— Да, ваше величество, да, вы великолепны… Вам… просто нет равных… — ну раз и враг это признал, родитель сразу оттаял. Во всяком случае, немного успокоился. Тогда Люси осторожно отступил назад, подошел к Архангелу, протянул руки и взял у него младенца. Король снова вздрогнул, увидев это, вцепился сыну в плечо и опять отвернулся. А Люси уже подошел, прижимая к груди мертвого ребенка.
— Папочка, — Флори мягко поцеловал венценосного отца в макушку. — Сделай это, милый. Очень тебя прошу…
— О… — король задрожал, он и в самом деле искренне раскаивался. — Как же я мог? Как мог сотворить такое? Как рука поднялась на дитя? Мне нет прощения…
— Не говори так, — сын его подбодрил. — Есть еще шанс всё исправить. Просто сделай это, очень тебя прошу…
Королю было страшно смотреть на ребенка, но он понимал, что надо. И пусть ревность и боль до сих пор еще грызли его израненную душу, но малыш-то был тут ни при чём. Эндрю понимал это, особенно теперь, когда сознание его очистилось от скверны. Поэтому он совладал с собой, повернулся и, исполненный достоинства, протянул руку и медленно извлек кинжал из груди младенца. Нож мигом рассыпался в прах, а ребенок наполнился жизнью, вздохнул, запищал и тут же засучил своими пухлыми ножками. Король первый же умилился на это:
— Ах, какой он хорошенький… Я помню его. Думал, что это мой сын, — и взял младенца у Люси. — О, прости, меня милый… — он нежно поцеловал малыша в лобик. — Прости, прости, я больше никогда тебя не обижу… — а ребенок тем временем усмотрел его рубиновое ожерелье, что-то прогукал, улыбнулся, схватил камни в ручки и завороженно затих. Король прижал его к себе, как родного, и теперь посмотрел на Люси. Он долго молчал, изучая его, но спустя какое-то время все же обнял. — Прости меня тоже. Я не ведал, что творил. Прости меня, если тебе по силам… — и тоже поцеловал Люсьена в лоб.
А по кладбищу вдруг прокатилась волна дивного, яркого света. Она пронеслась стремительно, сметая последнюю тьму на своем пути, вспыхнуло солнце, птицы запели на ветках, трава зазеленела кругом. И даже захоронения уже не выглядели такими осиротевшими — их будто кто-то обновил: поправил плиты, выправил отбытие куски камня, выровнил маленькие оградки вокруг могил. Земля запестрела цветами — они полезли к свету прямо на глазах, а вместе с ними из-под земли начали появляться духи: тонкие, эфемерные призраки, напоминающие людей в древних одеждах. Альфы, омеги, беты, в шикарных средневековых туалетах или в одежде попроще, но увы… все они были похожи на дым, а некоторых и вовсе едва было заметно. Архангел поглядел на это зрелище и, глубоко вздохнув, сочувственно покачал головой.
— Бедолаги… — потом обратился к своим: — Ну-ка, малыши, поддержите их. Что-то они совсем уж плохо выглядят… Мы должны проводить всех до единого, ни одного не потерять по дороге. Дождитесь их всех — они прибудут с дальних кладбищ — и только тогда отправляйтесь в обитель, — он взмахнул рукой, и в небо вдруг устремилась широкая, светлая дорога, а в конце нее, под большой, многоцветной радугой появился проход в иной мир.
Ади даже рот раскрыл от этого зрелища, но сразу почуял, как Элли сильней сжал его руку.
— Лучше тебе туда не смотреть, — и он отвел его взгляд. — Отвернись. А то еще унесет, не приведи Всевышний…
Омега послушался и взглянул тогда на умерших. Среди них уже суетились ангелы, от их присутствия призраки душ стали немного ярче, будто даже живее, а духи всё прибывали — откуда-то с неба — и их становилось всё больше. Ади заметил, что одежда у вновь прибывших была уже более современная — видимо, на местном кладбище хоронили лишь в средневековье, а молодежь разлетелась по свету и умирала там. Последними прибыли оба родителя Люсьена. Он сразу узнал их и кинулся было с объятьями, но Флори его задержал.
— Не спеши, родной, — сказал он ему. — Они тебя не узнают. Их души слишком хрупки сейчас. Но когда они окрепнут и осознают себя, обещаю тебе, ты первым сможешь с ними увидеться, — и Люси вздохнул. Он лишь проводил печальным взглядом своих дорогих отцов, и надо же! — к нему подошел король и утешил его. Люси даже всплакнул у него на плече.
А потом все направились в путь. Самым первым взошел на дорогу Эндрю Нежнейший, неся на руках младенца, и вся свита несчастных душ, сопровождаемая ангелами, двинулась за ним. Шествие было величественным, хоть и немного печальным, а когда они уже прошли большую часть пути, из гущи цветов на кладбище вдруг вылез маленький дух омежки и с плачем помчался за ними. Ему навстречу тут же вылетел ангел — один из сопровождающих — и подхватив его, покружил с ним в небесах, а когда малыш успокоился и начал смеяться от восторга, он вновь вернулся в процессию, забрав ребенка с собой.
— Кажется, все, — Архангел внимательно прослушал пространство. — Этот просто в цветах запутался, — он кивнул вслед убежавшему омежке. — К счастью, тоже почти здоров. Как и другой ребенок, что у короля на руках. И вот ты, — он обратился к Люси, который пока не ушел со всеми, а остался с Флори, Элли и Даниэлем, а так же и с Ади. — Что ж… — Архангел вздохнул. — Ну хоть что-то имеем — уже хорошо, роптать не стоит. И всё же… — он покачал головой. — На земле-то у нас ни одной души не осталось. Мертвых собрали всех, но толку-то? Ни одной лазейки в физический мир, ни одной нити…
— Ну может быть все-таки… — Флори, конечно, очень расстроился — ведь подобный расклад означал, что род теперь придется возрождать чуть ли не веками. — Может быть капелька крови все же где-то имеется. Не могли они все умереть. Разбавленная кровь должна же остаться, хоть где-то…
— Разбавленная кровь, — вздохнул Архангел. — Разбавленная кровь — это как не дозревшие семена. Много ты с них вырастишь?
— И всё же одна душа есть, — все снова взглянули на дьявола, потому что это он говорил. — Да, есть, — подтвердил тот. — Маги спрятали не только ключ, спасший души, но и одну ветвь этого злосчастного рода. И пусть ее представители тоже страдали и умирали, но хоть не так быстро, и кое-кого все же спасти удалось. Сейчас на земле их двое: один, к сожалению, бесплоден и все равно уже в возрасте, а вот второй вполне подойдет. Да еще как. Вот он, — дьявол притянул к себе Ади и показал его всем.
====== 53. Счастливые потеряшки ======
— Что?! — ангел был ошарашен. — Ты это серьезно? Он… тоже из рода проклятых? Но почему ты раньше мне не сказал?
— А я не мог, — дьявол пожал плечами. — Я даже думать об этом не смел, какой уж там говорить. Не забывай, что ветвь была спрятана, и если б сущность прознала, кто на самом деле наш маг, она убила бы его изнутри. И мы с тобой ничего не смогли бы поделать. А так она применяла лишь наружные методы, которым хоть как-то можно было противиться.
— Ясно… — Элли взглянул на Ади. — Что ж, понятно… И это тоже было в тех архивах, где ты копался?
— Да, — кивнул дьявол. — Где ж еще? Именно там. И кстати, у мага есть два брата. Оба альфы. И пусть они еще слишком малы, но вырастут же. А при должном воспитании и присмотре…
Ангел сразу напрягся.
— Ты это о чём? Надеюсь, ты не собираешься совращать мальчиков?
— А что тут такого? — Даниэль искренне удивился. — И почему сразу «совращать»? Просто наставлю их на путь истинный. Ведь чем больше омег они покроют, тем лучше. Тем больше будет порталов на земной план для ваших подопечных, чтобы посеять семя.
— Даже не думай! — ангел не на шутку разгневался. — Выкинь из головы! Это плохая идея!
— Но почему?! — дьявол всплеснул руками. — Это же только на пользу пойдет!
Они снова поссорились из-за нравственности, как было уже не раз, что и понятно, но даже несмотря на то, что речь шла о судьбе маленьких братишек, Ади их не слушал. Он был слишком шокирован. Так вот оно что! Вот почему на их семью постоянно сыпались неприятности: альфы спивались и гибли, омеги были слабы здоровьем и часто умирали при родах. Если им вообще удавалось зачать. И только таким, как Ади, более менее везло — чернявым, смуглым, зеленоглазым. Если такой омега или альфа рождался в семье, то становился чуть ли не талисманом. Он будто защищал родных от бед, не всегда, конечно, но часто, и многие из таких семей выживали. Вот, например, как дядюшка-омега — до сих пор жив и любим, ну разве что детей Бог не дал, но они с мужем в них и не нуждались: постоянные путешествия по миру просто не позволили бы им уделять должное внимание потомству. Ведь дядюшка Ив был мужем учёного-историка, причем ярого фаната своего дела. Дядя Стэнли сделал уже столько важных научных открытий, что вполне был достоин высшей награды мира — Золотого Пегаса, к которой, кстати, прилагалась очень крупная сумма денег, а дальнейшие премии за открытия значительно повышались. Правда пока об этом только лишь говорили, но будь дядя Стэнли понастойчивее, он давно бы ее получил.
