— В общем, пришли они сюда и давай скандалить, где, мол, тело? Ну им и сказали, что в общаке оно, где ж еще? Ведь месяц никто не забирал, даже больше, и оно даже в леднике уже начало тухнуть. Но что ты? Братья как заорут, выкапывайте, мол. Мы на своем месте похороним, как хотите. Представляешь? А где выкапывать-то? Кто знает? Только наш анатомист об этом и знал. Они у него все записаны были… даже зарисованы, но записи он забрал. Украл просто, считая своей собственностью. Вот и поехали наши ребята его искать, чтоб он точно указал место захоронения. Ну не всех же покойников из земли поднимать, честное слово, чтоб одного найти, хотя братья так копытом и били — видать и правда решили весь дальний погост перерыть. В общем, от греха подальше поехали мы искать нашего бету. И что? Да ничего. Не нашли. Сгинул он. Местные сказали, что вроде подался на какое-то дальнее кладбище, но куда точно — не знают. Мы, конечно, порыскали по всем известным местам, которые на картах обозначены, но он нигде не числился. Да и соседи сказали, будто он где-то на дальней заброшенке обосновался. А как ее найти? Да никак! — и следователь так эмоционально взмахнул руками, будто перед Ади оправдывался. — Где я им буду его искать? — хрен знает. Этих захоронений повсюду масса — возле родовых имений, замков, черт их знает. Они и не зарегистрированы некоторые, а кое-где могилы уж и с землей сравнялись. Но вот именно на такое кладбище он и отправился. А куда — никто не знает. И братья мне до сих пор макушку грызут, никак не успокоятся. Хорошо еще, что у них дел по горло, а то бы давно за можай меня загнали. Но все равно нет-нет, да и позвонят, а как скажу им, что пока ничего неизвестно, так они бесятся, скандалят. В общем, достали так, что уже слышать их не могу, — инспектор с досадой вздохнул. — Или хоть искали бы сами тогда… Так ведь нет — пусть полиция на них работает. Как будто мне делать больше нечего. И ведь частный детектив им вполне по средствам, но нет — надо меня изводить. Но ладно… — и он снова махнул рукой. — Дело гиблое. Может он и помер уже давно анатомист этот, так чего искать-то? В общем, в этом вся загвоздка…
Ади совсем расстроился. Уже с половины рассказа он понял, что все безнадежно — даже разреветься захотелось. А какое тогда еще придумать основание для эксгумации, ему и в голову не приходило. В итоге он закусил пальчик и хотел уже плакать, но тут начальник подошел к нему, легонько похлопал по плечу и утешил.
— Погоди ты расстраиваться, — сказал он. — Надежда еще есть, — и снова уселся за свой стол, опять покопался в бумагах — уже в других, потом полазил в компьютере, и снова что-то написал на листочке.
— Вот, — протянул он его Ади. — Это адрес той глуши, где стоит домик нашего анатомиста. И я вот сейчас подумал… А может местные просто полиции испугались? Ну вдруг. Бывает же такое, там вообще народ темный живет. Так что ты правда, попробуй-ка сам туда съездить. Только не один, Жана возьми или еще кого из друзей. Ты умница ведь, сообразишь что-нибудь, а вдруг они тебе больше расскажут. И если ты найдешь эту нашу горе-пропажу и избавишь меня от тех двух придурков, которые мне уже весь мозг вынесли, я даже не знаю… век тебе буду благодарен. Ну хоть попробуй. Мало ли, вдруг повезет.
Ади покивал, взял листочек.
— Хорошо, — сказал он.
Но инспектор сразу заволновался.
— Нет, вообще погоди… — и он снял трубку с аппарата. — Я все-таки сержанта тебе подряжу с машиной… Так безопасней будет…
— Не надо… — омега остановил его. — Я найду с кем поехать, не волнуйтесь. Просто хочу сам все выяснить, неофициально…
— Уверен? — инспектор внимательно на него поглядел. — Ну смотри. Но если что, только свистни. Машина прям к дому подъедет. Все-таки с охраной надежней.
— Да, — Ади снова покивал, но уже более отвлеченно. — Спасибо. Я позвоню, если что, — и через десять минут уже вышел из управления.
Комментарий к 37. Пропажа * Залог — здесь имеется ввиду не только освобождение подсудимого из-под стражи на время рассмотрения дела, с обязательной явкой на все судебные заседания, но и замена части или всего присужденного ему срока выплатой в казну для целей благотворительности. Сумма залога зависит от обвинений и тяжести преступления, но иногда суд может и вовсе отказать в залоге.
====== 38. Родовое проклятье ======
Люсьен, наконец, полностью пришел в себя, особенно после встречи с Ади, которая очень его вдохновила. Он с таким удовольствием смотрел в его чудесные, зеленые глаза, держал за руки, трогал его нежные, тонкие пальчики, и ему даже удалось расцеловать Ади в щечки. Люси улыбнулся, вспомнив омегу. Удивительно, какая же у него утонченная, аристократичная внешность — наверняка, он потомок какого-то знатного рода, но понятия об этом не имеет. Или скорее всего, это ветвь бастардов, коих было полно в стране, учитывая страстность и необузданность глав высокосветских семейств. Ведь мало кто из них хранил верность своим несчастным омегам-мужьям, заточенным в замках и даже в собственный сад выходившим лишь в сопровождении супруга или же целой свиты бета-слуг. А в свет их и вовсе вывозили только по очень большим праздникам, таким как появление очередного принца или же по случаю дня рождения какого-либо из королей — вот собственно и все.
Красивый муж всегда был лишь хорошим украшением дома и не более, особенно несколько веков назад, когда у омег вообще не было никаких прав. Поэтому они только и делали, что вышивали, пели, играли на арфе и постоянно вынашивали наследников — одного за другим, и только ради этого жили. Зато альфы имели полную свободу действий во всех сферах жизни, а уж в любовных делах и подавно, поэтому на балах предпочитали развлекаться в одиночку, ибо присутствующие там омеги были из семейств попроще и не таких строгих правил — преимущественно куртизаны или же особы, желающие ими стать. И они становились, а отсюда такое обширное разветвление крови по всем уголкам земель.
Люсьен мечтательно поглядел на небо, сидя на мягкой, зеленой травке в своей просторной обители. Ах, если бы можно было сейчас покопаться в земных архивах, он бы проследил всю родословную Ади — от первого до последнего колена, и нашел бы его корни, хотя ему и так достаточно было взглянуть в эти прекрасные глаза, чтобы понять, кто перед ним стоит. Этот взгляд — непреклонный, полный решимости выстоять в любых водоворотах судьбы, перенести самые тяжкие испытания, взгляд несломленной жертвы. Именно такими и воспитывались все омеги-аристократы — полностью лишенные прав и свободы в замужестве, и даже книги читающие только по указанию супруга, принадлежащие ему всецело и хранящие верность до конца своих дней, но не от безысходности, а по долгу крови. И даже если супруг изменял им направо и налево, они все равно его уважали и никогда не осуждали. А для этого нужно было иметь очень сильную волю.
Но альфы-аристократы всегда были настоящими казановами, и подобное поведение приветствовалось и поощрялось среди знати, потому что отцы дворянских семей более низкого происхождения были готовы на все, только бы пристроить сына в постель к такому благодетелю. Ведь подобная связь могла возвысить даже самый бедный род, особенно если у куртизана появлялся бастард, и небожитель-отец частично его признавал. В таком случае он оказывал ему негласную помощь, а это как правило выражалась в золоте, роскоши и богатствах, а порой даже в титулах и землях, одним словом, дело стоило того, чтобы попробовать пожертвовать отпрыском. Ведь не у всех это получалось — некоторых просто использовали, начисто лишая чести и возможности в дальнейшем найти приличного мужа, но кое-кому везло, особенно умным, мудрым и терпеливым, ибо куртизанам приходилось не только удовлетворять все сексуальные прихоти своего господина, но и утешать его, любить, лелеять, и все это надо было делать так, чтоб он, не приведи бог, не потерять к любовнику интерес.
Вот из таких куртизанов, наверняка, был и предок Ади, и возможно даже не из низшего дворянства, а из самой настоящей великосветской семьи, только очень обедневшей, и кровь его была воспитана соответственно — именно аристократичной, поэтому измены, неверность, разгул — все это было настолько чуждо его сердцу, что за Рэя можно было быть абсолютно спокойным. Ади никогда не предаст его и скорее умрет, чем позволит кому-то лишить себя чести. Так были воспитаны все чистокровные омеги-аристократы, и это же воспитание, пройдя через множество поколений, отразилось и в характере нового возлюбленного Рэя. И пусть кровь Ади была уже давно смешанная, но он, наверняка, перенял все лучшие качества именно от своего омеги-родителя, а значит и вся родословная — от куртизана до нынешнего отпрыска — скорее всего, была омежья.
