— Вы знали? — спросила она так же тихо, но без удивления. Странное и нелепое, но честное начало разговора.

— Я знал, что у твоего отца нет сыновей. Эгмонт был откровенен, лекари говорили ему, что первым ребенком будет мальчик, и он даже приготовил имя. А потом был вынужден заменить женским вариантом. Но прости. Я буду называть тебя так, как должно, Ричард.

— Благодарю, эр Август.

Ее уже ничего не могло удивить, по крайней мере, из подобных новостей — что поделать, если отец был неразумен и болтлив? Поручая старшей дочери остерегаться Августа Штанцлера, Эгмонт боялся, что правда всплывет наружу, поэтому и попытался этого избежать, жаль, что она быстро забыла предостережение.

— Как матушка, сестры, Реджинальд? — участливо спросил старик.

— Матушка умерла, — собственный голос вновь показался ей чужим. — Дейдри просватана за Клауса Придда и скоро вместе с Эдит и тетей Аурелией поедет в Васспард. Надор — дурное место для детей. Айрис скоро станет женой Эпинэ.

А Реджинальд уедет в Ларак, чтобы не возвращаться к королю, и замок Надора окончательно опустеет. Разбегутся слуги, выстынут комнаты, и само существование в этом каменном склепе станет еще более невыносимым, чем после смерти Эгмонта Окделла.

— Я рад за последнего Эпинэ, — спокойно сказал Штанцлер, — он заслуживает счастья. Возможно, когда он его обретет, то перестанет ненавидеть собственную слабость и неудачи, перенося эту ненависть на меня.

— Нет, он ненавидит вас из-за кольца, — прямо пояснила Рейчел. — Кольца с молнией. Робер не верит, что его предки были отравителями. Давайте походим, эр Август, — она неожиданно для себя поежилась от холода из-за внезапно налетевшего порыва ветра. — Вы же на прогулке.

— Конечно, Дикон, ты не будешь возражать, если мы дойдем до храма? Он всегда открыт, а я хочу помолиться за герцогиню Окделльскую. Почему ты не носишь траур?

— Потому что прошло много времени, — не задумываясь, ответила девушка.

— Твоя стойкость делает тебе честь… Но твоя матушка была близка с Создателем, и она бы хотела…

— Эр Август, — лгать и увиливать не хотелось, а другу семьи необходимо сказать правду, — я не пойду в храм. Я не верю в Создателя — это гайифская выдумка, из-за которой распалась Золотая Анаксия. Мы предали истинных богов, создавших наш мир, связавшись с рисованными на иконах ликами, и если бы не это, как знать, может быть, мы сумели бы преодолеть проклятие Ринальди. Но его младший брат Эрнани был слаб духом и труслив, он не захотел смириться с истиной и действовать.

Услышав это, матушка закричала бы и с яростью сжала пальцы в замок, но Штанцлер лишь вздохнул.

— Я слишком стар, чтобы рассуждать на эту тему, Дикон. Я умру в той вере, в которой родился.

Рейчел не стала спорить, лишь молча пожала плечами, глядя на серые камни, потому что на примере покойной матушки знала: с глубоко верующими людьми среднего и старшего спорить бесполезно. Пусть верят, во что хотят, но Левия все равно придется усмирять, потому что его руками Агарис пытается взять под ненужную опеку Талигойю. И почему-то убеждать в этом, одновременно разочаровывая, бывшего кансилльера совсем не хотелось.

Молился Штанцлер очень долго, а Рейчел терпеливо ждала его, с отвращением чувствуя, как понемногу вязнут сапоги в желтоватой грязи и сыреют плащ и шляпа. А ведь еще два года назад, когда она впервые вышла из Лаик, доцветали нарциссы. Сколько времени прошло с тех пор, кажется, целая вечность! Юная девушка, притворяющаяся мужчиной, повзрослела и собралась убивать, от прошлой Рейчел, казалось, не осталось ничего, разве что любовь к Рокэ Алве, который никогда ее не простит

Мысли путались и мешались между собой, когда Рейчел, закинув голову, разглядывала острые углы крыш, размышляя о том, как томились в этих мрачных стенах Катарина и Айрис. Им пришлось хуже, чем Штанцлеру — вряд ли их выпускали на прогулку.

— Прости, мой мальчик, я заставил тебя ждать. Оставаясь наедине с совестью и Создателем, не замечаешь течения времени, хотя я же забыл… Ты нашел себе других богов, а чистая совесть молчалива.

Ее совесть не молчала уже очень давно, ровно столько же, сколько не была чистой, но этого Рейчел Окделл говорить не стала.

— Это я погубил тех, кого хотел спасти, — почему он не продолжает разговор про кольцо?

— Я не хотел травить Рокэ Алву, желал выпить яд сам, но он случайно взял мой бокал и решил, что яд насыпан для него, — Рейчел не сочла нужным лгать.

— Он прочел все по твоему лицу и сделал неправильные выводы. Но как тебя уговорили ехать к Раканам? Я не верю, что сын Эгмонта бежал.

— Я не бежал!

Раз речь идет о Ричарде Окделле, нельзя рассказывать, что ее впихнули в карету, довезли до границы и велели скакать к жениху, швырнув при этом кошелек с золотом…

— Конечно, нет. Я не вправе тебя ни о чем спрашивать, к тому же ты слишком легко одет…

— Мне не холодно, — перебила старика Рейчел. — Эр Август, что вы хотите знать?

— Как вышло, — голос бывшего кансилльера снова стал тихим и слышным только девушке, — что ты оказалась в безопасности, а десятки людей были схвачены по обвинению в покушении на жизнь Алвы? В том числе и Ее Величество. Люди начали говорить, что ты купила себе жизнь ценой оговоров, а некоторые, из тех, кому известна твоя тайна, заявляли, что своим телом.

— Что?! — поперхнулась своим гневом Рейчел.

— Тише, нам не нужно привлекать внимание к нашим беседам. Ужасные времена рождают ужасные подозрения, но я не думаю, что это так. Никогда не верил, что дочь Эгмонта на такое способна.

— Спасибо, эр Август…

Болезненное удушье отступило назад, она снова могла свободно дышать. Никто и никогда, кроме девушек из дома Окделл не поймет, какое это наслаждение!

— Но Алва умеет заставить других делать то, что нужно ему. Эгмонта заставил принять вызов, тебя — уехать к жениху. Он унизил тебя, указав тебе на твое место.

— Заставил не он, а Хуан… Я увидела его только на суде.

— Хуан?! Что с тобой сделал этот работорговец? — эр Август схватил девушку за плечо. — Он отдал тебя ему? Говори… пожалуйста…

Собравшись с силами, Рейчел еще раз рассказала о границе, подорожной и шкатулке, о том, что лежало внутри зашитого в кожу ящичка, но ни словом не обмолвилась о кольце. Потому что кольцо — злая насмешка Ворона.

— Яд и клинок… Выбор приговоренного к смерти. Хорошо, что ты не поняла приказа.

Рейчел неопределенно пожала плечами — ей это обстоятельство уже не казалось хорошим и откровение эра Августа не удивило, поскольку она знала кое-что о гальтарских традициях из книг. Если бы она тогда покончила с собой, множество людей остались бы живы, но сейчас слишком глупо оглядываться в прошлое и страдать из-за того, что не сбылось.

Неторопливо продолжалась их прогулка, тихой вязью звучали слова эра Августа про семью Эпинэ и про кольцо, но Рейчел, погруженная в размышления о том, как навести порядок в стремительно пустеющем надорском замке, не слушала. Лучше не внимать словам о том, насколько глуп и слаб будущий муж ее сестры, Робер Эпинэ, потому что это совсем не так. Его ослабили войны, он погрузился в свои печаль и отчаяние и не хочет из них вылезать, но все-таки он прекрасный человек.

— Господин супрем, — к ним шагнул с порога замерзший комендант, — я предупредил Фердинанда Оллара о вашем визите. Он ждет.

Оттягивать то, что должно свершиться, больше не получится, а потому Рейчел Окделл сдержанно попрощалась с эром Августом и твердым шагом последовала за комендантом Багерлее.

========== Глава 88. Убийство короля ==========

— Подавал ли жалобы или прошения Фердинанд Оллар? — деловым тоном уточнила Рейчел у коменданта.

Но нет, бывший король ничем не беспокоил тюремное начальство: ни походами в храм, ни отправкой писем, ни жалобами на здоровье, ни капризами, однако Рейчел это совсем не порадовало. Не могло радовать и воспоминание о пришедшем Альдо еще в середине зимы от Эмиля Савиньяка ответе. Маршал Юга написал, что единственное, что он предложит агарисскому ублюдку и переметнувшимся к нему талигойским ублюдкам, это веревка. Наверное, поэтому Рейчел решила расправиться с Фердинандом посредством веревки, чтобы дать казавшемуся честным и умным человеку веский ответ на такое заявление. Она не позволит оскорбить ни себя, ни Альдо.