Директор планового отдела милостиво разрешил мне отлучиться от дел, дабы провести экскурсию для мистера Тауэра. Правда, это оказалось весьма скучным занятием. Стивен немногословно переговаривался с сотрудниками, а потом по уши погружался в бумажки. Поймав меня на зевке, он отвлекся от очередного документа и улыбнулся:

– Я мог бы предложить составить тебе пару в этих их… игрищах. Но, боюсь, что не умею забираться на стены.

Наверное, решил, что я очень расстроена. И не ошибся. Его я даже не рассматривала в качестве напарника – Джек не разрешит мне участвовать. И уж тем более не разрешит участвовать в компании выряженного в деловой костюм умника, который явно свою молодость потратил на отсиживание задницы в каком-нибудь Гарварде, а не в спортивном зале. Эх… И Стивен зря думает, что ему самому бы позволили участвовать – его тело будут беречь на втором месте после моего.

– Ерунда все это. Я и не хотела участвовать. Просто обидно, что меня отодвигают. Дискриминация же!

Стивен отложил бумагу на стол и сцепил руки в замок.

– Ладно. Тогда расскажи мне об этой компании. Очень интересно знать мнение простых сотрудников.

Возможно, он собирался просто меня отвлечь. Или на самом деле являл собой специалиста высочайшего класса, который учитывает каждую мелочь. Я рассказывала максимально искренне:

– Устроиться в головной офис непросто. Жесткий отбор для любого – от уборщицы до главного ученого. Есть свои традиции и жесткие законы. Говорят, что в филиалах свои традиции и законы… да как и в любой другой организации.

– А про мистера Кинзи что можешь рассказать?

Я улыбнулась – Стивену так никто и не сказал, что я дочь генерального директора. Мне тоже не хотелось пока раскрываться.

– Он справедливый, – это был честный ответ. Диктат отца заканчивался на членах семьи, в отношениях с подчиненными он оставался всегда самым лучшим руководителем. – Строг. Прямолинеен. Однозначен в решениях. Считает, что любого человека можно заменить – если один не справляется, проще нанять другого. Без скандалов и выяснений отношений. Он не подстраивается к людям – люди подстраиваются к нему, но это несложно, если ты на своем месте.

– Ого. Довольно странно слышать настолько подробный отчет от простого стажера. А другие члены совета?

Я не собиралась скрывать важное – наоборот, считала, что в выдаваемой информации никакой секретности нет. В конце концов, он то же самое узнает от любого другого сотрудника.

– Его жена владеет таким же количеством акций, как и сам он. То есть единственный полновесный конкурент при голосовании. Но я ни разу не слышала, чтобы они расходились во мнениях. Мэри-Энн Кинзи отвечает за связи с общественностью. Мне кажется, она тоже хороший руководитель, но я в ее отделе не работала.

– Другие крупные акционеры?

Все ближе и ближе ко мне. Я улыбнулась. Все это Стивен должен уже знать:

– Мистер Диксон, шесть процентов акций, занимается бытовой химией. Не очень удачный сектор, если учесть тамошнюю конкуренцию. Кроме того он единственный вне семьи, обладающий таким пакетом. Это приводит к постоянным противоречиям с… мистером Кинзи. Четыре с половиной процента – у миссис Клауд. Она настолько дальняя родственница, что никогда и не считалась Кинзи. Живет на дивиденды, в управление не вмешивается и потому никому не мешает.

Стивен задумчиво рассматривал свои пальцы:

– Если посчитать акции дочерей и Дина Дойла, то выходит, что чуть больше пятидесяти процентов распылено?

– Конечно, – теперь мне разговор показался странным. Вроде бы мы обсуждали очевидные вещи, но с каким-то неочевидным интересом. – Капитал распылен так, что никому не удастся собрать даже одного процента. И кто-то тратит серьезные деньги на биржевые спекуляции. Ведь именно с ними ты и должен разобраться?

Он вдруг серьезно посмотрел на меня:

– Слушай, если даже простые стажеры так подготовлены, то я восхищен кадровой политикой Кинзис Корп.

Ах, вот он о чем – просто меня экзаменовал!

– Прими один совет, Стивен Тауэр, от простого стажера. Сотрудники называют эту компанию неофициально – Кинзис Киндом. Называй и ты так, если не хочешь выглядеть чужаком.

– Я понял. Это как приближение ко двору его величества. Королевство одной семьи с тысячами подданных, которые тоже хотят быть причастными.

Мне понравилось, что он без обиняков заключил мысль в одной фразе. Наверное, это обязательное свойство характера для его специальности – быть точным и прямолинейным во всем. С такими людьми приятно разговаривать. Будет жаль, что уже в четыре Стивен поймет, кто я такая, и, возможно, сразу перейдет на больший официоз. Но и он привыкнет – как все вокруг меня привыкли.

После обеда я сидела в засаде. Когда охранник Рик спускался по лестнице после осмотра третьего этажа, нагло ухватила его за локоть и потащила добычу в сторону. Он возмущался, но руку у меня не вырвал.

– Чем обязан, мисс Кинзи? Если вы прекратите меня тянуть, то я, возможно, и сам пойду.

– Никаких мисс! – отрезала я. – Называй меня, как все, Клэрис! Граница между нами мне сейчас меньше всего нужна! Я же простой стажер, а никакая не начальница!

– Чем обязан, простой стажер?

– Игрища ведь завтра? Завтра же?!

Он открыто смеялся над моими терзаниями:

– Успокойся уже, Клэрис! Джек пообещал, что переломает руки тому, кто пойдет у тебя на поводу. А потом уволит. И после того как уволит, уже не будет сдерживаться церемониями.

– Не будь таким трусом, Рик! Кстати, я даже фамилию твою не знаю.

– Ройшоу.

– Не будь таким трусом, Ройшоу! Ты позоришь фамилию Ройшоу!

Все же очень симпатичный парень – хоть и старается не смеяться, но искрящиеся глаза его выдают:

– Кто бы говорил! Разве такое поведение подходит для наследницы империи Кинзи?

– О! Как кстати ты напомнил! Через пару лет отцу надоест меня стажировать. Меня назначат на какую-нибудь запредельно высокую должность. И знаешь, что я сделаю в первую очередь? Тебя уволю, конечно! Подумай о своем будущем сегодня, Рик Ройшоу, не будь балбесом!

– Угрозы? Вот как запросто простые стажеры обращаются в Кинзи! – он как-то легко вывернул руку из моего захвата и освободился, но сбегать не спешил. – Да Джек не позволит взять тебя в пару!

– А мы ему не скажем! – я, почуяв прорыв, заговорила громче. – Ты просто прихватишь свою подружку! Они узнают, только когда мы с тобой явимся за выигрышем!

Он подумал немного:

– Ладно. Тогда взнос делаешь за нас обоих, идет?

– Идет, напарник!

– Встречаемся в пятницу в девять вечера возле четырнадцатого склада. Одень что-нибудь… не такое дорогое.

– Уи-и-и! Обожаю тебя, Рик!

– Безбашенная Кинзи – темное пятно на семейном древе!

– Иди сюда, расцелую!

И он со смехом все-таки сбежал.

Рик ошибается. Склонность к революциям и приключениям делает из меня самую настоящую Кинзи. Компанию основал еще мой прадед, но только при отце она достигла таких масштабов. И Роберт Кинзи тоже никогда не был серой мышкой, предпочитающей отсиживаться в спокойном уголке, подальше от волнений. Люди, боящиеся опасностей, не возглавляют транснациональные корпорации, не занимаются крупным бизнесом. И уж точно не достигают таких вершин. Вершины могут начаться с ночных крыш Нью-Йорка. Это по мне. Может, поэтому отец и называет меня искренне «умницей» – ведь я так сильно на него похожа.

Стивен мог изобразить хоть что-то. Рухнуть в обморок, вскрикнуть от радости или разочарования. Мог бы выпучить глаза. Но он только прищурился на секунду, когда мы столкнулись на входе в зал совещаний, и запросто констатировал:

– Так ты вторая дочь мистера Кинзи? Ясно.

Вокруг огромного овального стола рассаживались все, кого сегодня ожидали: я, мать, отец, Стивен, мистер Диксон и секретарь. Подключили видео-связь, и теперь одутловатое лицо Дина Дойла, мужа Ив, было видно всем.