Это была слишком торопливая и бессмысленная ложь, но откуда гимнетам знать об обычаях агарисских клириков? Остановившись, сопровождающие переглянулись между собой, в глазах стоявшего ближе к ней Рейчел увидела застывшую досадливую усталость. Им хотелось спать, а не водить свалившегося на их голову агариссца по камерам, и хорошо, если это желание пересилит.
— В конце концов, никто там не опасен…
— Да чего они сделают…
— Оллар и вовсе бегать не умеет.
— Как вам будет угодно, святой отец. Но кому-то нужно будет отпереть дверь камеры, прежде чем вы войдете.
— Конечно, сын мой, а я подожду…
И Рейчел застыла на месте, пытаясь совладать с охватившим ее счастьем, унять радостное сердцебиение, не допустить появления на лице широкой довольной улыбки. Свобода Рокэ Алвы совсем близко, нужно только проявить еще немного терпения, и…
— Здравствуйте, господа. Прошу прощения, мне пришлось задержаться.
Все, стоявшие возле ряда камер люди, как по команде обернулись в сторону невысокого силуэта, возникшего на развилке двух коридоров. Направив в его сторону яркий свет факела, чтобы рассмотреть получше, один из гимнетов почтительно улыбнулся и кивнул.
— Здравствуйте, господин военный комендант. Мы не ожидали вас здесь встретить, будучи уверенными, что вы уже покинули крепость.
— Нет, — коротко ответил Никола Карваль, — слишком много дел выдалось на сегодня.
У Рейчел одеревенели ноги и, когда гимнет отворил отпертую дверь, она едва смогла заставить себя шагнуть вперед. Движения ног стали неуверенными, в горле пересохло от злого страха, плечи дрожали, и теперь осталось лишь уверенно шагать вперед. Нет, без лишней решительности… медленно и скованно… вот так… И не обращать внимания на страшные взгляды, прожигающие спину.
— Кого вы впускаете в камеру, могу я узнать? — голос коротышки звучал почти спокойно.
— Монах, духовник. Пришел по распоряжению кардинала.
— Боюсь, вы ошиблись, это герцог Окделл.
Кажется, Карваль сказал что-то еще, немного резче и громче, но Рейчел не услышала его из-за громких ускорившихся шагов по каменному полу. Бежать и немедленно! Прочь отсюда! Заплутать в зловещих тюремных коридорах, а утром, когда про нее забудут, покинуть крепость как можно скорее… Она сможет… Она скроется…
Вслед не неслось ни окриков, ни выстрелов, лишь слышались за напряженной спиной тяжелый торопливый топот и громкое учащенное дыхание преследователей. Словно молчаливая игра кошки с мышью! Надеясь обмануть их, девушка резко метнулась направо, рассчитывая затеряться в темноте очередного коридора, но врезалась в тупиковую стену и с яростью ударила по крепкому камню ладонью. Все пропало!
Камни холодно и равнодушно молчали, когда двое гимнетов схватили Повелительницу Скал за руки и прижали лицом к холодной стене, пытаясь подавить ее сопротивление. Ведь далеко не всегда Ракан может чувствовать едва ли не за далекую хорну присутствие Повелителя, а родовая стихия — подчиняться.
========== Глава 76. Медвежья услуга ==========
Едва стало отчетливо ясно, что более сопротивляться бессмысленно, Рейчел Окделл резко выдохнула и перестала брыкаться. Бессильная злость в ее душе улеглась, лишь иногда взревывая от досады и отчаяния, и ничего не оставалось делать, кроме как подчиняться схватившим ее людям. Двое гимнетов, продолжая удерживать ее, заломив руки за спину, развернули к Карвалю, а третий поднес к ее лицу факел, чтобы получше рассмотреть бледное решительное лицо лазутчика. Стало жарко, почти горячо, и Рейчел невольно зажмурилась.
— Герцог Окделл, — удовлетворенно и коротко подтвердил Карваль, которого теперь стоило называть генералом. Кажется, Робер предоставил ему именно эту должность. — Я же говорил. Снимите с него капюшон.
За этим приказом последовал резкий грубый рывок, треск ткани, и Рейчел от безысходности не нашла ничего лучше, кроме как рвануться вперед снова, но хватка солдат усилилась и ее встряхнули, давая понять, что добровольно из Багерлее пленник не выйдет, во всяком случае, сейчас. А когда узнает Альдо, что будет? Представлять себе гнев сюзерена и его последствия в ярких красках девушке совсем не хотелось, однако разыгравшаяся фантазия была неумолима. Спасало то, что пока можно было прислушиваться к пугающей действительности.
— Что прикажете, генерал? — гимнет говорил тихо и нерешительно, смущаясь из-за того, что просмотрел лазутчика и едва не допустил большой беды.
— Отведите герцога Окделла в одну из дворянских свободных камер, если таковые есть. Если нет, то заприте хоть где-нибудь, главное, чтобы он до утра находился в изоляции и в безопасности. Я доложу монсеньору, и… — Никола сделал короткую презрительную паузу, — Его Величеству.
В темноте почти не видно лиц, если их не освещает факел, и это печально. Следовало посмотреть на Карваля с такой лютой ненавистью, чтобы он сразу понял — Рейчел совсем не рада его предательству. Неужели он не желает помочь Роберу, переживавшему из-за пленения Алвы? Нет. Глупо верить в добрые намерения проклятых нечестивых южан, живущих исключительно ради того, чтобы наесться своего чеснока… Ее снова подтолкнули в спину, и пришлось ускорить шаг, странно, а она не заметила, что они начали идти — настолько сильно девушку захлестнули многочисленные мысли.
Одни коридоры сменялись другими, а гимнеты все шагали, таща за собой незадачливого герцога Окделла, который никогда не рождался. Как зло и забавно! Какая жестокая шутка судьбы — из невесты принца Ракана в одночасье стать арестантом, наряженным в рясу! Рейчел бы усмехнулась, но у нее не хватало дыхания — слишком быстро ее заставляли идти. Карваль шел впереди, с несущим факел гимнетом, и оба молчали, хотя, наверное, было что обсудить, но генерал всегда скупой на слова и скорый на действия — хорошо, если не на расправу…
— Так что, здесь имеются подходящие апартаменты?
Наконец зазвучали слова, от этого немного съежился разросшийся в груди колючий страх.
— Разумеется. Одни заняты Вороном, вторые Олларом, но построено их здесь куда больше.
— Отлично. Тогда отоприте ближайшие. И позвольте мне поговорить с герцогом несколько минут.
— Конечно, генерал. Вы спасли нас сегодня от опалы Его Величества.
— Я не спас, — заметил Карваль с прохладным достоинством, — вас ждет строгий выговор, полагаю, что от меня. Но сейчас я не намерен читать нотации, хоть вы и не замечаете очевидного.
Распахнутая дверь камеры показалась Рейчел темнеющей впереди страшной бездной, в которую необходимо прыгнуть, и все-таки она заставила себя войти сюда, а потом по приказу отдала взятый с собой кинжал. От факела зажгли пару свечей, скупой желтоватый свет выхватил из стылого мрака часть спальни, одноместную кровать без полога, маленькое слепое окно, блеснувшее где-то вверху. Она с отчаянием оглядывалась по сторонам до тех пор, пока не послышались шаги Никола, и не закрылась за обитателями камеры дверь.
— Вы! — с трудом узнала Рейчел собственный голос. — Как вы могли!
— В отличие от вас, герцог Окделл, я не рискую жизнями людей.
— Что?!
— Вам следовало бы, притворяясь агарисцем, надеть светло-серое, а не олларианское черное. Я знаю, что вы затеяли, но мне не нужно, чтобы из-за этого пострадал монсеньор. Он сочувствует Алве едва ли не больше всех остальных, ваш король знает об этом, и если бы Алва сбежал этой ночью…
— Наш король, — с нажимом произнесла Рейчел, яростно глядя туда, где должно было находиться лицо Карваля. — Вы помогли ему взойти на трон!
— Только ради монсеньора, — Никола взялся за дверную ручку. — На самом деле я не намерен говорить о случившемся королю — исключительно ради спокойствия моего герцога. Но запомните, герцог, что я не всегда буду иметь возможность и желание выгораживать вас подобным способом — как правило, я привык убивать тех, кто идет против Робера Эпинэ.
Рейчел не желала слушать, что он скажет еще, потому что бурлившая злость в ней грозила вырваться наружу, а устраивать сейчас скандал нельзя, она и так слишком сильно отличилась сейчас. Резко отвернувшись от Карваля, она прошла в гостиную, захлопнула дверь со стуком и села на жалобно скрипнувший деревянный стул, а потом раздались быстрые тяжелые удаляющиеся шаги, повернулся ключ в замке камеры, и Рейчел осталась одна. Но одиночество удручало даже не больше, чем предстоящий разговор с Альдо.
