— Больно? — я аккуратно прикоснулась к его горячим ладоням, — Дэн жив?

— Жив, но это явно ненадолго. Он перешел дорогу большим «шишкам», — Хардин скрестил наши пальцы, — и нет, мне не больно.

— Я устала от твоих призраков из прошлого, — на выдохе прошептала я.

— Понимаю, детка. Но больше не будет никаких проблем, я клянусь.

Я кивнула в ответ. Слегка тёплые губы зеленоглазого аккуратно прикоснулись к моим, и меня автоматический кинуло в сильную дрожь. Казалось, электрический разряд прошелся по всему телу. Он здесь. Со мной.

***

Спустя несколько месяцев.

Тело сковало резкой болью, словно меня резали пополам. Сквозь гулкие звуки вокруг, я пыталась прислушаться внимательнее к рекомендациям врача.

— Тесса, тебе нужно поднатужиться, дорогая, — доктор Уайтли говорил спокойно, его тон действовал успокаивающе, но адская боль, пронзавшая мое тело каждый несколько секунд, не давала насладиться такой роскошью как расслабление.

Я кричала изо всех сил, напрягая все тело и крепко сжимая руку Хардина, который находился в шоковом состоянии и был не в силах произнести ни слова.

Я подозревала, что будет больно, но не до такой степени. Казалось, что конца не будет видно еще вечность, но спустя несколько минут раздался крик. Крик нашей малышки.

— Тесса, ты справилась! Молодец, девочка! — подбадривала меня акушерка, — папаша, очнитесь.

Она обратилась к Хардину, оцепеневшему возле койки и продолжавшему сжимать мою руку.

— Детка, — сорвалось с его губ.

— Папаша, — снова произнесла акушерка, — приходим в себя.

— Дайте ему минутку, — ответила я, вглядываясь в лицо Хардина.

Я думала, что он не способен плакать, будто у него стоит блок на эту эмоцию. Но сейчас… слезы катились по его щекам, и на удивление, это приятно трогало мою душу.

— Эмери Скотт, — прошептала я.

— Да, — улыбнулся мне в ответ Хардин, отпустив мою руку. Он медленно подошел к маленькой люльке, возле которой ворковала акушерка.

— Она красавица, — сказала женщина, отступая от кроватки и давая Хардину подойти ближе.

— Вся в меня, — пошутил зеленоглазый, чем явно поднял настроение присутствующему персоналу, — она замечательная.

Видя, с каким трепетом Хардин смотрит на нашу дочь, я осознаю, что она будет счастлива с таким папой. Мне не удалось познать отцовской любви, но Эмери… она родилась под счастливой звездой, имя которой — Хардин Скотт.

Комментарий к Глава 19.

Следующая глава будет заключительной!

Ух, даже не верится)))

========== Эпилог ==========

Наша жизнь состоит из мгновений, каждое из которых сменяет другое, оставляя послевкусие. Оно не всегда может быть приятным, но эти мгновения определяют то, кем ты являешься. Мы все — моменты. Мы — это не количество вдохов и выдохов. Мы — это то, что остается после нас.

Не важно, сколько глупых идей приходило в голову, сколько ошибок было совершено. Имеет значение лишь то, сколько человек ты осчастливил, что оставил после себя.

Прошлое может преследовать тебя по пятам, но иногда жизнь дает тебе фору, давая возможность оторваться от погони. Прошлое способно научить, но главное брать из него огонь, а не пепел. Я свой пепел развеяла.

— Мам, — раздался звонкий голос Эмери. Ее смех такой заразительный, что невозможно удержаться и не рассмеяться вместе с ней, — мам, смотри!

Я оторвалась от экрана ноутбука и сфокусировала взгляд на дочери. Эмери уверенно набирала разгон, чтобы прыгнуть в бассейн. Миг, и она, сгруппировавшись, летит в воздухе. Еще мгновение, и огромное количество брызг разлетается в разные стороны.

— Мам, ты видела? — вынырнув из воды, Эмери внимательно посмотрела на меня.

— Да, это было круто, — я вскинула большой палец вверх.

— Пап, классно вышло, да? — медленно подплывая в нарукавниках к бортику, спросила Эмери у Хардина, лежавшего рядом со мной на шезлонге.

— Конечно, классно. У тебя разве бывает по-другому?

— Я классная, — ответила дочка.

Мы одновременно рассмеялись, встретившись взглядом друг с другом.

— Ну, еще бы. У меня не могла родиться не классная дочка, — не переставая смеяться, произнес Хардин.

— И скромная, как и ее папа.

— Именно, — Хардин слегка спустил солнцезащитные очки на переносицу, — хороший экземпляр.

Зеленоглазый поднял руку, призывая дать ему «пять». Мы были одной командой, научились чувствовать друг друга на интуитивном уровне, и это неимоверно сильно облегчало совместную жизнь.

— Как твоя статья? — спросил меня муж, удобно развалившись на шезлонге и не сводя глаз с дочери, которая шустро вылезла из бассейна и помчалась вновь набирать разгон.

— Отлично, осталась парочка штрихов.

— Дашь прочесть перед отправкой?

— Нет, — улыбнулась я.

— Почему?

— Ты снова найдешь кучу ошибок и будешь настаивать на внесении поправок, милый.

— Я, как твой самый преданный фанат, просто забочусь о качестве твоих работ.

— Нет, ты просто любишь, чтобы было по-твоему, — я попыталась вновь сосредоточиться на работе, но Хардин ловко отобрал у меня ноутбук, — эй!

— «Наши дети — это многоточие в нашей жизни. Благодаря им наша история не кончается, а продолжает существовать. Возможно, это звучит обыденно, но жизнь — это череда банальностей, которые иногда кажутся чем-то специфическим…». Хм… — протянул зеленоглазый, явно формулируя в голове вердикт или очередное замечание, — мне нравится, детка.

— ЧТО? — я вскинула руки к небу и громко выдохнула, — этот день настал!

— Не утрируй.

— Отметим это событие? Хардин Скотт, главный критик моей жизни, признал меня!

— Ха-ха-ха, — закривлялся Хардин, обратно протягивая мне ноутбук.

— Спасибо, — я наклонилась к зеленоглазому и поцеловала его в щеку.

— Я тут подумал, — он многозначительно улыбнулся и уставился на меня, — Эмери уже становится скучновато.

— На что ты намекаешь? — я прекрасно понимала, к чему он ведет, но желание того, чтобы он сам это произнес, заставляло притворяться дурочкой.

— Может, нам пора задуматься о пополнении? — Хардин игриво приподнял бровь и положил мне руку на бедро.

— Думаю, мы готовы ко второму ребенку.

— Пора вплотную заняться этим вопросом, — Хардин медленно провел рукой вверх по бедру и остановился в паре сантиметров от краев моих шорт. Семейная жизнь ни капли не убавила страсти в нас обоих. Я, как и раньше, желала его. Мне всегда будет мало.

— Пап, иди сюда, — закричала Эмери, вновь окунувшись в бассейн.

Хардин громко выдохнул и отдернул свою руку от моего бедра.

— Хотя, знаешь, пусть развлекает себя куклами, — усмехнулся зеленоглазый той самой обворожительной улыбкой, в которую я когда-то влюбилась без памяти, — шучу. Как только наступит тихий час у этого маленького тирана, тебе придется несладко.

Он быстро чмокнул меня в губы и мигом помчался к дочери, которая уже явно заскучала в одиночестве.

Я так боялась ответственности, которая легла на наши с Хардином хрупкие плечи. Я была такой легкомысленной, глупой, ревнивой и вспыльчивой. В течение нескольких лет я проводила работу над ошибками, меняя себя в лучшую сторону.

Хардин стал прекрасным примером отца, которого у меня, по сути, не было. Он безгранично любит Эмери. Она стала всем для него и для меня. Возвращаясь в прошлое и перебирая воспоминания, даже не верится, что когда-то я была готова отказаться от этого маленького комочка счастья. Она радует нас каждый день и благодаря ей я сполна поняла, что такое любовь и радость.

Рождение Эмери в корне поменяло Хардина. Больше не было того черствого и грубого парня, на его место пришел любящий и безмерно ласковый мужчина, который центром своей вселенной сделала эту маленькую светловолосую девочку, рожденную в безграничной любви.

Любовь — это прекрасно. Любить — это прекрасно.