— Стой спокойно, — прошипел строптивому принцу на ухо Эрестор. Мужчина так крепко сжал его бёдра, пытаясь заставить Леголаса спокойно стоять на месте, чтобы он смог, наконец, глубоко войти в него, что юноша завопил от боли. Правда, благоразумно не произнёс ни слова. Зато в голове у него пронеслось множество разных слов, — в основном на Кхуздуле, языке изобиловавшем всевозможными изощрёнными ругательствами, которые принцу не пристало произносить вслух.
— Ты сломаешься уже, дерзкий мальчишка? — процитировал его Эрестор. — Или хочешь ещё?
И, наконец, это произошло. Мастер нещадно драл Леголаса, удары сыпались на его многострадальные ягодицы нескончаемым потоком, и юноша ощутил те же покой и свободу, которые он чувствовал лишь с Трандуилом. Леголас покорился воле Мастера так внезапно, что Эрестор даже протяжно застонал от удовольствия.
— Теперь можешь говорить, — разрешил Мастер. — Полагаю, ты хочешь поблагодарить меня и отца.
— Благодарю вас, мои Мастера, — Леголас снова и снова повторял эти слова, как мантру, благодаря мужчин за то, что они брали его тело, ласкали и наказывали его.
Когда Эрестор кончил, то перевернул податливого и ныне кроткого, как овца, юношу на спину. Триумфальная улыбка порхала на губах Нолдо. Леголас завороженно протянул руку, желая прикоснуться к лицу того, кто так искусно подчинил себе его тело и волю.
— Мастер… — тихо прошептал юноша, желая снова поблагодарить Эрестора за удовольствие, которое тот ему подарил.
— Скоро поблагодаришь, — пообещал ему Эрестор, предвидя его желание. С этими словами Нолдо спустился вниз и обвился губами вокруг члена юноши. Мастер был так искусен, что очень скоро с губ мальчишки слетали бессмысленные слова, а их обладатель бился в агонии и вопил что было мочи, терзаемый беспощадным ртом и искусным языком. Нолдо был гораздо опытнее его отца и в этом… Удовольствие, которое дарили эти жестокие губы и язык, было за гранью…
Продержался юный любовник недолго…
Несмотря на то, что на Леголасе не осталось ни одного живого места, — как, впрочем, Мастер и обещал, — он парил в облаках. Мужчины довольно растянулись на кровати и юноша снова оказался в капкане обнажённой горячей плоти. Трандуил нежно поцеловал сына, сжав его в стальных объятиях, как трофей, а рука Эрестора ласково обнимала его за талию. Леголас был так вымотан многочасовыми скачками, что забылся беспробудным сном даже раньше, чем его голова коснулась подушки.
Счастливая улыбка застыла на умиротворённом личике, и принц даже не подумал о том, что ждёт его утром, а стоило бы…
Комментарий к Глава 22. Мастер. Укрощение строптивого принца Синдарин:
ernil ned avad: строптивый принц
mûl ernil nín: мой коронованный раб
ada: отец, папа
pen gorn: горячий мальчик
bain ernil: красивый принц
bara ernil: ненасытный принц
Ion nín: Мой сын
“Каждая дикая лошадь мечтает, чтобы её объездили”.
====== Глава 23. Мастер. Новая пора ======
Леголас проснулся, укутанный двумя тёплыми телами. Принц осторожно выпутался из стальных объятий отца и повернулся лицом к Эрестору, тот ещё крепко спал.
Во сне белоснежные волосы Синда смешались с чёрными прядями Нолдо, образуя причудливый тандем света и тьмы. Леголас завороженно изучал черты лица Мастера его отца, как будто видел мужчину впервые. Во сне — расслабленный и умиротворённый — Нолдо уже не казался ему таким уж холодным и неприступным. Эрестор, конечно, был не так красив, как его отец, — хотя вряд ли кто-то в Средиземье мог сравниться по красоте с его отцом, Трандуил был само совершенство! — но не менее обольстителен и притягателен. Опасен… Когда Эрестор смотрел на него этими холодными стальными глазами, Леголасу казалось, что мужчина выворачивал его душу наизнанку, от чего у него подкашивались коленки, а сердце готово было вырваться из груди. В душе он был уверен в том, что Нолдо может читать его мысли, совсем как отец…
Принц ещё долго всматривался в лицо загадочного мужчины, пытаясь понять, что же сделало Нолдо таким, что произошло между ним и Трандуилом в прошлом, и почему его так тянет к бывшему любовнику его отца…
Когда тёплая рука Трандуила стала настойчиво прикасаться к его израненной коже, юноша зашипел и сдавленно застонал — синяки, успевшие потемнеть к утру, вспыхнули огнём, напомнив юному принцу о прошлой ночи.
Тихий стон, сорвавшийся с губ принца, разбудил Эрестора. Утренний свет отразился в глазах цвета стали, а по губам скользнула едва уловимая улыбка.
— Трахни его, mûl ernil nín, — тихо прошептал Нолдо, и Трандуил, довольно мурлыкая себе под нос, потянулся за маслом.
Стоило отцу прикоснулся к его анусу, как Леголас тут же зашипел от боли, инстинктивно пытаясь отстраниться. Но бежать было некуда — Нолдо крепко сжимал его плечи, принуждая лежать смирно. Казалось, Эрестор наслаждался его агонией. Жестокие глаза цвета стали впитали каждую эмоцию на лице юноши, в то время как тот извивался и стонал от боли, разрываемый пальцами отца.
В тот момент, когда ada вошёл в него, Леголас едва не потерял сознание. Боль была такой сильной, что белая пелена застлала ему глаза, и юноша едва мог разобрать слова, слетевшие с губ Эрестора:
— Он так красиво и быстро тебе подчиняется. Ты хорошо его обучил. Он само совершенство.
Всё, что было потом, Леголас помнил весьма смутно. Он жадно принимал всё, что отец давал ему, растворившись в своих ощущениях. Было больно, — безумно больно! — юноша инстинктивно выл в знак протеста, и тем не менее он желал, чтобы эта пытка не прекращалась. Леголас остро чувствовал каждое движение отца, каждый сантиметр его совершенного члена в себе и наслаждался этим. В этот миг он наконец признался самому себе, что любит боль и, встретившись взглядом с Эрестором, понял, что мужчина прочитал это в его глазах.
Когда первый урок был усвоен, Мастер что-то тихо прошептал на ухо Трандуилу, и тот тут же разрядился в скулившего юношу потоком спермы.
«Неужели Эрестор тоже захочет меня трахнуть?!» — с ужасом подумал Леголас, но, к счастью, у Нолдо на уме было нечто иное.
— Твой первый урок, Леголас, — улыбнулся Эрестор и, нежно погладив юношу по мокрой щеке, с кошачьей грацией перебрался на другую сторону кровати к Трандуилу. — Наблюдай за тем, как я буду трахать твоего отца. Он желает этого так же, как и ты. Следи за его реакциями и за тем, как реагирую на них я.
Нолдо нежно, с благоговением проложил дорожку из поцелуев по спине бывшего любовника, грациозно спустился ниже и принялся искусно ласкать чувствительный анус языком. Вместо того, чтобы сосредоточиться на том, как Мастер готовит Трандуила к проникновению, Леголас тут же провёл параллель между своим первым опытом доминирования над отцом и тем, что предстало его взору сейчас. Честно говоря, увиденное заставило принца задуматься и пробудило в нём ревность.
«Отец просил меня использовать язык вначале, потому что это напоминает ему о его Мастере, а не потому что он хотел почувствовать мой поцелуй там?! Что связывает этих двоих? Уважение, дружба, секс, страсть, любовь, всё это вместе или нечто большее? Может ли любовь, если, конечно, она была настоящая, угаснуть? Моргот, тебе не об этом приказали думать, Леголас! Ты должен наблюдать за Эрестором и учиться у него, ревнивый болван!» — титаническим усилием воли Леголас подавил монстра, пробудившегося в его сердце ото сна, и переключил внимание на то, как Эрестор доставляет удовольствие его отцу.
Юноша с удивлением отметил про себя, что действия Мастера его отца всегда точны и взвешенны, он никогда и ничего не делал без причины. Казалось, Эрестор никогда полностью не растворялся в процессе, всегда краем глаза наблюдая за реакциями бывшего любовника. Трандуил судорожно вздыхал, и Эрестор прикасался к нему твёрдой рукой, успокаивая. Трандуил начинал дрожать, и Эрестор ускорял темп. Эрестор томно стонал, и Трандуил возбуждался ещё сильнее.
«Почему он делает именно это? Как он понимает, чего хочет Трандуил?» — нервно кусал губу Леголас, пытаясь разгадать эту тайну, и неожиданно его пытливую голову осенило. Прошлой ночью Мастер проделал с ним ровно то же самое, медленно и настойчиво подчиняя его тело своей воле.
