К моему удивлению, когда я пришел в пятнадцать минут десятого, в приемной ее не было. Не видно было даже следов ее пребывания. Странно, подумал я. Может быть, пробка, или трамваи где-нибудь стоят, она ведь, кажется, на них ездит. Ничего, скоро приедет, успокоил я себя и отправился в кабинет разбирать накопившиеся бумаги. Но работа никак не продвигалась. Мне совершенно не удавалось сосредоточиться. Названия договоров, контрактов, писем расплывались, смысл убегал, словно юркая змейка среди камней, а где-то в сердце кто-то тихонько зудел:

– С Эллиной беда, беда, беда…

– Нет, так просто не возможно работать! – взорвался я и бросил толстенную папку в угол. Та, похожая на большую черную ворону пролетела через кабинет и, врезавшись в стену, свалилась на пол, распластав черные створки-крылья.

Я взглянул на часы – мерзкие стрелки стояли на отметке – двенадцать дня. А вдруг, она пришла? Может, я не заметил? Стремительно выскочив из-за стола, я выглянул в приемную: так же пусто и сиротливо. Я не вытерпел, зашел в соседнюю комнату:

– Эллину Владимировну никто сегодня не видел, она не вышла на работу.

– Наверное, проспала, – раздался ехидный голос. Я, даже не удосужившись взглянуть на его обладателя, ушел, хлопнув дверью. (Как бы это у меня не вошло в привычку).

– Что же делать? Наверное, она заболела. Вчера даже в обморок упала. Я – глупец, идиот! Нужно было самому довезти ее до дома, а еще лучше к врачу. Что же делать? – лихорадочно размышлял я, бегая вокруг своего стола. – Надо ей позвонить! – придумал я, по памяти впервые набирая ее номер телефона. Сколько раз я хотел это сделать, сколько раз по вечерам я набирал первые шесть цифр, не решался набрать последнюю! Теперь же я набрал ее номер весьма уверенно – был повод. В трубке потянулись длинные гудки: один, второй, третий, четвертый… По правилам этикета нужно ждать не более пяти гудков. Пятый… К черту этикет! Десятый… Тринадцатый… Надежда тает, как снег на ярком весеннем солнце. Медленно кладу трубку. На сердце – камень, вернее его поместили в тесную гранитную камеру и сжимают со всех сторон.

– Спокойствие, только спокойствие. – Пришла мне в голову мысль. – Кто это говорил? Достоевский? Горький? Нет!.. Совсем крыша уезжает. Это же Карлсон! – Воспоминание о Карлсоне меня немножко взбодрило. Сердце стало биться ровнее, дыхание тоже восстановилось. Нужно не паниковать, а действовать. Сначала, пожалуй, съездить к ней домой. Отлично!

– Василий! Сегодня меня не будет! – крикнул я своему заместителю и улетел, ничего не объяснив.

Дом, где жила Эллина я тоже видел, наверное, сто, а может и больше раз. Часто по вечерам я подъезжал к ее подъезду, вставал где-нибудь подальше, чтобы она меня не заметила (хотя и ездил в другой машине, а не в той, в которой езжу обычно на работу) и долго-долго смотрел на ее окна. (Однажды я увидел, как она вышла на балкон). Иногда вечером, она выходила в магазин, или гулять с мужем, и я, увидев ее еще раз, уезжал домой. Сегодня у меня есть право туда подняться. Так, внизу домофон. Набираю: квартира двадцать пять. Гудков нет. Значит, трубку они не провели. Ну, что ж, подожду кого-нибудь. К счастью, ждать, долго не пришлось. Минуты через три из двери выкатился толстенький мальчик с огромным догом. Я, осторожно обошел псину, и взлетел на нужный этаж, не дожидаясь лифта. Вот она заветная квартира – двадцать пять! Нажимаю звонок – тишина… Потом где-то в глубине – шуршание, шлепанье, сердитый, ворчливый голос:

– И кто там прется?

Испуганный, женский:

– Ой, а вдруг она?

– Не может быть, красавица. Она, небось, в командировку, какую укатила, вчера ведь ее так и не было. А вообще, накинь что-нибудь на себя, если что ты моя троюродная сестра из Владивостока. Эллинка дура – поверит.

Услышав этот разговор, который был слышан из-за двери так же хорошо, если бы я находился с ними в одной комнате, я позеленел.

– Мерзавец! Жена не была всю ночь дома, а он даже не волнуется! Даже не позвонил на работу! А любовницу притащил! Я идиот, думал, что они счастливы, не хотел портить семейную жизнь, стороной обходил свою любовь, а он вот как!

– Кто там? – подозрительно спросили из-за двери.

– Сантехник, у Вас кран течет. Соседи снизу вызвали. – Соврал я.

Дверь открылась. Передо мной стоял блондин среднего роста с ярким румянцем на щеках и намечающимся брюшком под синей пижамой.

– Вы Сергей? – строго спросил я. (Так звали мужа Эллины).

– Да. А Вы все-таки кто? – спросил он, подозрительно оглядывая белоснежную рубашку и темно-синий, отглаженный костюм.

– Сантехник, – еще раз повторил я и двинул Эллининому муженьку в челюсть. – Вычищаю подлость. – Процедил сквозь зубы я, валяющемуся на коврике перед дверью мужчине и ушел прочь.

Остаток дня я обзванивал ее друзей, которых смог найти, ее родителей, проживающих в Волгограде. Правда, я не стал их раньше времени пугать и сказал, что я Эллинин давний знакомый из Москвы собираюсь быть проездом в Волгограде, может Эллина в ближайшее время навестит родителей? Нет, они сказали, что раньше следующего года она к ним не собиралась. Потом звонил по всем больницам. И напоследок, с замирающим сердцем – по моргам. Эллины нигде не было. Она, как сквозь землю провалилась. Около десяти вечера я отправился в милицию, но там сказали ждать трое суток. Тогда на следующий день я пошел в одну из местных газетенок и дал объявление о пропаже мой любимой. Больше делать было нечего. Оставалось только какое-то время ждать, а потом приниматься снова за поиски.

Что же с ней могло случиться? Она могла потерять сознание на улице, но тогда бы ее отвезли бы в больницу. Может, она потеряла память и сейчас где-нибудь ходит. Приходили и совсем бредовые идеи, как похищение инопланетянами. В общем, пока исчезновение Эллины было полнейшей загадкой, но я твердо решил ее найти, потому что теперь у меня появилась надежда на счастье…

Утро в семье Фиркиных начиналось с совместного завтрака. Все семейство, в том числе и я, собиралось на кухне ровно в семь часов утра. Завтрак занимал минут двадцать, а потом глава семейства отправлялся на работу (насколько я поняла, он был не то нотариусом, не то адвокатом), Лида шла в свою оранжерею, в которой разводила цветы и сдавала их в цветочный магазинчик, а мы с Женей бежали в школу. Обычно я провожала его до дверей, а потом шла обратно, но один раз я побывала с ним на уроках.

Однажды Женя вечером зачитался книжкой о космосе и с ужасом понял, что совсем не подготовился к завтрашнему тесту по биологии. С утра он был хмурый, предчувствуя двойку. Пара была для него катастрофой. Еще бы! Ведь он был круглым отличником! В это утро я не убежала, как обычно, от дверей школы домой, а уверенно пошла за ним.

– Дымка! Ты со мной? Хочешь посмотреть на мой позор? Ну что ж, пошли! – грустно сказал он.

Как назло? первым и была эта биология. Поскольку человек в классе было всего пятнадцать, то каждый ученик занял индивидуальную парту. Учительница скорее похожая на жандарма в юбке, чем на носительницу просвещения. Как ни странно, но она лишь сурово поглядела на меня сквозь толстые линзы очков и неприязненно спросила у Жени:

– А это еще что такое? – будто бы я была ни обыкновенной кошкой, а каким-то неизвестным науке внеземным существом.

– Это Дымка – моя кошка. Можно она посидит со мной на уроке. Дымка никуда не уйдет с моей парты и никому не будет мешать.

– Хорошо. Только если это животное хоть мяукнет – сразу за дверь, а теперь начнем наш урок с проверочной работы. – С этими словами она раздала каждому ученику листок с заданиями. Поскольку Женя сидел один, то он мог рассчитывать только на себя, ну и на меня, конечно, только он этого, пока еще не знал. Тема работы: «Строение растительной и животной клетки» – прочитала я, а дальше – задание: Какие утверждения верны и ниже кратких предложений. На своем листочке нужно было поставить номер вопроса и рядом написать верно, или неверно. На восемь из двенадцати вопросов Женя ответил верно, даже не задумываясь, а вот четыре у него вызвали явное затруднение.