Я хочу как и прежде смеяться.

Я хочу как и прежде смеяться.

И как прежде хочу я любить.

Вновь закатами дня любоваться.

О любви не стыдясь говорить.

Позабыл о стеклянных бутылках.

Заливали что раны в душе.

И о дыме в затертых курилках.

Променяв все на рай в шалаше.

Я устал от фальшивого смеха.

Что дурные порой выдают.

Отзывается старое эхом.

Там где годы бесследно сгниют.

Я хочу как и прежде смеяться.

И как прежде хочу я любить.

Вновь закатами дня любоваться.

О любви не стыдясь говорить.

Среди тусклых огней ресторана.

Табачный дым, духов дешёвый запах.

Застыли вновь в кабацкой суете.

И сотни рыл, сидящих в старых шляпах.

Бросают взгляд на вырез декольте.

Окурок жжёт твои худые пальцы.

И терпкий дым, как прежде бьёт в глаза.

А годы лишь усталые страдальцы.

Теряют масть, под тяжестью туза.

И голос твой, давно не слышен в зале.

Он растворился, как дым от сигарет.

Но все же ты, сидишь в объятьях славы.

И хитрый взгляд малюет твой портрет.

Тебе уже, наскучило быть песней.

Что все поют, и каждый на свой лад.

Твоим плечам, весь этот мир стал тесен.

Вся красота твоя как сладкий яд.

Ты вновь уйдешь, оставив в тёмном зале.

Своих духов, пьянящий аромат.

Помады след, он кровью на кинжале.

Ворвется в мир, как страсти дерзкий взгляд.

Люцифер Адольф Иосифович. 

Есть такой парень на свете.

Он готов прийти сразу на помощь.

Его фото мелькают в газете.

И красив словно спеленький овощ.

Но фамилию всем он лишь скажет.

Все готовы попадать со страху.

Все кричат ''Тёмной силой шабашет ''

И бегут всей толпою к монаху.

-''Просто немец, ну что тут такого''.

Испугавшимся парень кричит.

Нету вил, и кинжала стального.

Я не тот кто всем адом грозит.

Добродушно старухе поможет.

Тяжеленные сумки, нести.

В холодильник продукты все сложит.

И цветам всем даёт зацвести.

Только имя старушка услышит.

Перекрестившись, к комоду сбежит.

В КГБ докладную напишет.

С пистолетом над парнем хрипит.

Что ж , ты бабка стоишь с пистолетом.

Я не родственник фюреру знай.

Не успел стать фашистским кадетом.

Своим ''Вальтером '' ты не махай.

Просто деда тогда шоколадом.

Один фриц из добра угостил.

Рассказал за стеклянным фасадом.

В оккупации как дед прожил.

Паспортист шутником оказался.

Моё имя по правде Адоль.

В документе шутя расписался.

Написал мне зловеще '' АДОЛЬФ''

С выпивохой соседом Степаном.

Рюмку водки пропустит с лихвой.

Тот расскажет как был атаманом.

И бежал по Берлину босой.

Только отчество Степа узнал.