«Герцогиня Рейчел Окделл»
Я чувствую, что моя жизнь неумолимо подходит к своему завершению, и надеюсь только, что Создатель все это время внимал моим молитвам. Что я достойна ступить за ворота Рассветных Садов, которые откроет передо мною талигойский святой. Увы, ваш стремительный отъезд, без материнского благословения, а потом еще и беспричинный побег вашей сестры, которого я никак не ожидала, сильно подорвали мое здоровье. Но вам не следует терзать себя из-за этого. Видит Создатель, вы были хорошей дочерью. И вы должны знать, что это я положила бумаги Рейчел Горик в вашу комнату, потому что благодаря вашей дальней прабабушке наш род жив до сих пор.
Смерть Вашего отца искупила его вину, в том числе и перед Вами, но Эгмонт Окделл не был безупречен. Тем не менее, Создатель велит нам прощать, и я простила своего супруга, положив жизнь на то, чтобы Эгмонта Окделла вспоминали как истинного Повелителя Скал, достойного потомка святого Алана и мученика Истины. Мне это удалось, но я не намерена и далее скрывать правду от вас. Надеюсь, Вы встретите этот удар со свойственным Окделлам мужеством, ведь Вы — глава Дома и скоро на Ваши плечи ляжет ответственность за судьбы Ваших сестер и Ваших вассалов.
То, в чем повинен ваш отец, знают многие. Знает и Айрис. Я рассказала ей, смягчившись, о его ошибках и проступках, а она, вспылив, сбежала. У третьей моей дочери тяжелый характер, и я даже по-своему люблю ее. Берегите же ее, Рейчел.
Да благословит и да сохранит Вас Создатель.
Любящая Вас мать».
Дальше стояла дата отправления письма, но Катарина не смотрела на нее. До того, что болезненную женщину подкосил побег двух дочерей, королеве не было никакого дела, но теперь стало ясным, что письмо можно и не уничтожать, поэтому она протянула листы кансилльеру.
— Возьмите, передадите потом Рейчел Окделл, — не глядя, велела она. — Когда настанет время. Вы мастер рассказывать красивые талигойские сказки, соврете что-нибудь.
Кивнув, Штанцлер молча сложил листы, убрал в пустой ящик бюро и запер. Его морщинистое лицо ничего не выражало — он пребывал в состоянии ступора, едва ли не впервые.
— А теперь записывайте слова и найдите нужного человека, который за хорошие деньги подделает почерк Мирабеллы Окделльской, полагаю, образцы найдутся. Не смотрите на меня взглядом Создателя на освященных образах, эр Август, я знаю, что некоторые письма герцогиня отправляла вам, пока ее… сын учился в Лаик.
Катарина разгладила ладонями складки на коленях, выпрямилась и ненадолго задумалась, а потом стала диктовать то, что Рейчел Окделл должна была прочесть в скором времени, получив анонимное письмо. Слушая ее слова, Штанцлер молча записывал, но когда она замолчала, вздохнул и покачал головой.
— Чудовище… Ты…
— Не я, — с нажимом поправила его Катарина, — а Рокэ Алва. Но вы не переживайте. Девчонка сослужит нам последнюю службу; в скором времени она получит письмо, а вы — кольцо. И вы знаете, что надо делать.
========== Глава 47. Соблазнение ангца ==========
«Катарина-Леони Оллар, урожденная графиня Ариго, герцог Анри-Гийом Эпинэ, маркиза Антуанетта-Жозефина Эр-При, герцог Вальтер-Эрик-Александр Придд, герцогиня Ангелика, граф Валентин-Отто Васспард, граф Штефан Фердинанд Гирке-ур-Приддхен, граф Эктор-Мария-Максимилиан Ауэберг, виконт Иоганн-Йозеф Мевен, граф Людвиг Килеан-ур-Ломбах, виконт Теодор Килеан, граф Генри Рокслей, виконт Джеймс Рокслей, граф Ги Ариго, граф Иорам Энтраг, граф Август Штанцлер, виконт Фридрих Шуленвальд, граф Луи Феншо-Тримейн, барон Жан-Филип Феншо, его наследник Эдвар, барон Александр Горуа, его наследник Симон, барон Альфред Заль, его наследник Северин, барон Ангерран Карлион, барон Питер Джеймс Лоу, его наследник Роберт, барон Максимилиан Гайар, его наследник Жорж…»
Темные буквы, выведенные на белоснежном листе мелким убористым почерком, то становились четкими, то расплывались перед глазами Рейчел. И она все так же отчаянно не понимала как смысла в написанных именах, так и того, зачем Штанцлер позвал ее к себе. На душе застыла толстым слоем осадка тревожная грусть, потому что хотелось объясниться с Рокэ, а того последние несколько дней не было дома. И все же надо спросить…
— Эр Август, что это за список?
— Это люди, которые осенью умрут. Плаха, попытка к бегству, отравление… Квентин Дорак уже не считает необходимым прятаться за фанатиков и безумцев — они сыграли свою роль.
— Королева первая… — промолвила Рейчел. — Так странно…
— Ничего странного, Дикон. Катарина Оллар — не только Святая Роза всех Людей Чести и мать наследника, но и препятствие к заключению Фердинандом нового брака. Понимаешь, стране не хватает хлеба и золота после произошедшего в последние годы. Вараста еще не оправилась, иноземные купцы боятся после бунта торговать с нами, а агарисцы считают Дорака и Талиг проклятыми. И не без оснований, убийство Оноре — чудовищно.
— Священника, которого приютили Рокслеи? — Рейчел подняла на старика удивленный взгляд. — Но как…
— Мне бы не хотелось обсуждать, но я знаю, что это сделал Хуан. Стоит знать и тебе. Рокэ Алва послал с ними охрану — кэналлийцев. Вместе с ним убит еще один, Пьетро, а третий, Виктор, смог бежать, будучи раненым.
— Что вы знаете про Хуана? — голос предательски дрогнул.
— Он был работорговцем, осужденным за похищение людей. Пополнял гаремы багряноземельских шадов и был схвачен с поличным в Бордоне, но герцог Алваро выручил его и взял в услужение. Поэтому Хуан всему обязан роду Алва — неудивительно, что он выполнил приказ. Так вот, Дикон… Дораку нужно женить Фердинанда на фельпской купчихе, чтобы заключить союз с Фельпом. Золото, зерно, торговый флот… А им нужен меч Рокэ Алвы. Им тесно между Урготом и Бордоном, и им мешают мануфактуры Дриксена и Гайифы, а до Создателя им дела нет. Но сначала нужно убрать Катарину и тех, кто за нее заступится. Манрики и Колиньяры займутся Людьми Чести. Благодаря глупости Иорама и Людвига у Дорака есть козыри… Они из ничего слепят заговор, и им никто не помешает… После Кагеты, Дикон, мы остались одни.
— Понимаю, — тихо выдохнула Рейчел. Больше всего ей сейчас хотелось расплакаться, но следовало держать свою боль в тисках, подобно Катарине.
Некоторое время они оба молчали. Кансилльер смотрел в окно, на темнеющие крыши, а Рейчел — на носки своих сапог. Впервые за последние шесть лет она искренне пожалела о том, что была избрана герцогом — она, а не Айрис! Почему сложилось так? Сестренка умная и решительная, а ей такой дар неведом. И боль от этого казалась девушке неимоверно сильной.
— У нас лишь есть один выход, — кансилльер вздохнул, посмотрел ей в глаза долгим пристальным взглядом. — Создатель… Как бы мне хотелось избавить тебя от этого разговора и от этого выбора. Но мы должны спасти Ее Величество, иначе грош нам всем цена. Спасти королеву и не допустить превращения Талига в средоточие зла.
Спасти Катарину! Рейчел стало еще больнее, стоило вспомнить бледную женщину, пообещавшую защищать ее тайну, уже потом, после их разговора, когда девушка собралась уходить. И теперь стоило сделать выбор между Катариной и Рокэ. Человеком, который искренне хочет помочь и человеком любимым, но не любящим. Как же это сложно! Рейчел притихла и посмотрела, как кансилльер переставляет с места на место фигурки на каминной полке — это вырезанные из кости холтийцы на лошадях.
Можно было предложить побег Катарины, но Рейчел понимала, насколько это глупо, а потому не рискнула даже произнести свою идею вслух. То и дело раздавался глухой стук кости об камень — одна фигурка постоянно падала.
— Алва получил свою войну, — с горечью сказал кансилльер, — а больше ему ничего не нужно, — он бросил фигурку в потухший камин. — Но забудь… Есть вещи, о которых тебе лучше не знать. Прости, я задумался.
Рейчел поникла. Прежде она чувствовала себя способной убить любого врага, но только будучи точно уверенной в его враждебности, а теперь все стало так запутанно и неоднозначно! Штанцлер говорил что-то разумное про невозможность добраться до Квентина Дорака — девушка не слушала. Она позорно хотела обернуть время вспять.
