— Думаю, что в Круглой башне ты лицом к лицу встретился с рыцарем-тамплиером.

— Я бы с удовольствием сказал, что ты спятил, но этот парень выкрикнул кое-что перед смертью: Beauseant.

Торвальдсен кивнул:

— Боевой клич тамплиеров. Когда отряд атакующих рыцарей кричал это слово, враги впадали в панику.

Малоун припомнил, что прочитал в книге:

— Орден тамплиеров был уничтожен в тысяча триста седьмом году. Сейчас их нет.

— Это не так, Коттон. Была предпринята попытка уничтожить орден, но Папа аннулировал свое решение. С тамплиеров было снято обвинение в ереси Шинонским указом. Клемент Пятый тайно издал эту буллу в тысяча триста восьмом году. Многие думали, что этот документ был утрачен, когда Наполеон разграбил Ватикан, но недавно его нашли. Нет, Ларс верил, что орден существует до сих пор. И я тоже верю.

— В книгах Ларса часто упоминались тамплиеры, — задумчиво произнес Малоун. — Но я не помню, чтобы он писал, что они еще существуют.

Торвальдсен кивнул:

— Он специально умалчивал об этом. Тамплиеры — противоречивые создания. Согласно обету — бедные, а в действительности богатые не только деньгами, но и знаниями. Погруженные в себя и при этом хорошо знающие мир. Монахи и воины. Не надо воспринимать их через призму романтики. Они были довольно жестоки.

— Как они могли сохраниться до сих пор в полной тайне? — поинтересовался Малоун.

— А как насекомое или животное живет в дебрях леса и никто не знает о его существовании? Ученые постоянно обнаруживают новые виды.

Достойный ответ, но неубедительный, подумал Малоун.

— Ну и к чему все это?

Торвальдсен откинулся в кресле:

— Ларс искал сокровище тамплиеров.

— Что?

— В начале своего царствования Филипп Четвертый обесценил французские деньги, чтобы стимулировать экономику. Эта мера была настолько непопулярной, что народ хотел убить его. Филипп бежал из дворца и нашел убежище у тамплиеров. Так он узнал о богатстве ордена. Годы спустя, когда король отчаянно нуждался в средствах, он решил обвинить орден в ереси. Если помните, в те времена имущество еретика отходило государству. Тем не менее после арестов тысяча триста седьмого года Филипп обнаружил, что не только парижская сокровищница, но все хранилища тамплиеров во Франции пусты. Ни унции тамплиерского золота так и не нашли.

— Ларс думал, что это сокровище скрыто в Ренн-ле-Шато? — спросил Малоун.

— Не обязательно именно здесь, но где-то в Лангедоке, — ответил Хенрик. — Для такого предположения есть много оснований. Но тамплиеры хорошо спрятали свою собственность.

— А какое отношение к этому имеет книга, которую ты сегодня купил? — поинтересовался Малоун.

— Эжен Штиблейн был мэром Фа, деревушки вблизи Ренн-ле-Шато. Он был очень образованным человеком, музыкантом и астрономом-любителем. Он сначала написал путеводитель по этому району, а потом «Pierres Gravées du Languedoc» — «Покрытые надписями камни Лангедока». Особенная книга, описывающая надгробные плиты в Ренн-ле-Шато и его окрестностях. Странный интерес, конечно, но не такой уж необычный — юг Франции известен своими уникальными гробницами. В книге есть набросок надгробного камня, привлекшего особое внимание Штиблейна. Этот рисунок тем более важен, что самой плиты уже не существует.

— Покажи мне его, — попросил Малоун.

Торвальдсен поднялся из кресла и, тяжело ступая, направился к сервировочному столику. Он вернулся с книгой, купленной им на аукционе.

— Мне доставили ее час назад.

Малоун пролистал томик до отмеченной страницы и внимательно изучил рисунок.

— Ларс верил, что этот надгробный камень был ключом, указывавшим путь к сокровищу. Он охотился за этой книгой годами. Одна должна была находиться в Париже, так как Национальная библиотека хранит по экземпляру каждого издания, напечатанного во Франции. Но хотя книга включена в каталог, ее там нет.

— Ларс был единственным человеком, знавшим об этой книге? — спросил Малоун.

— Не знаю. Многие считают, что эта книга не сохранилась.

— Где был найден этот экземпляр?

— Я говорил с устроителями аукциона. Ее прежний владелец — инженер, строивший железную дорогу с юга Каркасона до Пиренеев. Он вышел в отставку в тысяча девятьсот двадцать седьмом году и умер в тысяча девятьсот сорок шестом. Книгу нашли в вещах его дочери, которая умерла недавно. Внук выставил ее на аукцион. Инженер интересовался Лангедоком, особенно Ренн-ле-Шато, и даже вел каталог надписей на могильных плитах.

Это объяснение не удовлетворило Малоуна.

— Кто же написал Стефани об аукционе?

— Да, это вопрос, — задумчиво промолвил Торвальдсен.

Малоун посмотрел на Стефани:

— В отеле ты сказала, что записка пришла вместе с дневником. Она у тебя с собой?

Она покопалась в сумочке и извлекла потрепанную кожаную записную книжку. Между ее страницами был вложен сложенный в несколько раз листок темно-серой бумаги. Она протянула записку Малоуну, и он прочитал по-французски:

«22 июня на аукционе в Роскиле будет выставлен на продажу экземпляр „Pierres Gravées du Languedoc“. За этой книгой охотился ваш муж. Вам предоставляется возможность преуспеть там, где он потерпел неудачу. Le bon Dieu soit loué».

Малоун перевел про себя последнюю фразу: «Хвала Богу». Он посмотрел через стол на Стефани.

— Как ты думаешь, откуда взялась эта записка?

— Кто-то из помощников Ларса. Я решила, что какой-нибудь его друг захотел, чтобы его дневник достался мне, и подумал, что я заинтересуюсь книгой.

— Одиннадцать лет спустя?

— Согласна, это выглядит странно. Но три недели назад я как-то об этом не подумала. Как я уже говорила, я всегда считала, что эскапады Ларса безобидны.

— Почему вы решили приехать? — полюбопытствовал Торвальдсен.

— Вы были правы, Хенрик, я кое о чем сожалею.

— Я не хочу усугублять вашу грусть. Я не знаю вас, но знал Ларса. Он был хорошим человеком, и его изыскания являлись, как вы выразились, безобидными. Тем не менее они были важны. Я всегда сомневался, самоубийство ли это?

— Я тоже, — прошептала она. — В глубине души я никогда не верила, что Ларс мог убить себя.

— Это объясняет ваш приезд сюда, — промолвил Хенрик.

Малоун почувствовал, что Стефани не по себе, и решил переменить тему.

— Могу я посмотреть на дневник?

Она протянула ему записную книжку. Коттон пролистал около ста страниц, содержавших большое количество цифр, набросков, символов и рукописного текста. Потом он рассмотрел переплет с внимательностью библиофила и заявил:

— Некоторые страницы отсутствуют.

— Откуда ты знаешь?

Малоун показал ей верхний край корешка.

— Посмотри сюда. Видишь пропуски? — Он открыл переплет. — Отрезано бритвой. Я всегда обращаю на это внимание. Ничто не обесценивает книгу так, как отсутствующие страницы. — Он опять стал рассматривать верх и низ книги и определил, что не хватает восьми страниц.

— Я и не заметила, — произнесла Стефани.

— Ты много чего не замечала.

Ее щеки окрасил взволнованный румянец.

— Я признаю, что напорола глупостей.

— Коттон, — вмешался Торвальдсен, — это приключение может значить намного больше. Архивы тамплиеров могут обнаружиться в любом собрании. Самые первые записи ордена велись в Иерусалиме, потом архив переехал в Акру, а после — на Кипр. История говорит, что после тысяча триста двенадцатого года эти архивы были переданы рыцарям-госпитальерам, но доказательств нет. С тысяча триста седьмого по тысяча триста четырнадцатый год Филипп Четвертый искал записи тамплиеров, но ничего не обнаружил. Многие считают, что это было одно из самых грандиозных собраний Средневековья. Представляешь, какое значение имело бы это открытие, если бы его удалось совершить?

— Величайшее за всю историю человечества.

— Манускрипты, которых никто не видел с четырнадцатого века, многие нам неизвестны. Перспектива находки такого сокровища, какой бы сомнительной она ни была, стоит усилий.