след в след – голубоглазый дракон Эверест. Последним в дверях возник Анакондыч, таща огорчённого Стасика. Дракон Стасик получил очередную двойку по математике и расстроился. Он регулярно получал двойки и всегда расстраивался, как в первый раз.

– Плюнь на двойку, – посоветовал огнедышащий дракон Кетчуп. – Вот так.

И он показательно плюнул в сторону ёлки. Все свечки на ней сразу загорелись. Собственно говоря, ёлка тоже загорелась, но её быстро потушили шампанским. Непьющие драконы для того и ставили шампанское на новогодний стол, чтобы действовать им как огнетушителем.

– Что, уже фейерверк начали? – выглянул из кухни Потапов. – Тогда я несу торт.