Медленно и осторожно он заключил Трандуила в объятия, надеясь, что тот не оттолкнёт его, и попытался рассмотреть лицо отца в кромешной тьме.

— Возможно, мы никогда больше не увидим солнечный свет и погибнем здесь. Вместе. В темноте.

Распалённый желанием, отказываясь думать, сын повернулся лицом к отцу. Их тела прижимались друг к другу на измятой мантии короля. Трандуил тяжело вздохнул, но не пошевелился.

— Твой страх смёл все запреты, ion nín, — прохрипел отец. — Возможно, позже ты пожалеешь об этом... Но я не откажу тебе в твоей просьбе. Подумай хорошенько. Я не приму отказа позже! Не смей дразнить меня, когда мы на волоске от смерти!

У Леголаса перехватило дыхание, когда Трандуил сдержал своё обещание. Искушённый мужчина искусно целовал и покусывал его ухо, пока сын беспомощно дрожал, выкрикивая имя отца при каждом вздохе. Леголас никогда так не звал своего ada, даже когда был ребёнком, но то, что происходило сейчас, не казалось ему чем-то противоестественным. И он не пошёл на попятную, не отказался…

Казалось, Трандуил наслаждался этим процессом. Он медленно и умело изучал тело сына в темноте, а его мрачный смех обволакивал юношу, как тёплое одеяло. В голове юного принца вертелся миллион вопросов:

«То, что сейчас происходит между нами — воля рокового случая, стечение обстоятельств или же… Думал ли Трандуил обо мне в таком ключе раньше?

Только ли многочисленные запреты и чувство страха стояли между нами и этим моментом?

Неужели, слушая рассказы об искусности отца в постели, моё собственное любопытство пустило столь глубокие корни?

Да, я позорно потворствовал случайным фантазиям… Они казались такими безвредными и бессмысленными. Но неужели они зашли намного дальше, чем я думал?

Мог ли я? Осмелился бы?..».

Трандуил был опытным любовником, и уже очень скоро Леголас задыхался и умолял, страстно скользя руками по стальным мышцам отца, боготворя его тело. В какой-то момент юный принц перестал думать, все рациональные мысли улетучились из его головы под напором отцовского рта и трением их тел друг о друга. У него больше не было ни времени, ни желания анализировать мотивы своего развратного поведения.

К удивлению юноши, отец резко схватил его за запястья и грубо прижал их к земле.

— Ada? — испуганно прошептал сын в темноту.

— Я не приму отказа сейчас, Леголас, — напомнил ему отец. — Если мы сделаем это, то это сделаю только я! Не ты!

В этот миг до Леголаса дошло, что Трандуил не утратил надежду на спасение. Отец делал всё это осознанно, и оттого это было ещё более греховным.

«Как долго отец думал обо мне? Не потому ли он запрещал всем лесным эльфам даже смотреть на меня? Из-за ревности? Отец желал меня… всего меня… только для себя», — Леголас застонал и попытался вывернуть запястья из мёртвой хватки отца, но безуспешно. — «Что ж, возможно, я не могу прикасаться так, как я хочу, но я не подчинюсь, не буду безжизненным телом, которое будут брать. Я буду участвовать в этом акте криками, полными желания, мольбами, всем своим сердцем и каждым движением тела!».

— Прошу тебя, ada, возьми меня! Возьми так, как пожелаешь!

— Да, дай мне всё, что я хочу, ion nín, — прошептал Трандуил, свободной рукой зажимая сыну рот и заставляя его замолчать. — Ты не сможешь меня остановить, ты ничего не сможешь сделать.

Опытный мужчина искусно ласкал его тело, вынуждая Леголаса стонать от каждого прикосновения. Те нежные касания, которые когда-то убаюкивали его в детстве, теперь возбуждали и заставляли биться в экстазе.

Что-то во всём этом будоражило юношу. Это… Это было, как воровать конфеты посреди ночи. Как пробовать крепкое вино, когда никто не видит. Как надкусить запретный плод. Этому просто невозможно было противостоять. Трандуил мог получить всё, что хотел. Всё, что пожелал бы. Лишённый голоса, Леголас раболепно лизал ладонь отца, закрыв глаза. Он хотел, чтобы Трандуил брал всё, что пожелает. Ему это было необходимо… больше… сейчас… здесь… всё.

Трандуил зарычал, низко и гортанно. Откинув голову Леголаса назад, он провёл кончиками пальцев по подбородку сына, а затем засунул три пальца ему в рот, заставляя умолкнуть. Юноша жадно принимал их, извиваясь всем телом под весом отца, который очерчивал языком совершенный изгиб его уха. Вдоволь поиздевавшись над ухом сына, Трандуил замер, чтобы задать тому волновавший его вопрос.

— Скажи мне, что у тебя в сумке есть что-то, что поможет мне тебя трахнуть? — отец замолчал, и Леголас практически почувствовал его ухмылку на своём ухе. — Кивни, если да, — мрачно посоветовал ему мужчина, как будто другого ответа и быть не могло.

Леголас начал лихорадочно перебирать в мозгу вещи, которые он захватили с собой. Неожиданно он вспомнил о средствах первой помощи и энергично закивал, всё ещё не имея возможности говорить.

— Очень хорошо, ion nín, — улыбнулся Трандуил, и юный принц почувствовал, как похвала пронеслась по его артериям и венам, достигнув члена. — Принеси, — мрачно приказал отец, не вынимая пальцев изо рта Леголаса. Сын томно замурлыкал, и Трандуил ущипнул его. — Быстро!

Леголас, приглушённо застонал и потянулся к сумке. Одной рукой он открыл застёжку на ней и начал судорожно перебирать мокрые вещи. Дрожавшими от желания пальцами юноша пытался вытащить закрытые флаконы, не уронив, в то время как Трандуил медленно тёрся бёдрами о его тело, заставляя их члены соприкасаться. При желании отец мог бы довести его до оргазма лишь этими движениями, или — юный принц застонал от одной только мысли об этом — ada мог бы действительно трахнуть его, воплотив свою угрозу в жизнь.

— Подготовь себя, — приказал Трандуил.

Леголас ничего не видел в темноте, но каким-то чудом всё-таки смог открыть один из флакончиков. Внутри был бальзам для обработки порезов, ссадин и мелких травм, которые можно было получить в пещерах. Смазав в нём один палец, юный принц ввёл его в себя, но Валар, как же это было сложно, больно и, казалось, всё его тело противилось этому. Сделав глубокий вдох, юноша попытался снова.

— Ну? — требовательно спросил Трандуил, убирая пальцы изо рта Леголаса и давая тому возможность говорить.

— Прости, ada! — пролепетал сын. — Я пытаюсь! Правда!

В тот же миг он почувствовал на себе руку Трандуила, проверявшую выполнение его приказа. Обнаружив палец Леголаса, введённый в анус по первую фалангу, отец издал странный, полный желания звук, напоминавший рычание. Мужчина убрал руку, но лишь для того, чтобы смазать пальцы в том же бальзаме. Один палец отца проник в Леголаса, параллельно пальцу сына, но глубже, гораздо глубже! Юноша завопил от боли, пронзившей его тело насквозь, но Трандуил лишь разразился низким, утробным рыком.

— Ты девственно узкий… Ты никому не отдавал своё тело, не так ли? Ты полностью мой, абсолютно… Леголас, ion nín! — отец вгрызался Леголасу в горло, пробивая себе дорогу этим огромным жестоким пальцем внутрь его тела. — Я трахну тебя, — вынув палец из ануса хныкавшего мальчишки, мужчина в тот же миг ввёл его снова. — Хочу услышать, как ты будешь умолять меня. Хочу услышать, как ты будешь стонать подо мной. Я буду твоим первым. Я заставлю тебя умолять меня о большем. Я заставлю тебя кричать.

Леголас застонал, невидящими глазами вглядываясь в темноту. Всё его существо сконцентрировалось на этом обжигающем пальце внутри его тела. Он казался таким огромным, толстым и беспощадным, совершенно невыносимым. Юноша больше не мог это терпеть, это было слишком больно!

— Я не могу, я не могу, — прошептал Леголас.

— Ты сможешь, — отец безапелляционно продолжал растягивать его, глубоко проскальзывая пальцем внутрь. Но вместо того, чтобы отторгать этот жестокий палец, тело Леголаса, наоборот, казалось, цеплялось за него, пытаясь удержать внутри. Трандуил наклонился к горлу сына и прохрипел:

— Ты начинаешь привыкать к нему.

Леголас застонал, понимая, что отец прав. Теперь, когда он принял его, то смог почувствовать не только боль от грубого вторжения. Отец трогал его так глубоко, где его никто и никогда не трогал, и там, в глубине, его тело не сопротивлялось… До тех пор, пока второй палец не присоединился к первому.