Люси тем временем сладко потянулся.
— Господи, я впервые могу сказать «нет». Я так насыщен, что счастлив до небес. Удивительное освобождение. Ты не обидишься?
— Нисколько, — Флори ответил искренне. — Я не страдаю от недостатка страсти, поэтому включусь по твоему желанию, стоит тебе захотеть. А вот без любви мне плохо… — и он выудил Люси из гамака, усадил его себе на колени и крепко обнял. — Не гони меня, вот о чем попрошу. Я уже не такой, как был. Многое понял, многое осознал. Я теперь ангел, почти чистый… — он даже выправил крылья, как доказательство своих слов, и теперь они были совсем большие, полностью сформировавшиеся, чисто белые с золотыми перьевым обрамлением и такие красивые, что дух захватывало. Флори осторожно объял ими Люси. — Вот так, — сказал он. — Не прогоняй меня, я буду твоим защитником. Никто не посмеет обидеть тебя, я любого убью.
— Ох, — Люси тоже обнял его. — По-моему, для ангела ты еще слишком агрессивен.
— Ну, — Флори опять улыбнулся. — А ты думал, что все мы святоши? Нет, это не так. У нас даже пытки бывают, чтобы ты знал…
— Правда? — Люсьен поцеловал его в губы. — Это ужасно, — и он обхватил его шею руками, чувствуя себя на седьмом небе от счастья.
Они помолчали немного, наслаждаясь теплом друг друга, но потом Люси вдруг вспомнил свое видение. Он вздрогнул.
— Послушай…
— Я знаю, — ангел прервал его, ласково прижав к себе. — Я тоже это видел. И многое узнал о себе. Да в общем-то, все узнал. И теперь мне известно, что за зло меня преследовало, и кто его зачинатель. Мой бедный омега-отец…
— Что?! — Люси уставился на него, испуганно захлопав ресницами. — Твой отец?.. Но разве…
— Да, — Флори кивнул. — Я — сын Эндрю Нежнейшего. Тот самый бедный младенец, выброшенный когда-то из своей корлевской колыбели и впоследствии ставший причиной помешательства и смерти моего несчастного папочки. Но, к счастью, я все-таки ангел, поэтому в моих силах многое исправить. Но… один я не смогу это сделать. Мне нужна помощь, поддержка. Ты будешь со мной? Я могу просить тебя об этом?..
— Меня?.. — Люси растерянно взглянул на него. — Но… чем я могу помочь?
— Своей любовью, чем же еще? — Флори опять улыбнулся. — Просто держи меня за руку и всё. Я еще не совсем свободен от этого проклятья, но именно эта связь и поможет мне окончательно его уничтожить. Причем безболезненно. Потому что… — он помолчал и, казалось, сдерживал чувства. — Я хочу спасти отца. Он не виноват в том, что случилось. Он тоже жертва. Я буду рядом и не дам его погубить. Моя любовь сохранит его душу. Ты поможешь мне?..
Люси слез с его колен и встал на ноги. Он немного подумал, зябко завернувшись в свой плед, потом опять поглядел на Флори.
— А ты знаешь, кто я такой?..
— Да, — ангел тоже встал на ноги. — Ты — любовник моего альфа-отца Артура Бессердечного, из-за которого все и случилось. Тот самый злосчастный куртизан…
— Нет! — Люси даже перепугался. — Я — не он, а всего лишь его потомок…
— Нет, — ангел уверенно покивал. — Ты и есть он. Просто не помнишь того воплощения. И ещё боишься признать себя. Ведь о тебе сказано столько плохого и злого, написано так много книг, где фигура твоя всегда не лицеприятна. А ведь это было не так. Ты всегда был таким, как сейчас: нежным, добрым, отзывчивым, но только очень уж болезненно страстным, и поэтому тобой было легко управлять. Подменить меня на твоего сына — была идея короля Артура, а не твоя. Ты же отговаривал его, как мог, но он все равно настоял на своем, да в общем-то практически тебя и не спрашивая. Он как захотел, так и сделал, а меня выкинул. Но ты искал меня потом, и нашел. Это было записано в твоем дневнике, который, к сожалению, сожгли после твоей смерти, а иначе бы эти слова давно изменили мнение о тебе: «Завтра я заберу этого малыша себе и сам его выращу. Король все равно его не узнает, ведь он заметно подрос с тех пор, как лишился своей королевской кроватки. Я скажу королю, что это другой ребенок, и что я просто решил взять его на воспитание, потому что скучаю по сыну. А сам подарю ему всю свою любовь, на которую только способен, чтобы покрыть этот страшный грех, который оба мы совершили. Малыш не будет страдать…» — так ты писал. Но на следующий день пришла страшная весть о гибели твоего сына, и ты слег, а вскоре умер, так и не воплотив свой замысел в жизнь. Но я все равно благодарен тебе за попытку и за твою доброту. И пусть люди этого уже никогда не узнают, но я буду вечно перед тобой в долгу. Спасибо тебе…
Люси, конечно, заплакал. Его чувствительная душа не выдержала такого. Во-первых, он очень растрогался, потому что поверил всему, что сказал ему Флори, даже не сомневаясь, а лгать у ангела не было никаких причин. И потом Люсьену пришло озарение: так вот почему драгоценности не причиняли ему никакого вреда. Он же был единственным омегой из всей семьи, кто мог безболезненно их надевать. Потому что они были его. Значит, родители не ошибались: Люси, действительно, был воплощением души королевского куртизана, а он еще посмеивался тогда над их словами, да и соглашался-то в шутку. А оказалось, что именно так и было.
— Но почему я не помню этого? — Люси схватился за голову. — Я помню только последнюю жизнь. Ты точно не ошибаешься?..
— Нет, — ангел снова обнял его. — Я вижу намного глубже и дальше, чем ты, но это пока. Знание придет и к тебе, только чуть позже. Ты тоже все осознаешь, когда мы закончим дело, и я провожу тебя в Верхние Небеса. Ты ведь не против? Позволишь мне это сделать? Это будет честь для меня и… прощение.
— Прощение? — Люси удивленно взглянул на ангела. — Да после того, что ты мне сейчас поведал, это я должен просить у тебя прощения. Просто невероятно… Но скажи мне еще вот что… А Рэй? Неужели он тоже не обычный потомок? Уж не душа ли это короля Артура?
— Именно так, — Флори кивнул. — А точнее, ее часть. Все самое худшее забрал себе его отец. Так было надо. Рэй — воплощение всего лучшего, что было в сердце вроде бы Бессердечного короля и что он так усиленно от всех скрывал. Артур считал, что доброта — это слабость. К счастью, Рэй так не думает и не боится даже собственных слез.
Люсьен опять заволновался и побыстрее переменил тему, потому что при разговоре о Рэе его сердце снова болезненно сжалось — он очень по нему скучал.
— А Ади? Ади… Он ведь тоже не случайно появился именно в этот момент? Мне сразу стало легче, когда он вошел в нашу жизнь…
— Да, не случайно, — ответил гамма. — Ади — маг-хранитель. В его душе — ключ от всей истории. Поэтому только он и сможет поставить точку в этом печальном деле. Так что…
— Не понимаю… Какой еще ключ?
— Ах, это сложно объяснить, — Флори снова обнял Люсьена. — Я не могу — слов очень мало, но ты сможешь сам все лицезреть. Пойдем, — он взял Люси за руку. — Мы отправимся туда, где лежит мое бренное тело, оставшееся от последней, неудавшейся жизни. Сейчас я очень хочу, что его предали земле. Там же находится и тот человек, которого ищет Ади. Этот анатомист. Ведь хозяин… — тут он осекся. — То есть, сущность проклятья специально спрятала его там, чтобы он не смог признаться в одной очень важной вещи, которая перевернет все дело с ног на голову. Идем, ты сам все услышишь. Главное, действовать быстро… — тут Флори немного смешался. — Должен признаться тебе, что я ненадолго прозрел. Но я теперь понял, что меня так крепко связывает с этим проклятьем. Это — душа моего отца. Его любви я жаждал все эти века, а когда нашел, припал к источнику и уже не смог оторваться. Зло этим воспользовалось. Поэтому я все еще уязвим. Больше всего я боюсь опять потерять рассудок и сделать что-то плохое. Я… очень боюсь…
— Не бойся, — Люси крепко обнял его. — Я буду рядом, как обещал. Ни на минуту тебя не покину. Я обещал даровать тебе любовь много веков назад, но не успел. Так вот теперь я выполню то обещание. Ты не будешь страдать. Я отдам тебе всю нежность, на которую только способен. Я смогу тебя защитить.
Флори с благодарностью улыбнулся Люсьену после этих слов, но вдруг взгляд его недвусмысленно заблестел.
