Ну да речь не об этом. Так вот, в такую погоду я все же пришел на работу и около пяти часов бесцельно сидел в своем кабинете, от скуки раскладывая «Паука» на компьютере и доедая мороженое, купленное мной в ларьке возле метро. Скорее всего, оставшееся до конца рабочего дня время так скучно бы и прошло, но внезапно на экране, когда я собрал шестого короля, появилось уведомление о новом электронном письме. Там мне сообщили, что сюда привезли нового заключенного. Мне не хотелось уходить из кабинета — я почти закончил свою игру (остались несобранными лишь два короля), но все же я отправился в комнату для допросов. Было интересно узнать, кто такой этот новый зэк и за что он попал сюда.
***
Я ожидал увидеть кого угодно, но только не полицейского. Это оказался довольно молодо выглядящий человек, на вид лет тридцати. Мы с ним были немного похожи — он был тоже брюнет, но только с голубыми глазами, а не с карими, как у меня. На нем был форменный костюм с погонами старшего лейтенанта. Этот факт очень сильно меня заинтересовал — что такого мог совершить старлей? Если бы сержант или хотя бы лейтенант — это было бы еще понятно, но старший лейтенант — на мой взгляд, уже неплохое звание. Вид у него был какой-то испуганный, казалось, он был чем-то порядком взволнован и даже потрясен. Я поздоровался с ним и спросил его имя. Тот назвался Сергеем Шевченко, следователем. Что-то знакомое… И здесь я вспомнил: со мной в одном институте учился такой студент, старше меня на шесть лет. Не знающие этой истории подумают, что я сейчас сказал какую-то странную вещь. А разгадка простая: он в то время получал второе высшее (до этого он имел диплом экономиста).
Я уже заканчивал учебу, когда тот всего лишь сдавал экзамены за второй курс. Но за два года мы смогли подружиться — я иногда помогал ему и делился конспектами. Но когда я окончил институт, то потерял его из виду и ничего о нем больше не слышал. Он тоже особо не стремился к общению со мной — он всегда был такой замкнутый… Когда я обращался к нему, он отвечал, но первым не заговаривал никогда. Порой я даже думал, что он не от мира сего, но, разумеется, не говорил об этом ни с ним, ни с кем-то еще, не желая обижать Сергея…
— Ты меня не узнаешь? — спросил я его.
На его лице отразилась целая гамма эмоций: от изумления до облегчения. Он внезапно встал из-за стола и подбежал ко мне, вцепившись в мою рубашку.
— Саша, неужели это ты? Вытащи меня отсюда… Я невиновен… — быстро и невнятно говорил он, и на его глазах показались слезы. — Меня скоро в колонию отправят!
Невиновен? Кто же тогда вынес ему обвинительный приговор?
========== День первый. Поездка в Люберцы ==========
Первое время после его признания я стоял как вкопанный и не знал, что сказать. Я никогда не думал, что наши судьи могут посадить человека ни за что ни про что. Хотя после того, как Крохин, которого все знали как неподкупного и беспристрастного судью, отправил Павлова в сибирскую тюрьму ради того, чтобы тот не смог доложить на покойного Вадима, я полагал, что больше ничему такому не удивлюсь. Но все случилось не так, как я думал. А тогда мне хотелось только одного: найти того судью, который посмел отправить Сергея в следственный изолятор, и хорошенько встряхнуть его, пока тот не объяснит мне причину своего поступка. Хотя, может быть, он врет? Но нет: слезы не подделаешь. Или он такой хороший актер? А Сергей, видимо, заметил, что я ему не поверил, и торопливо заговорил:
— Помилуй, неужели ты считаешь, что я что-то совершил? Это все судья, черт бы его побрал… Я на суде все сказал, а он мне не поверил! В итоге выпали мне десять лет «строгача»!
— Да боже мой, объясни наконец, в чем дело? — я устал слушать его истерику и хотел спокойного объяснения.
— Понимаешь, Саша, мне предъявили, что я хотел продать за бугор четырнадцать килограммов героина! А я ничего ни про какой героин не знал. Пришли ко мне коллеги, обыскали весь дом и нашли пакетики. Но я же отлично помнил, что еще вчера там ничего не было! Кто-то, получается, мне их подкинул, но, когда я об этом сказал, мне никто не поверил. На суде я говорил, что ничего не знаю об этом, а судья хоть и смотрел на меня с сочувствием, но таки дал мне десятку! А в конце заседания первым сбежал из зала, весь от стыда красный… Да, я искренне надеюсь, что ему стало стыдно за свой поступок!
— А что, хотя бы отпечатки пальцев с пакетиков — и то не сняли? — эта история казалась мне каким-то бредом. Выходило, что обвинение просто-напросто сфабриковали и хорошо заплатили нужным лицам, чтобы никто ничего не расследовал. Пользуются своим положением только ради того, чтобы самим жить припеваючи! Как мне это не нравится в богатых россиянах… Хотя если бы я был богат, я бы поступал точно так же. Вот они — двойные стандарты.
— Да в том-то и дело, что никто никакую экспертизу не проводил! Ничего не сняли, вот тебе крест! — здесь он даже зачем-то перекрестился. — Я на суде не выдержал и крикнул: дескать, как они могут ломать судьбу невинного человека? А судья только сделал мне замечание…
— Кто он такой? Как его фамилия? — я был готов разорвать этого судью на мелкие кусочки. Смотрел на него с сочувствием… Видно, это сочувствие не стоит и гроша ломаного!
— Не запомнил, но вроде Крохин. Могу и ошибаться. Что с тобой случилось? — обеспокоенно спросил он, видно, заметив, что я почувствовал какую-то жуткую злобу. Кровь прилила к моему лицу — я, не прощаясь, выбежал из допросной и кинулся к выходу. Жить Алексею оставалось около часа… Остатки его репутации неподкупного судьи рушились в моих глазах с быстротой молнии. Да вообще после того, как он отправил пусть и ненавистного мне, но ни в чем не виноватого Павлова в далекую сибирскую колонию, я уже перестал считать его таковым. Как Вадим мог доверить ему свою судьбу после убийства Эдуарда Лиановского?! И как только он мог ему помочь? Ах да, конечно, весь вопрос упирается в деньги! Сколько же ему на этот раз заплатили за такое дело?
До здания суда я добрался за полчаса — старался добежать как можно быстрее, но под дождем особо не побегаешь, к тому же держа в руках зонт и следя за тем, чтобы порыв ветра его не сломал или не унес (а дождь так и не прекратился). Я влетел внутрь: мне никто не успел и слова сказать. На охране я предъявил свое удостоверение и сразу же кинулся искать кабинет судьи. Нашел я его довольно быстро и резко распахнул дверь. Однако там было пусто. Я сел на какое-то кресло, намереваясь подождать Крохина и высказать ему все, что я думаю о нем и об его поступке. В мыслях у меня созревали целые тирады, состоявшие сплошь из мата… Я был готов сказать их все ему прямо в глаза…
Скоро он вернулся, правда, выглядел он как-то странно: воротник пиджака был поднят, рубашка наглухо застегнута, что меня сильно изумило. Может быть, ему было что скрывать. Например, какие-либо раны… Заметив меня, Крохин явно удивился. Но не успел он сказать хоть одно слово, как я налетел на него и, схватив за плечи, прижал к стене.
— Что вы делаете? Отпустите меня сейчас же! — с усилием выдохнул он, кривясь от боли и пытаясь оторвать от себя мои руки, но я еще крепче прижимал его к стене.
— Это ты что делаешь?! — злобно процедил я. — Ты зачем дал невинному человеку десять лет колонии? Сколько тебе заплатили, продажная душа? — я резко встряхнул его; он хотел было что-то ответить, но я продолжал трясти его за плечи — его голова только безвольно качалась из стороны в сторону. — Ну, чего молчишь? Стыдишься?
Тот уже не мог ничего сказать и только смотрел на меня умоляющим взглядом. Я отпустил его, и он обессиленно рухнул на пол. Поднявшись, Крохин отряхнул костюм и сел за свой стол, потирая плечи. Я взглянул на него — его пиджак был весь в пыли, лицо заливал лихорадочный румянец…
— Какие деньги? Кто мне заплатил? Вы что, с ума сошли?! — закричал он на меня, продолжая отчищать свой костюм от пыли. — Не судите ни о чем, не узнав! Павлова вы тоже ведь возненавидели именно за то, что он пошел в полицию доносить на Вадима! Я слышал об этом от него самого… Вы еще не забыли тот случай?
