В 1960-х годах оба супруга были полностью реабилитированы. Вера Федоровна не дожила до этого времени, она умерла в лагере в 1950 году, что стало для

Фридриха Оскаровича большим ударом. Сам Фридрих Оскарович освободился из заключения в 1952 году и поселился в селе Тарноге в отдаленном лесном краю Вологодской области, где работал районным педиатром. После выхода на пенсию в 1956 году Краузе перебрался в старинный город Волхов на Орловщине. Там он растил сад, разбирал семейный архив и писал воспоминания до самой своей смерти в 1973 году.

Александра Ивановна, с молодости тяготевшая к научным исследованиям и находившая для них время даже в самые трудные годы своей жизни, пошла по этой стезе. Эта незаурядная, стойкая и скромная женщина посвятила себя науке, стала видным ученым, членом-корреспондентом Академии медицинских наук СССР, профессором, заслуженным деятелем науки РСФСР. В 1945–1952 годах она занимала высокую должность главного педиатра Министерства здравоохранения СССР. Когда Фридрих Оскарович и Вера Федоровна были репрессированы, она помогала их детям, спасая ребят от голода и всегда бережно хранила письма бывшего мужа. Ныне здравствующие дети Фридриха Краузе, Елена и Оскар, сохранили благодарную память о «тете Саше».

Рядом с Александрой Ивановной до последних дней оставалась ее дочь Ирина, выпускница Института иностранных языков и 2-го Московского медицинского института, начало которому положил медицинский факультет Московских высшихженских курсов. Будучи очень разносторонним человеком с независимым характером, она испробовала свои силы на разных поприщах, но в итоге взяла на себя заботу о матери и предпочла остаться, как теперь сказали бы, фрилансером, «свободным художником».

После смерти матери в 1958 году Ирина озаботилась перепечаткой выдержек из писем отца 1914 года. Она ушла из жизни в 1993 году, и тогда письма попали к младшим детям Фридриха Оскаровича. Его сын, продолжатель семейной традиции, педиатр, заслуженный врач Российской Федерации, почетный гражданин города Череповца Оскар Фридрихович Краузе заинтересовался отцовскими письмами и проделал большую работу для подготовки книги, первоначально предназначавшейся для семейного чтения.

Несомненно, письма Фридриха Оскаровича Краузе являются редким и по-своему уникальным историческим источником, представляющим интерес не только для его потомков, но также для историков и широкой читательской аудитории. Перед нами ценный «человеческий документ», принадлежащий перу наблюдательного и вдумчивого очевидца и непосредственного участника событий переломной эпохи в жизни нашей страны. Письма Фридриха Оскаровича дополнены выдержками из ответных писем Александры Ивановны, которые рисуют яркую картину московской жизни военной поры.

Фридрих Оскарович не просто фиксировал текущие события в своих «письмах-дневниках», как он сам их называл. Он стремился беспристрастно осмыслить происходящее и временами приходил в отчаяние: «Нет, положительно нельзя окончательно выяснить истину в этой кошмарной войне. Только история, быть может, выяснит ее». Тем не менее он не сдавался и писал, что всю жизнь будет изучать эту войну по документам и материалам, ведь это и его личное дело. Настанет время, предполагал он, когда они с Шурочкой перечитают все свои письма и с высоты «птичьего полета» посмотрят на прошедшее – на то, что им довелось пережить, что их волновало и мучило.

На память о войне он собирал немудреные «артефакты»: осколки снарядов, обойму патронов, львовскую крону, кое-что из оружия и амуниции, и мечтал завести «шкаф редкостей» для своих военных трофеев. Он настойчиво просил Александру Ивановну сохранять номера газет с важными сообщениями «и всё, что имеет хоть некоторый исторический интерес» и может пригодиться для будущих исследований и справок.

У Фридриха Оскаровича был пытливый ум и жилка гуманитария. Он был завзятым книгочеем, всерьез интересовался историей, выписывал исторические журналы и понимал, что живет в особую историческую эпоху. Среди множества книг, которые он читал, было немало книг по истории. В одном из своих последних писем с войны он заметил: «Если бы не книги, было бы совсем плохо…» Сам того не ведая, он написал свою книгу, это правдивое и бесхитростное повествование о себе, своей любви и своем времени.

Почерку Фридриха Оскаровича был четкий, разборчивый, чего не скажешь о почерке Александры Ивановны. Писал он чернилами на обычной почтовой бумаге небольшого формата, только несколько писем написаны карандашом. Когда запас почтовой бумаги подходил к концу, он дописывал письмо на половинке или четвертушке листа, иногда делал аккуратные приписки убористым почерком на полях либо между строк письма. У него было легкое перо, в черновиках он не нуждался и лишь изредка вносил мелкие исправления, перечитывая свои письма перед отправкой.

Письма шли несколько дней, порой запаздывали. В случае срочной необходимости молодые люди обменивались телеграммами (поздравительными, о приезде, перемещении, состоянии здоровья и пр.). Бывало, что телеграммы личного характера не принимались, и сообщение с полевой почтой прерывалось. Тогда Фридрих Оскарович продолжал писать в том же письме под следующей датой и отправлял написанное одним письмом, как только связь возобновлялась. Число таких писем с продолжением доходило до 4–5 в одном. В книгу вошли 497 сохранившихся писем. На некоторых из них военная цензура оставила свой след, вымарывая даже буквенные обозначения мест их отправления.

Еще в октябре 1914 года Фридрих Оскарович и Александра Ивановна договорились нумеровать свои письма. Однако нумерация то и дело сбивалась, прерывалась и возобновлялась заново. Письма, отправленные с оказией, Фридрих Оскарович не нумеровал. Авторская нумерация писем сохранена в публикации и дает представление о понесенных значительных утратах в переписке. Сами письма за редким исключением хорошей сохранности, конверты до наших дней не дошли.

Письма публикуются с некоторыми сокращениями сведений о родных и общих знакомых, рассуждений о погоде и состоянии здоровья, маловажных подробностей и повторов, которые отмечены отточиями в угловых скобках. Пропущенные в письмах слова и окончания добавлены в квадратных скобках. Для удобства чтения длинные сложные предложения разделены на части, введены дополнительные абзацы. Археографические примечания помечены звездочкой и помещены непосредственно под письмами. Даты в письмах и примечаниях указаны по старому стилю. В именной указатель включены часто повторяющиеся в сокращенном виде имена и отчества.

Работа по подготовке писем к печати и написанию примечаний выполнена О. Ф. Краузе и Л. А. Булгаковой. Фотографии взяты из семейного архива Краузе и по большей части сделаны самим Фридрихом Оскаровичем, который написал к ним соответствующие пояснения. Названия населенных мест, не раскрытые в письмах, расшифрованы О. Ф. Краузе. Выписки из писем Александры Ивановны сделаны Е. Ф. Краузе, младшей дочерью Фридриха Оскаровича, у которой хранятся эти письма. Публикация писем А. И. Доброхотовой в настоящее время не представляется возможной в связи с тем, что доступ к ним закрыт по решению Е. Ф. Краузе.

Выражаю искреннюю благодарность членам редколлегии, историкам высокой квалификации: Б. И. Колоницкому, Н. Н. Смирнову и А. Н. Чистикову, взыскательным рецензентам: Н. С. Андреевой и С. В. Куликову, а также коллегам, высказавшим ценные предложения и замечания в ходе подготовки этой книги к печати: Л. Ю. Гусману, П. Г. Рогозному, Н. В. Родину и научным сотрудникам Санкт-Петербургского института истории РАН И. В. Лукоянову, В. И. Мусаеву и М. М. Сафонову, ознакомившимся с рукописью книги и принявшим участие в ее обсуждении. Память семьи становится нашим общим достоянием.

Людмила Булгакова

Летом 1914 года Фридрих Краузе и Александра Доброхотова провели на Аландских и близлежащих островах две недели своего первого совместного отпуска. Счастливые, беззаботные дни на острове Нагу на всю жизнь запечатлелись в их памяти как «волшебная сказка». 14 июля они прибыли из Гельсингфорса в Петербург, где их пути разошлись. Фридрих поехал в Ригу навестить своих родных, а Александра – на свою родину, в село Вичугу Костромской губернии. Там их застигла война. 18 июля в России была объявлена всеобщая мобилизация, и Фридрих был призван из запаса на военную службу. Молодые люди вновь встретились в Москве, чтобы расстаться. Война разлучила их. С глубокой печалью Шура проводила Фридриха в Воронеж, где формировался 253-й запасный госпиталь, в котором ему предстояло занять место ординатора. Началась интенсивная, практически ежедневная переписка влюбленных.