Литмир - Электронная Библиотека

Павел Амнуэль

Расследования Берковича 10

© Песах (Павел) Амнуэль, 2014.

© Издательство «Млечный Путь», 2014.

© ООО «Остеон-Пресс», оцифровка текста, вёрстка, 2014.

Портрет Арафата

Маленький Арик плакал всю ночь, и утром, прежде чем ехать на работу, Беркович отвез жену с сыном в поликлинику.

– Ушки, – поставил диагноз врач. – Выпишу капли, и все пройдет, у малышей это нередко случается.

В управление инспектор приехал с получасовым опозданием, в коридорах толпились сотрудники, обсуждая вчерашние перестрелки с палестинцами. Все шло к тому, что для оперативной работы день будет потерян – мало у кого в мыслях были текущие дела.

Наслушавшись разговоров, Беркович прошел наконец в свой кабинет, включил компьютер и задумался. В десять предстоял допрос Нахмана Бен-Ациля, и инспектор не был уверен в том, что ему удастся заставить подозреваемого в убийстве сообщить хоть какую-то информацию. Третьи сутки Бен-Ациль отказывался сотрудничать со следствием, и похоже было, что завтра судья Альпер не продлит срок заключения. Задержанного придется выпустить на свободу, несмотря на то, что Беркович был убежден в том, что именно Бен-Ациль застрелил в конце недели Игаля Рисмана, владельца трех массажных кабинетов в районе старой автобусной станции в Тель-Авиве.

О том, что Бен-Ациль и Рисман находились, как говорится, в контрах, знали в полиции все. Знали, что Бен-Ациль занимался «женским извозом» – привозил в Израиль нанятых по контрактам девушек из Украины, а здесь сдавал их внаем в массажные кабинеты, имея немалые комиссионные. Из-за комиссионных Бен-Ациль и спорил с Рисманом, не раз угрожая его убить. Однажды они подрались и в ход пошли ножи, но никто в результате не был ранен, так что все это, как говорится, «халоймес».

Труп Рисмана, пробитый двумя пулями – стреляли в грудь и голову – был найден на исходе субботы в переулке неподалеку от массажного кабинета «Приют». Это был один из объектов Рисмана, и по свидетельству охраны, хозяин покинул помещение в восемь с четвертью, сказав, что должен поговорить с одним типом и что вернется через несколько минут. Рисман не вернулся. Полчаса спустя он был найден мертвым.

Никто не слышал выстрелов – или слышал, но не хотел связываться. Никто не знал, с кем Рисман собирался беседовать – или знал, но не хотел сообщать полиции. Оружия на месте преступления не нашли. В ту же ночь Бен-Ациля арестовали – инспектор Беркович добился этой превентивной меры, поскольку опасался бегства подозреваемого. Он понимал, что рискует, – если выяснится, что Бен-Ациль не причастен к убийству, Берковича ждали неприятности.

– Послушайте, инспектор, – сказал Бен-Ациль на первом же допросе, – не понимаю, чего вы от меня хотите. Ну, спорили мы с Игалем, даже подрались как-то – и что? Со своей тещей я дерусь каждую неделю, так если она завтра отдаст концы, я буду в этом виноват? Из-за вас я теряю деньги. Сообщить мне вам нечего. Об этом деле говорите с моим адвокатом, а не со мной.

И с той минуты Бен-Ациль соглашался разговаривать с Берковичем только о погоде, новой интифаде, политике, а также о женщинах и спорте. Тем для разговоров, в общем, хватало, и Беркович не отказывался от возможности услышать мнение Бен-Ациля по любой проблеме. Инспектор задавал наводящие вопросы, пытался перевести беседу в интересовавшее его русло, надеясь, что, утомленный долгими разговорами, Бен-Ациль проговорится – были такие случаи в истории криминалистики.

Сегодня им предстояло беседовать в последний раз – если, конечно, не будет наконец обнаружена решающая улика, на что Беркович, к своему большому сожалению, почти уже не рассчитывал. В тюрьму инспектор приехал на полчаса позже, чем предполагал – пришлось постоять в пробке, – и допрос начал, еще не остыв после пререканий с неистовыми израильскими водителями, да и бессонная ночь сказывалась.

– Смотрите, Бен-Ациль, – сказал Беркович с раздражением, которого не смог скрыть, – алиби у вас все равно нет, так что подозрение с вас не будет снято еще долгое время.

– Ах, – вздохнул торговец живым товаром, – давайте лучше поговорим о футболе. Вы не слышали, как сыграли «Маккаби» с «Апоэлем»?

– Нет, – буркнул Беркович. – Футболом я, к сожалению, не интересуюсь. Впрочем, завтра вы сами сможете удовлетворить свое любопытство.

– Да! – воскликнул Бен-Ациль. – Я считаю часы до встречи с судьей! Все-таки есть в Израиле справедливость!

– Вы в этом сомневались? – удивился Беркович. – Я не припомню случая, чтобы невиновный был осужден.

– А я помню, – заявил Бен-Ациль, – да и вы знаете, просто забыли. Дело об убийстве араба. Семнадцать лет назад. Тогда пятерых ребят осудили, и они провели в тюрьмах, кажется, две трети срока. А недавно выяснилось, что они были ни при чем – просто следователь имел против них зуб. Я рад, что вы, инспектор, не из таких следователей.

– Ах, оставьте, – сказал Беркович, расслабившись. – Какой зуб? Ваши украинские связи вне моей компетенции, я занимаюсь убийством. Точнее – занимался… Я другого не понимаю. Мы столько говорили о спорте, а если поглядеть на вас, можно подумать, что вы спорт ненавидите…

– Вы имеете в виду мой живот? – усмехнулся Бен-Ациль. – У меня терпения не хватает… Месяц бегаю или на тренажере… А потом бросаю.

– Даже в юности спортом не занимались?

– Почему же? В юности я много чем занимался.

– Футбол?

– Нет, тут вы попали пальцем в небо. Бег на сто метров. Спринт. Удивляетесь? Я был легким, как тростинка, это потом нажил живот и грыжу. В армии даже чемпионом по бегу стал как-то раз. Правда, не на соревнованиях, какие соревнования в боевых частях?

– Вы служили в боевых частях? – удивился Беркович. Он, конечно, знал это, изучив подробную биографию Бен-Ациля с момента его поступления в школу. За торговлю легкими наркотиками тот еще до армии привлекался к суду, но дело ограничилось штрафом. А в армии Бен-Ациль попал в десант, потому что действительно был ловок, прекрасно бегал и, как ни странно, бесстрашен.

– Я служил в десанте, – с гордостью сообщил Бен-Ациль. – О некоторых наших операциях я и сейчас не имею права рассказывать.

– Послушайте, – оживился Беркович, – а в той операции, когда захватили Мохаммеда Тараки, вы участия не принимали?

Он знал, что Бен-Ациль служил в другой части, но хотел послушать, не станет ли этот тип приписывать себе чужие достижения.

– Нет, – с сожалением сказал Бен-Ациль. – Это без меня. И знаете, инспектор, я думаю, что это было к лучшему.

– Почему? – поднял брови Беркович.

– Я бы не сдержался, – объяснил Бен-Ациль. – Я бы влепил этому подонку пулю в лоб, несмотря на приказ. Иногда так руки чесались…

– Что-то вы фантазируете… – протянул Беркович. – В десант не мог попасть солдат с плохими нервами. Если бы у кого-нибудь из ваших офицеров хотя бы мысль возникла, что вы способны нарушить приказ…

– Может, и возникала, – задумчиво сказал Бен-Ациль. – На некоторые операции… Впрочем, что говорить… Дело давнее.

Беркович помолчал. Одна фраза в разговоре показалась ему интересной, но он не мог связать ее с последними событиями. Пустое дело, скорее всего, но все-таки…

– А после армии вы занимались только бегом? – спросил инспектор. – На длинные дистанции не пробовали?

– Нет, – покачал головой Бен-Ациль. – Совсем другая система дыхания.

– Бегать, похоже, вы давно бросили, – хмыкнул Беркович. – Судя по вашей комплекции, вы больше занимались сидячими видами спорта. Шахматами, например.

– Да вы что, инспектор! Я короля от пешки не отличу! Шеш-беш – куда ни шло. Нет…

– А другие спортивные навыки? – сказал Беркович. – Что еще вам нужно было в десанте? Борьба? Тяжелая атлетика? Стрельба по мишени?

– Тяжелую атлетику всегда терпеть не мог. Борьба… Дрался, бывало, но совсем не в спортивных целях, хе-хе… А в цель стреляю отлично, девяносто пять из сотни выбиваю.

1
{"b":"643381","o":1}