На противоположной стене серебрились оконные проемы, оборудованные металлическими пластинами. Незнакомец нажал на верхнюю, и пластины плотно прижались друг к другу, не пропуская свет. Затем он так же закрыл и проход в соседнее помещение. Металл вошел в пазы без единого зазора и слился со стеной в единое целое. Комната сразу погрузилась в темноту, но мужчина быстро зажег светильник.

– Чего встала в проходе, как статуя? Присядь лучше.

Дженнифер молча села на краешек стоящей позади кровати. Она никак не решалась заговорить, но чем больше они молчали, тем большую неловкость она испытывала. Наконец, заговорила первой:

– Кто ты?

Устремив на нее свои янтарные глаза, незнакомец ответил:

– Я бы мог спросить тебя о том тоже, да не вижу в этом никакого смысла.

– И?

– Что и? – раздраженно удивился он. – Лучше помолчим в недобрый час. Они не должны нас услышать.

– Кто они?

Его взгляд был красноречивее любых слов. Дженнифер умолкла.

Посидев в полной тишине, она почувствовала некоторое спокойствие. А может быть, ей стало легче от того, что незнакомец тоже молчал и никак не пытался обидеть ее.

Он был довольно привлекательным мужчиной спортивного телосложения с правильными чертами лица, прямым носом, большим гладким лбом, между темными бровями отпечатались две вертикальные морщинки. Темные, немного вьющиеся волосы были зачесаны назад, лицо в полутьме словно издавало загадочное бледное сияние.

На его наручных часах замигал светло-зеленый огонек, словно сообщив о чем-то, чего Дженнифер пока не могла понять. Мужчина подошел к окнам и убрал защиту. Из окон полился рассеянный призрачный свет. Перламутровые облака висели ровной линией на темнеющем небосводе.

Почувствовав пристальный взгляд девушки, он поднял голову, и та быстро отвела светло-серые глаза.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да! – быстро ответила она. – То есть нет. Я хочу знать, кто ты такой и где я нахожусь.

– Слишком много вопросов, не находишь?

– Какие же вопросы мне можно задавать?

– Пока… никаких. Я хочу знать, кто ты такая, как тебя зовут, чем ты обычно занимаешься в жизни.

Дженнифер пришлось глубоко задуматься: она явно не могла найти ответов.

– Я не знаю, – она пожала плечами. – Единственное, что мне известно, это последний момент моей… моего, – она поправила себя, – воспоминания. Меня не должно быть здесь, я должна спускаться в метро и ехать… на работу…

– И кем ты работаешь?

Вопрос незнакомца ввел ее в ступор: как она ни старалась вспомнить, ничего не получалось.

– Последнее, что я видела, это ослепительная вспышка, а затем полный провал памяти. Но это место, где я? Вероятно, меня похитили…

– Не думаю, – коротко ответил он.

– Почему?

– Это место… не совсем обычное. Но оно почти заброшено и никому не нужно, как и все мы. Забытый богом край…

– А те женщины, которых ты… – Дженнифер вспомнила их остекленевшие глаза, застывшие позы.

– Убил? Говори как есть!

– Зачем?

– Скажем так. Я спас тебя трижды, но можешь меня не благодарить.

– Значит, здесь есть еще живые люди, и ты их всех убиваешь?

Он сделал вид, что задумался:

– Есть. И это ведь единственная забава, доступная мне. Снова и снова убивать.

Она не могла понять смысла его слов.

Мужчина демонстративно отодвинулся от окна, словно предлагая девушке встать и собственными глазами посмотреть на улицу. Она так и сделала. Перед ней открылся обычный город с самыми обычными зданиями не выше шести-восьми этажей. Серые и коричневые, теплые и холодные, длинные и приплюснутые к земле старые обветшалые дома выглядели заброшенными, они сбились плотной кучей, словно стремились образовать лабиринт, но из этого почти ничего не вышло. Вид за окном вызывал в груди щемящее чувство, похожее на обреченность, и в то же время глубокое восхищение, особенно когда глаза Дженнифер наконец остановились на самом высоком строении. Словно бледная стройная тень, башня вырастала из омертвевших обступивших ее деревьев, а за ними раскинулась в обе стороны белая каменная Стена, высокая и прочная, будто спаянная из скал, и поросшая зеленым мхом и ярко-алыми цветками. Шпиль башни впивался в сгущающиеся черные тучи острой тонкой иглой, похожей на антенну. На нем искрилась молния, и этот танец сопровождался раскатами грома.

Дженнифер встревоженно посмотрела на угрюмого человека, который молча застыл слева, у соседнего окна, позади него, стоял стол с четырьмя мониторами. Незнакомец внимательно изучал девушку.

– Ты поможешь мне выбраться отсюда? – спросила она.

– Отсюда не выбираются! Я не раз пробовал. К сожалению, ты должна примириться со своей судьбой.

– О чем ты говоришь? – она не хотела верить словам незнакомца. – Выход есть всегда!

– Как знаешь, но я рисковать ради тебя не стану.

Он быстро подошел к двери, отодвинул засов и обернулся:

– Ты останешься здесь. Без возражений. Я скоро вернусь, и… лучше тебе сидеть тихо, как мышке!

– Погоди…

Но остановить его было невозможно. Он запер дверь с другой стороны на ключ. Быстрые глухие шаги по лестнице, а затем – тишина. Внимание Дженнифер теперь было приковано к четырем огромным экранам, поделенным на маленькие. На некоторых мониторах она узнала коридор, в котором видела первого полуобнаженного человека, затем большой зал с цепями и обгоревшим паровозом. Оказывается, у него повсюду были расставлены камеры, хотя девушка их совсем не заметила. Теперь понятно, как он нашел ее в этом запутанном здании.

Кто-то настойчиво тормошил Дженнифер за плечо. Оказывается, она задремала и даже не успела в предоставленном гордом одиночестве обдумать план действий. Хотя что тут думать? Если вдруг придется бежать, у нее ничего с собой нет. Любая мелочь из вещиц хозяина помещения может пригодиться или даже спасти ей жизнь, но она предпочла полностью довериться незнакомцу, который даже не счел необходимым объясниться с ней. Теперь он вернулся и совал ей в ладони странный шарообразный предмет с резким цитрусовым запахом.

– Бери, это тебе, – он отошел, только когда она взяла это скромное угощение.

– Что это? Апельсин? – брови Дженнифер поднялись выше, и она тут же смутилась под его пристальным взглядом.

– Нет, это не апельсин. Другой фрукт, но очень похож на него. Попробуй.

Дженнифер вспорола ногтем мягкую, но прочную матово-желтую кожицу. Крохотные брызги со сладким ароматом ворвались в ноздри и окропили лицо. Она поделилась половинкой с хозяином жилища и заметила на его тумбе, среди «армейских» вещиц, еще один крупный диковинный плод.

– Ты здесь живешь? – спросила она.

– Да.

– Ты с кем-то борешься? Этот Макгрегор сказал, что ты единственный его защитник! Но от кого ты защищаешься?

– Лучше тебе об этом никогда не узнать. Но, к сожалению, рано или поздно это произойдет.

– Что произойдет?

– Встреча с ними, – он на мгновение остановил на ней яркие золотистые глаза.

– Ответь, пожалуйста. Ты ведь не собирался меня убивать? Ты спасал меня, как и своего единственного друга?

Он снова посмотрел на нее своим глубоким взглядом, и его глаза в свете настольной лампы сверкали по-звериному опасно и загадочно. Он молчал, так и не ответив на ее вопрос.

– Если тебе надо в туалет или в душ, я могу показать…

Она кивнула.

Они направились в соседнее помещение. По правую руку находилась еще одна полуоткрытая дверь – в ванную комнату. Слева – по обветшалой стене шел ряд прямоугольных окон. За ними зияла сумраком безмолвная глубокая полночь.

– Вода есть, в избытке. А вот с гигиеническими принадлежностями полная беда. Макгрегор подсказал мне, где можно раздобыть мыло, но будь поэкономней. Вообще-то я рассчитывал запас на одного себя, а тут вдруг ты нарисовалась! – сердито заметил он.

– Благодарю, – Дженнифер старалась расположить к себе этого сурового незнакомца.

И он, кажется, смягчился:

– Дверь не запирается изнутри. Уж прости, закрываться было не от кого. До тебя здесь не было женщин.