Питер, возлежащий на соседнем шезлонге, смущенно отвернулся, и, кажется, даже покраснел. Хотя насчет последнего я как-то сомневался. Да, впрочем, одеться нам все равно было не во что, наши комбинезоны и все белье было постирано и теперь лежало рядом с шезлонгами на песке.

– Пойду, приготовлю ужин. – Пит поднялся, взял рюкзаки и сел на краю бассейна, – А вы можете пока отдохнуть в соседней комнате.

   Вот уж действительно, как это вылетело у меня из головы. Мы с Сарой поднялись и уже через минуту кувыркались на мягком белом полу, словно специально созданном для занятий любовью.

– Эй, любовнички! Ужин готов, милости прошу к столу. – Услышали мы голос Пита.

   Я оторвался от сладких губ Сары, поднялся на ноги и протянул ей руку. Мы как Адам и Ева, обнаженные, держа друг друга за руки, появились в проходе. Питер сидел у бассейна как Бог, скрестив ноги и упершись руками в колени. Не хватало только небольшой бородки. Рядом с ним, в псевдопластиковых упаковках, дымилась пища.

   Клянусь всеми святыми, в помещении пахло жареным мясом! Моя любимая тоже подозрительно повела носиком и восхищённо присвистнула. Мы присели рядом с Питом.

   Я взял ложку сероватой горячей жижы и опрокинул ее в рот. Пару секунд я, молча, перемалывал пищу и свои ощущения.

– Да ты кулинарный гений! – в восторге я хлопнул Питера по плечу.

– Э, брось… Никакого секрета… Ловкость рук и минимум умения! – Пит опустил глаза в пол. Мы во время исследовательских полетов в поясе Койпера, часто экспериментируем с добавками.

   Я же вам обещал на станции, при первой возможности показать класс! Вот они плоды моих многолетних экспериментов.

– Питер, все я бросаю Жана и выхожу за тебя замуж! – пошутила Сара, ущипнув при этом меня за ногу. – Возьмёшь?

– Ни за что! Меня Жан съест живьем и не поперхнется! Ты только посмотри, как глядит…Вражина!

   Так за шутками время незаметно убежало за полночь. Мы сложили грязные пакеты у входа, чтобы утром забрать с собой и отправились в объятия морфея.

* * *

   Я проснулся раньше всех. Встал, принял душ и сел у бассейна. Меня терзала одна единственная мысль: «Что произошло на планете и куда пропали все жители»? А животные, а растительность? Мы не видели ничего, кроме одного куста перекати поле и вездесущего мха. В городе неестественная чистота и ни одного рассыпавшегося в прах тела.

   За этими размышлениям меня застала Сара. Она обняла меня и прижалась по мне своим тёплым, мягким телом:

– О чем задумался, милый?

   Об этом! – я неопределенно провел рукой по воздуху. – Думаю сегодня нужно слетать к башням, может там есть какой-нибудь архив с записями. И там мы найдем ответы на все вопросы.

– Всем, доброе утро! – Пит махнул нам и пошел в душ.

   А ещё через полчаса мы одетые в чистое белье и комбинезоны неслись на геликоптере к башням в центре города, похожим на указующие персты. Это были единственные здесь здания, которые не подчинялись единому стилю, а потому выглядели чужаками, пришельцами из другого мира.

   Башни были шестигранной формы, и заканчивались коническим острым шпилем. Это казалось совсем неприличным в городе, где мы не видели ни одного острого угла.

   Мы облетели башни несколько раз, снижаясь по спирали и опустились у подножия одной из них, на красно-черную площадку, очевидно специально предназначенную для воздушных судов. Из города к башням вело опять же четыре разноцветных дорожки. Которые, у основания, сливались в одну, четырехцветную.

   Мы вышли из коптера. На высоте метра в четыре над входом горела золотая надпись. Я прислонил руку к стене. Открывался проем и впустил нас внутрь.

* * *

   Встретил нас огромный, пустой шестигранный зал. Без единого окна или двери. Только вот внутри было светло. Свет, как и везде на планете, возникал ниоткуда. В середине находился круглый столб, исчезающий в потолке, диаметром примерно шесть метров.

   На высоте в три с небольшим метра, светилось узкое серебристое кольцо, от которого вниз уходили три луча, делящие столб на три равные части.

– Интересно… – Протянул я задумчиво, и обошел столб несколько раз, пытаясь понять его предназначение.

   По сложившейся на этой планете традиции, отпирать местные двери прикосновением ладони, я приложил руку, к прохладному металлу. Ничего не произошло. Я продолжал тыкать в столб ладонью в разных местах и на разной высоте.

   Наконец, мне это надоело, и я встал рядом, с наблюдающими за мной, Сарой и Питом.

– Фокус не удался. – Я досадливо покачал головой. – Кто следующий поищет вход? Не взрывать же, в конце концов, всю башню! Да и нечем…

   Я продолжал выражать свое недовольство. Когда Сара громко вскрикнула и показала пальцем мне за спину.

– Оглянись, дружок!

   Я повернул голову. Часть стены исчезла, и открылся проход в кабину, скорее всего лифта или похожего устройства.

– Выходит не зря я бился «головой об стену»! Вперед!

   Мы поспешили. Боясь, что стена вновь закроется и оставит нас ни с чем.

* * *

   Лифт был непривычным, треугольным с закругленной, прозрачной передней стенкой. На стенке справа, прямо в воздухе, висела полупрозрачная панель с вертикальными и горизонтальными значками, некоторые из которых еще и соединялись разноцветными линиями.

   Как только мы вошли внутрь лифта, стена башни вновь приобрела структуру металла, свет потускнел, а вот значки на панели, наоборот, загорелись ярче.

   Я, не раздумывая, нажал на второй значок снизу. Свет мигнул и послышался еле слышный шорох. Я не успел сделать и одного вдоха, как лифт остановился, и стена вновь стала прозрачной.

– Приехали! – Питер вышел первым, жестом заставив остаться нас в кабине. Он внимательно осмотрелся по сторонам, и махнул нам, – Выходите.

   Открывшийся нам зал был точной копией первого, за одним немаловажным исключением, по кругу стояли десятки, если не сотни терминалов, по виду походивших на те, что мы видели на входе в город, только больших размеров, и около каждого находились удобные лонжементы, напоминающие спальные коконы на космических лайнерах дальнего следования.

– Похоже на зал с обучающими программами. – Произнес задумчиво Питер. – Нечто подобное есть на базе космофлота в Луна-сити.

– Я ученый, – Сара произнесла это голосом, не терпящим возражений. – А значит, мне и выступать в роли подопытного кролика.

   Сара подошла к ближайшему терминалу и поднялась на лонжемент. Он тут же оплел ее тело, а на голову прямо из пустоты, возник и опустился прозрачный шлем, тут же принявший форму ее головы. Ни я ни Пит не успели и слова произнести.

   В воздухе вспыхнул большой экран, по которому забегали тысячи непонятных знаков.

   Прошло минут двадцать, может двадцать пять. Мы с Питером стояли, молча, и смотрели на лежащую в лонжементе Сару. Она время от времени поднимала руки и что-то чертила в пустоте перед собой.

   Потом лонжемент отъехал назад, экран погас, и Сара с горящими от восторга глазами подошла к нам.

– Ребята, это нечто неописуемое, – Сара не находила слов, пытаясь объяснить нам увиденное. – Это архив планеты и целой звездной системы.

   Кстати, этот мир называется Ксия, во всяком случае, мне так послышалось, это система двойной звезды Хея один и Хея два. Причем второе солнце приближается к планете один раз в пять лет. А к солнцу номер один Ксия всегда лежит в одной плоскости. Поэтому здесь оно всегда ниже линии горизонта.

   На полосе, разделенной двумя линиями терминатора, очень жарко, до шестидесяти градусов по Цельсию и там никто не живет. Ближе к полюсам температура всегда минусовая. А оптимальна для проживания, полоса шириной примерно пятьсот пятьдесят километров по всему диаметру планеты.

   У планеты три спутника Сега, Хета и Халоя. Два из них с атмосферой и раньше были обитаемы, а третий, огромная квантовая лаборатория.