– Администратором Уильям Сесил был отменным, – констатировала Ева. – Одним из лучших в нашей истории. В своих успехах Елизавета многим обязана ему. Он же получил для фамилии Сесилов баронский титул, который существует и поныне. Двое из этого семейства становились премьер-министрами.

– Но они, кажется, выпускники Кембриджа? – с улыбкой переспросила Кэтлин.

– Не будем ставить им это в вину. Роберт Сесил походил на своего отца, – продолжила Ева Пазан, – только фигурой был противоречивой. Умер он нестарым, в тысяча шестьсот двенадцатом году, в возрасте сорока восьми лет. Служил Елизавете последние пять лет ее правления, а затем первые девять лет при Якове I, и здесь, и там государственным секретарем. У Якова он заведовал еще и шпионским ведомством. Это он раскрыл «Пороховой заговор»[149] и спас королю жизнь. А учителем Роберта Сесила был небезызвестный Фрэнсис Уолсингем.

Это имя Кэтлин было известно: человек, считающийся прародителем британской разведки.

– Уолсингем был человек со странностями, – поведала Ева. – Одевался исключительно в черное, окружал себя ореолом таинственности; был жестоким, подчас до изуверства, но королева ценила его мнение и уважала за компетентность, а потому сносила его экстравагантные выходки. Это Уолсингем раскопал подоплеку изменнического заговора, вынудив Елизавету казнить свою кузину Марию, королеву шотландцев. И именно он заложил камень под поражение «Непобедимой армады». В конце концов Елизавета произвела его в рыцари. Я вам это рассказываю для того, чтобы вы имели представление о личностях, наставлявших Роберта Сесила. К сожалению, о нем, как и о его отце, письменных свидетельств сохранилось немного. А потому сложно с точностью сказать, что Роберт мог знать, а чего нет и чего он на самом деле достиг. Но один факт история все же подтверждает.

Кэтлин внимательно слушала.

– Он обеспечил, чтобы после Елизаветы на престоле обосновался Яков I.

Каким боком все это соотносилось с Блейком Антримом, было неясно, но судя по всему, какое-то отношение все же имело. Эту женщину Мэтьюз прислал сюда неспроста.

И Кэтлин продолжала слушать.

– Елизавета замуж ни разу не вышла, и детей у нее не было, – рассказывала Ева. – Она была последней из пяти монархов Тюдоров и правила сорок пять лет. К концу ее правления все уже нервничали. Кто ей унаследует? Претендентов было много, и зримо нависала тень разрушительной гражданской войны. И тогда Роберт Сесил принял меры, чтобы преемником стал Яков, сын казненной Марии Стюарт – ныне король шотландцев, а по родственной линии кузен. Уцелели фрагменты переписки между Робертом и Яковом, которые детализируют то, как все это происходило. А случилось это между тысяча шестьсот первым годом и смертью Елизаветы в тысяча шестьсот третьем. Был провозглашен Союз корон. Шотландия объединилась с Англией, положив начало Великобритании. И когда на оба трона воссел Яков, эта страна начала меняться. На все времена.

– Так это все устроил Роберт Сесил?

– Все было сделано его руками, хотя и с ведома Елизаветы.

***

Роберт Сесил и лорд-адмирал подступили к ложу.

Роберт остановился в ногах, адмирал и семеро других лордов рассредоточились по бокам.

– Ваше величество, – деликатно кашлянув, обратился лорд-адмирал. – Мы обязаны вас об этом спросить. Кого вы желаете видеть в качестве своего преемника?

Елизавета открыла глаза. Еще вчера они были угасшие, почти неживые, но сейчас в них кто-то словно заново раздул уголья: в старухе определенно затлел огонь, присущий ей, пока она не слегла.

– Престол мой для особ королевской крови. Никто не унаследует мне из безродных и подлых – кто ж иной будет мне преемником, как не истинный король?

Слова были произнесены не более чем шепотом, но все их расслышали отчетливо. Кое-кого из присутствующих такая расплывчатость смутила, но Сесил, похоже, все понял с предельной ясностью.

– Имя, ваше величество, – не спросил, а словно потребовал он.

– Кто же, как не кузен наш из Шотландии?

Усилие отняло у нее остаток сил.

– Прошу мне более не досаждать, – выдавила она.

Удалившись, лорды обсудили услышанное. Многие выражали неуверенность, что Сесил, впрочем, предугадывал. На следующий день в королевские покои снова явилась делегация, более многочисленная и представительная. К сожалению, дар речи королеву уже покинул. Она быстро угасала.

Сесил, подавшись к ней ближе, во всеуслышание произнес:

– Ваше величество, присутствующее здесь собрание джентльменов просит еще раз подтвердить, что свой выбор вы останавливаете на своем кузене, короле Шотландии Якове. Умоляю вас это сделать.

Глаза Елизаветы, еще живые, дали понять, что она сознает обращенную к ней просьбу, и все застыли в ожидании. Медленно-премедленно ее рука от простыней поднялась к голове. Пальцы сомкнулись в кружок, обозначая венчик – видимо, короны, – и, продержавшись так секунду-другую, бессильно упали обратно на кровать.

Теперь ее намерение никто оспорить не мог.

Через несколько часов государыня Англии, Франции и Ирландии, защитница веры Христовой королева Елизавета скончалась.

– У Сесила все было готово, – резюмировала Ева Пазан. – Он собрал совет и известил его о выборе королевы. Присутствующие свидетели подтвердили правду. Наутро в Уайтхолл-пэлас под пение труб глашатаев Роберт Сесил лично зачитал декларацию, провозглашающую короля Якова VI Шотландского королем Англии Яковом I. В тот же день декларация была зачитана по всей стране. Против не прозвучало ни единого слова. Так с одного хода Роберт Сесил осуществил быстрый и, что крайне важно, бескровный переход власти от монарха, не оставившего прямых наследников. Согласитесь, разыграно мастерски?

– Это так. Но вам придется объяснить, как это связано с тем, чего от меня хочет сэр Томас.

– Я знаю. И как раз собираюсь это сделать… Дождь, кажется, наконец-то стих. Пойдемте подышим во двор.

Из холла они вышли в один из прямоугольных дворов колледжа с квадратной лужайкой. Со всех сторон их окружали готические здания с прорезями узких чернеющих окон. Словно прислушиваясь, притихли темные сводчатые арки и дверные проемы.

Вокруг ни души.

– Хотя оба Сесила, и старший и младший, были людьми скрытными, – сказала Ева, – и не оставили почти никаких личных записей, от них сохранился один уцелевший артефакт. Я уже говорила, что его копию вы уже видели раньше.

Кэтлин вспомнилась страница с какой-то абракадаброй.

– В Хэтфилд-хаус, где Роберт жил до своей смерти в тысяча шестьсот двенадцатом году, осталась его тайнописная тетрадь. К сожалению, оригинал с год назад украден.

О некоторых из таких краж Кэтлин упомянул шеф.

– Мне говорили, – сказала она, – что ключ к шифру мог отыскать некий Фэрроу Керри.

– Может быть. Поэтому императив для нас – это чтобы вы собрали любую информацию, какую только мог получить Керри.

– Страница, что я видела, для меня была полной невнятицей.

– Именно этого и добивался Сесил. Чтобы ту тайнопись никто не разгадал. Но у нас есть ключи к подобным шифрам. Не желаете посмотреть еще несколько страниц из той хроники?

Кэтлин кивнула.

– У меня они там, внутри. Вы подождите здесь, а я вынесу.

Ученая леди повернулась и пошагала обратно в освещенный холл.

В эту секунду послышалось несколько приглушенных хлопков – все равно что ладошами, одетыми в перчатки.

Один, за ним другой.

Кэтлин обернулась.

На вязаной кофте Евы Пазан, в районе плеча, зияла рваная дыра. Женщина сдавленно вскрикнула.

Еще хлопок. Темным жгутом взметнулась кровь.

Ева плашмя, лицом вперед упала на плиты двора.

Резко развернувшись, на дальней крыше – метрах в тридцати – Кэтлин взглядом ухватила силуэт стрелка.

Он сейчас неторопливо наводил винтовку.

На нее.

17

Антрим приближался к лондонскому Тауэру. Древняя серо-коричневая цитадель находилась у Темзы, а вблизи через реку протягивался живописный Тауэрский мост. Там, где крепость когда-то опоясывал колоссальный ров, теперь зеленело море изумрудной травы, сейчас укутанной белым одеялом тумана – глухое пространство между внушительной громадой стены и улицей. Прохладный ветер, прогнавший непогоду, сейчас отдыхал у реки.