- Нет, - Ахиллес оставался неприклонен.

- Я, царь великой Трои, стою и умоляю тебя на коленях. Разве этого мало?

- Этого не нужно. Встань.

- Я не встану, пока ты не согласишься.

- Тщетно, - молодой человек отвернулся, чтобы не видеть слёз, навернувшихся на глаза Приама, - я не соглашусь, - твёрдо сказал он.

- Почему? Что тебе стоит? Это твоя гордость?

Ахиллес почувствовал заряд в кончиках пальцев. “Гордость…” - это вминяли ему в вину. Все. Как один. Резким движением сын Пелея вырвал свою руку из хватки царя и отошёл немного назад. Но вновь послыгался голос Приама:

- Ведь Гектор тоже не настолько виновен. Он думал, что Патрокл - это ты. Если бы это был ты - всё было бы верно и правильно. Почему же ты винишь только моего сына? Это ведь твоя личная месть, не за греков, не за Елену, не за богов, ты сам за себя. Но ты ведь тоже виновен.

Троянец задел его самое больное место. Всё внутри у Ахилла сжалось. Опять истина его нещадно грызла. Он сжал руки в кулаки, да так сильно, что ногти до крови расцарапали ладони.

- Уходи, - вылавил из себя молодой человек.

Это было произнесено таким тоном, что Приам понял - это всё. Он не согласится. Мужчина встал с колен и произнёс:

- Что ж… Таково твоё решение и оно на твоей совести. Это тебе жить с ним до конца дней.

Ахиллес не глянул на него. Опять было больно. Уже не было сил.

Царь направился к выходу, но там он резко остановился.

- А что бы чувствовал твой отец на моём месте? - вдруг тихо проговорил он.

Молодой человек вздрогнул.

Отец… Царь Фтии Пелей единственный был для сына примером. Тем, кого он уважал.

- Он мог быть спокоен, - продолжил троянец, увидев огонёк, который зажёгся в глазах собеседника, - он знал, что ты жив и с тобой всё в порядке. Что же ещё нужно?

- К чему ты это говоришь? - выдавил Ахилл.

- К тому что, посмотри на меня. Я лишён счастья, которым обладал твой отец. Мой сын мёртв. Всё, что я могу дать ему - это достойные похороны. У меня было много сыновей, но ныне большинство из них убиты. Убиты греками, в этой войне. И сейчас пал Гектор, надежда Трои, наследник. Ради него я здесь. Сжалься же ты надо мной!

- Молчи! - воскликнул герой, - нет, нет, нет! Уйди прочь.

Он чувствовал, что сейчас просто сдастся. Не потому что слаб, а потому что Приам прав, чёрт возьми. - Так что же? Считаешь, что и твой отец был бы недостоин жалости? - хватаясь за последнюю спасительную ветку, спросил мужчина.

Оковы пали. Царь попал в самую точку, упомянул отца. Ахиллес разжал кулаки. В голове творилось что-то непонятное, одна мысль сменяла другую, но одно молодой человек понимал, если сейчас он не смилостивится - никогда себе этого не простит. Это дело чести, дело правды. Он воин и его истина - благородство. Значит, поступки должны быть благородными. Как же иначе?

- Хорошо, - тихо промолвил сын Пелея, слова давались тяжело, - тебе отдадут тело.

Приам замер, не в силах поверить в то, что он всё таки согласился. Несколько мнгновений он просто стоял и удивлённо смотрел на Ахилла, а потом снова бросился ему в ноги.

- О, как тебя благодарить? - вскричал царь, не сдерживая слёз, собравшихся в его глазах.

- Встань, - ответил герой, поднимая мужчину, - вот тебе моя рука, - он протянул ему ладонь, - а с ней уважение и соболезнования. Твоя храбрость делает тебе честь. Твой сын достоин достойного погребения.

***

При помощи нескольких мирмидонянцев Ахиллес и Приам водрузили тело Гектора, завёрнутое в шкуры, на повозку, запряжённую мулами. Царь трои распрощался с воином, не сдерживая своей благодарности и восхищения.

Повозка тронулась, а Пелеев сын остался стоять, смотря ей вслед. В этот момент рядом возникла Ифигения. Молодому человеку даже не нужно было поворачиваться, чтобы понять кто это. Он почувствовал.

- Я отдал Приаму тело Гектора, - проговорил он.

- Ты правильно сделал, - ответила девушка, - это у меня вызывает уважение к тебе.

Он посмотрел на неё. Их взгляды встретились.

- Уважение? - горькая усмешка тронула его губы, - едва ли теперь это возможно…

- Возможно. Ошибки совершают все, но не все могут их исправлять. А ты можешь.

- Это не исправление. Это уступка в пользу того, что единственное можно сделать.

- Но главное, что ты сделал этот шаг.

Они замолчали. Где-то вдалеке занимался рассвет, отбрасывая на облака розоватый, немного кровавый свет. Снова утро. Как всегда. Люди приходят и уходят, а время не меняется, солнце не перестаёьёт вставать и садиться, ветра не перестают дуть.

- Иф? - тихо позвал Ахилл.

- Да? - отозвалась она.

- Что теперь?

- Не знаю.

- Мне придётся учавствовать в этой войне.

- Я понимаю.

- Уйдёшь в Трою? - вопрос, как сам собой разумеющийся.

- Нет, - она покачала головой, - к чему?

- Не оставаться же тебе здесь, со мной.

- Но туда меня ничто не влечет. Единственный человек, который был бы мне рад мёртв. Остальным не до меня. Кроме Гектора я была знакома с Еленой, но у неё сейчас своих проблем без меня хватает. Я не уйду.

- Ты не сможешь простить меня, - это скорее звучало, как утверждение.

- Смогу, - возразила она, - всё будет как раньше. Когда-нибудь. Мы справимся.

С этими словами она взяла его за руку. Может произойти всё, что угодно, но они друг друга не оставят. Что бы не случилось - они пройдут вместе все испытания.

========== Глава 23. Ненависть Агамемнона ==========

В Трое состоялись торжественные похороны Гектора. Собрались все, кто остался в живых, произносились речи, разные люди вспоминали героя, каким он был при жизни. А он лежал на помосте, в дорогих одеждах, среди богатств, недвижимый и холодные, готовый к сожжению. Царевич не слышал слов, которые произносились, не чувствовал безысходности, повисшей в воздухе. Он упокоился навек, получил отдохновение от земных страданий. На коленях перед помостом, на холодном мраморном полу стояла Андромаха, держа в руках сына. Она больше не плакала. Все говорили, а молодая женщина молчала, лишь её бледные губы шептали что-то неразличимое. Между тем, несчастная вдова прощалась с мужем. Она клялась воспитать их сына, клялась оставаться сильной. Ей не нужно было произносить громких слов, достаточно было её шёпота, чтобы Гектор услышал. Андромаха не обращала внимания, на находившихся здесь людей. Для неё сейчас их не было. Подняла она голову только когда к помосту приблизилась Елена. Она была прекрасна, как всегда, но весь её облик выражал скорбь. Ей хотелось сказать хоть что-нибудь, хотелось попрощаться. Смотря на Гектора она вновь прокручивала в голове все события, произошедшие с ней здесь, в Трое. Было много счастья и горя, света и тьмы. Но этот человек заставил её поверить. Заставил их всех поверить и быть сильными.

- Прощай, царевич, - тихо промолвила она, а потом, уже обращаясь не только к нему, но и ко всем, заговорила громче. Она не стала описывать то, что описывали все. Сейчас ей не было дела до общепринятых правил, оставалось только устремление души, слова, подсказанные горячим бьющимся сердцем. В этот день она сказала троянцам всё. Стоя у погребальном помосте царевна произнесла свою исповедь. Она вещала о том, как приехала сюда, всеми призираемая, как встретила Гектора. О том, что он говорил ей, каким был. Как вселял каждый день надежду в сердца людей. Он был героем. Герои не умирают. Слава их остаётся в веках.

Елена говорила долго, не в силах остановиться. Речь её лилась бесконечным потоком. Когда она закончила, повисло молчание. Никто был не в силах выразить хоть что-то. Все окаменели. В тишине молодая женщина отошла от помоста. Так же без слов, в руках с горящим факелом, приблизился Деифоб. Он совершил обряд. Предал огню великого человека. Вскоре пламя взвилось ввысь, к небесам, к свету, к истине. В себе оно уносило душу Гектора, навсегда, безвозвратно, в тоже время навсегда увековечивая её.

Так навек покинул этот мир истинный герой, идеал, пример доблести и благородства.