Давид Криман потерял сознание, возвращаясь домой с работы. Он уже несколько дней чувствовал себя плохо, даже к врачу обращался. «Ничего особенного, – сказал врач. – Переутомление, скорее всего».

Криман работал сейчас не больше, чем обычно. Даже меньше, поскольку фирма встала наконец на ноги, начала возвращать долги, и можно было чуть расслабиться. Но все равно работы, конечно, хватало. Усталость? Может быть, медицине виднее.

На следующий день после визита к врачу Криман почувствовал необычайную слабость. Он сидел в это время за рулем и на скорости сто километров в час мчался из Тель-Авива в Иерусалим. Первой мыслью было: «Сейчас врежусь!». Но он все-таки сумел снизить скорость и… А дальше был провал, очнулся Криман на больничной койке и от врачей узнал, что сумел остановить машину на обочине, прежде чем вырубился окончательно.

Больничные эскулапы, как и семейный врач, утверждали, что причиной слабости стало переутомление. Нужно неделю полежать, а потом не позволять себе утомительных нагрузок. Впрочем, утверждали они это ровно сутки, пока состояние Давида Кримана, президента компании «Скайтоп», оставалось более или менее стабильным. В ночь на четверг наступило резкое ухудшение, давление упало, больной потерял сознание, и еще несколько минут спустя наступила смерть. Тело отправили на вскрытие, поскольку у врачей возникли разногласия относительно непосредственной причины смерти. А в одиннадцать в холле больницы появилась полиция, и молодой старший сержант попросил Мири Криман, вдову президента «Скайтопа», пройти в кабинет главврача и ответить на несколько вопросов.

– Что происходит? – нервно спросила вдова. – Почему полиция? Почему умер мой муж? Что с ним сделали врачи?

– Садитесь, пожалуйста, – предложил женщине старший сержант. – Моя фамилия Беркович, я буду вести это дело.

– Какое дело?

– Патологоанатомическое исследование показало, – сообщил Беркович, – что Давид Криман умер от смертельной дозы препарата под названием вельмотропин.

– Я говорила ему! – вскричала Мири Криман.

– О чем вы говорили своему мужу? – спросил Беркович.

– Он перессорился со всеми! Ради фирмы готов был отвернуться от лучшего друга! Это они ему отомстили!

– Пожалуйста, – сказал Беркович, – если у вас есть подозрения относительно конкретных людей, сообщите их имена. Дело, видите ли, в том, что вельмотропин – яд весьма специфический. Во-первых, действует он только если попадает в кровь. Однако следов инъекций на теле вашего мужа не обнаружено. Возможно проникновение в кровь через желудочно-кишечный тракт… Иными словами, он должен был выпить или съесть что-то, содержавшее яд. На деле это, однако, тоже невозможно, потому что вещество это ужасно горькое. Достаточно одного миллиграмма на литр воды, и горечь окажется такой, что пить будет совершенно невозможно. Единственный способ ввести яд – дать его в капсулах. Вот я и хочу вас спросить: какие препараты принимал ваш муж в последнее время?

– Врач в больничной кассе прописал Дуду успокоительное…

– Нет-нет, – Беркович покачал головой, – это безвредное лекарство, оно не в капсулах, а в виде сиропа.

– Ну да, это я и хотела сказать.

– А в капсулах ваш муж ничего не принимал?

– Нет, – твердо сказала Мири. – Медициной в доме занимаюсь я. Я бы знала.

– Понятно… Но все-таки я бы хотел лично убедиться в том, что в вашей квартире нет никаких препаратов в виде капсул.

– Есть, конечно, – возразила Мири. – Я принимаю от бессонницы. В аптечке есть кое-что от простуды.

– Эти препараты нужно передать на исследование.

– Да, – рассеянно сказала Мири и неожиданно сорвалась на крик: – Что вы себе позволяете? Вы считаете, что я… Я бы первая отравилась, если бы в снотворном был яд! А простуды у Дуду не было – с чего бы ему пить лекарство?

– Успокойтесь, пожалуйста, – вздохнул Беркович. – Нам просто нужно убедиться… Если вы возражаете, я получу у прокурора ордер.

– Я не возражаю, – вслипнула Мири. – Почему я должна возражать?

Чтобы избежать осложнений, Беркович все же получил ордер. В аптечке на кухне действительно оказалось три препарата в капсулах, в прикроватной тумбочке Мири Криман Беркович обнаружил упаковку снотворного – тоже капсулированного. И это было все. Старший сержант отправил препараты на экспертизу, но про себя решил, что это бесполезно – похоже, что Мири сказала правду, и яд нужно искать в другом месте.

В каком? Есть еще кабинет Давида Кримана в офисе фирмы «Скайтоп», но если хозяина убил кто-то из сотрудников, он скорее всего забрал упаковку. Впрочем, все это было чрезвычайно маловероятно. Почему Криман принимал лекарство на работе, а не дома? Почему жена ничего не знала? Почему Криман вообще что-то принимал без рекомендации врача?

Сомнения Берковича оказались обоснованными – тщательный обыск в кабинете Кримана ничего не дал. К тому же выяснилось, что у гипотетического убийцы не было возможности выбросить упаковку лекарства и избавиться от улики. В кабинет Кримана в его отсутствие не мог войти никто – второй ключ был только у менеджера Эли Тамира, а он третью неделю находился в Соединенных Штатах. На вопрос, заданный по телефону, Тамир ответил, что ключ от кабинета у него с собой.

Допросы сотрудников фирмы Беркович проводил в кабинете главного технолога компании Оскара Ноймана, человека мрачного, на вопросы отвечавшего односложно, но четко и однозначно. За день перед глазами старшего сержанта прошла длинная череда мужчин и женщин, испуганных, взволнованных, равнодушных, спокойных, углубленных в себя и готовых поднять крик при любом намеке на возможную причастность к убийству. Беркович был почти убежден в том, что среди этих людей находился убийца, но конкретных подозрений у него не было. А вопросы остались. Куда делась коробочка с капсулами? Ясно, что, глотая их, Криман хотел от чего-то излечиться, а вовсе не покончить с собой. Значит, нужно было попытаться понять: что за болезнь он в себе нашел, которой не хотел делиться с женой и даже с семейным врачом?

Что-нибудь по мужской части? Может, у Кримана была любовница, наградившая его венерическим заболеванием, и он не хотел… Чушь. Патологоанатомическая экспертиза показала, что Криман был здоровым человеком и умер от яда, проникшего в кровь. И к тому же, откуда неведомый убийца мог знать о тайной болезни, чтобы суметь подменить капсулы? Нет, все это ерунда.

Но именно потому, что Криман в последнее время нигде не бывал, кроме дома и работы, искать убийцу следовало в фирме. Беркович приходил в офис «Скайтопа» ежедневно и проводил здесь несколько часов, разговаривая с людьми и пытаясь вычислить недоброжелателя, у которого была возможность подсунуть хозяину коробочку с ядовитыми капсулами. И не просто подсунуть, но еще и уговорить его проглотить несколько штук.

Дня через четыре после начала расследования, так и не продвинувшегося ни на шаг, Беркович сидел в приемной Кримана и мрачно перебирал листы протоколов. В открытую дверь заглянула уборщица, женщина лет пятидесяти, сухая, как трость – Беркович уже перестал удивляться тому, как она при такой комплекции управляется с тяжелыми ведрами.

– Вы еще долго? – грубовато сказала уборщица. – Мне здесь пол вымыть нужно, вечер уже.

– Сейчас, Тирца, – пробормотал Беркович.

– А в кабинете мне дадут убрать? – осведомилась Тирца, принимаясь за работу. – Там уже неделю пыль копится.

– Как только закончим расследование, – сказал Беркович, поднимаясь.

– А в туалете убрать? – продолжала Тирца.

– В туалете? – не понял Беркович. Туалет находился в конце коридора, и старший сержант несколько раз видел, как Тирца убирала это и без того блестевшее кафелем заведение.