«Блистает перламутр на черной глине…»
Блистает перламутр на черной глине
горит огнями битое стекло
тебе приятель крупно повезло
что жизнь оборвалась на середине
теперь тебе не видеть черт возьми
своей супруги в комнате с клопами
здесь наши сестры сделались блядьми
а браться стали полными жлобами
нам не дано узнать кем стал бы ты
уйдя от неизбежной этой кары
когда б я не вложил в твои персты
стакан паленой харьковской водяры. ▶
«Стакан паленой харьковской водяры…»
Стакан паленой харьковской водяры
надежней чем дуэльный пистолет
так умирают бравые гусары
поднимут тост и вот гусаров нет
лишь грузные тела лежат вповалку
у столика с дымящимся жарким
вам их не жаль а мне ужасно жалко
я сам бывал безудержным таким
я тоже был поклонник суррогата
не по любви всего лишь по нужде
и брел слепым по дворикам арбата
не понимая кто я с кем и где. ▶
«Не понимая кто я с кем и где…»
Не понимая кто я с кем и где
я прожил жизнь и ею был доволен
хоть не гулял как цапля по воде
и не взлетал вороной с колоколен
меня все знали но я их не знал
но раздавал приветствия и деньги
и вот взошел на странный пьедестал
перебирая скользкие ступеньки
к нему ведет народная тропа
но на тропе годами нет народа
и жизнь моя и сложная судьба
изменчивы как майская погода. ▶
«Изменчивы как майская погода…»
Изменчивы как майская погода
глаза людей что едут в поездах
где запах лука глушит запах пота
и утопает в свадебных цветах
сегодня день особенный суббота
гул ветра нарастает в проводах
в предчувствии плохого анекдота
и остановок в новых городах
в руках невесты красная банкнота
у жениха тревога на устах
он знает что вчерашняя свобода
придет теперь в немыслимых трудах. ▶
«Весна придет в немыслимых трудах…»
Весна придет в немыслимых трудах
в борьбе стихий на атмосферном фронте
дрожит озябший лес на горизонте
и не цветет черемуха в садах
безрадостна картина небосвода
и лишь на белом платье у жены
три пятнышка от синего компота
по-прежнему таинственно темны
я секса без любви не принимаю
пускай пройдут дожди сойдут снега
весна молчит она глухонемая
она теперь больная на века. ▶
«Она теперь больная на века…»
Она теперь больная на века
хотя у профурсетки век недолог
в квартире горький запах табака
и золотистой пыли книжных полок
и сортире плачет леруа мерлен
марине влади вторит мата хари
их арии на маленькой гитаре
наяривает пьяный гуинплен
я никому на свете не нужна
я больше не играю роль наяды
допей запас церковного вина
и школьницам раздай свои наряды. ▶
«Ты школьницам раздай свои наряды…»
Ты школьницам раздай свои наряды
пускай танцуют джигу и канкан
создайте танцевальные отряды
совместно с айседорою дункан
вбирайте юным телом плоть и прыть
любимой вами постаревшей примы
по совести нам некого любить
за исключеньем редких кто любимы
а я надену дедушкин сюртук
и закурю прадедушкину трубку
и в довершенье к дерзкому поступку
я подверну на лестнице каблук. ▶
«Ты подвернешь на лестнице каблук…»
Ты подвернешь на лестнице каблук
и скрип похожий на предсмертный выдох
заставит позабыть о всех обидах
и старый зонтик выпадет из рук
и дверь квартиры где прожил свой век
покажется внезапно незнакомой
лишь где-то голограммой заоконной
наискосок пойдет знакомый снег
ты медленно опустишься на пол
и станешь нелетающею птицей
и ты умрешь когда тебе приснится
бескрайняя как жизнь река тобол. ▶
«Бескрайняя как жизнь река тобол…»
Бескрайняя как жизнь река тобол
вторгается во тьме на правый берег
сминая сенокосные луга
как можно верить в этот произвол
никто в него по-прежнему не верит
и тайно расширяет берега
вода вернется в русло на заре
прихватит свой оброк и удалится
останется заросшая курья
и в деревянной школе на горе
в неосвещенных окнах вспыхнут лица
там ты и я. ▶
«Там ты и я в рубахах до земли…»
Там ты и я в рубахах до земли
из дома вышли и спустились в поле
и добрались до самого конца
а дальше по дороге не пошли
и встали у оврага на приколе
перекрестились и сошли с лица
и день прошел и вскоре жизнь прошла
и наступила ночь чернее сажи
и не послать на помощь за врачом
два голубя расправили крыла
но мы не сожалели о пропаже
мы больше не жалели ни о чем. ▶
