– А что, люди добрые, не пора ли отправляться? – слегка озадаченный вполне внятным рассказом, сказал Стас. – До деревни, наверно, идти и идти, а Жаба повоевать мы всегда успеем. Алексиан, друг мой, собирай снедь, да костер залей, чтобы беды какой не приключилось, а мы с Тимофелием пока в путь-дорогу снарядимся.

– Верно говоришь, благородный паломник, – вместо Лёхи почему-то поддержал предложение Стаса крепенький мужик, названный Корченем. – Вильфорд, гномья морда, подождет, глядишь и ещё деньжат накинет. Всё одно кроме нас на Жаба никто не пойдет.

Перекинувшись парой слов с вышедшими из палатки девчонками, Стас с Тимофеем по очереди нырнули в походное жилище, чтобы переодеться в «пристойную одёжу». Спорить с явными психами никому не хотелось и стоило поддержать бредовую игру хотя бы до тех пор, пока не добрались до обитаемых мест. Яська жалась к близняшкам, время от времени нервно поправляя непривычный наряд, Лёха с крестьянами убирали остатки легкого завтрака. Когда с переодеваниями было закончено, Стас обратился к Лодарю.

– Скажи, добрый человек, не будут ли бросаться на мирных паломников спутники твои, кои повержены благородным Тимофелием? Можно ли развязать их, не опасаясь возможного ущерба?

– Дык, чего ж не развязать-то? Ихние ухи, к примеру, не меньше нашего слыхали. Ты, благородный Стасиус, не гляди, что они маненько дурноватыми смотрятся, так-то всё понимают. Сознали уже, поди, что вы вьюноши добрые и благонравные, и на нечисть поганую только лицом, к примеру, схожи, да и то не все.

– Ну, вот и договорились. Друг мой Тимофелий, окажи услугу, развяжи своих пленников.

– Как скажете, доктор, – пробормотал Тимоха себе под нос. – Надо будет – ещё разок приладим им каску из волшебного вещества чугуния.

Через несколько минут нестройная колонна, возглавляемая местными, выдвинулась в сторону деревни. Крестьяне шли быстро, но с оглядкой, опасаясь появления Жаба, охочего до руды. Девочки шепотом рассказывали Стасу о многочисленных и безуспешных попытках поймать сеть и дозвониться хоть куда-нибудь. Яська настороженно оглядывалась, заняв место между братом и Тимофеем. Лёха хмурился и напряженно размышлял. Ну никак не похожи были явно пьющие деревенские мужики на задротов, гоняющих в «Линейку» с утра до ночи. Влияние таинственной аномалии на сознание местных жителей тоже можно было исключить. Где это бывает такая аномалия, которая вкладывает в мозги столь серьезный и качественный перекос?!

Через некоторое время подростки обратили внимание на то, что идут по незнакомой местности. Бор, вчера еще прозрачный и светлый, за ночь будто по волшебству состарился, зарос кустарником. Под ногами противно и склизко хлюпало, а тропинка то и дело ныряла в овражки.

– Далеко ли до вашей деревни, добрый Лодар? – обеспокоенно поинтересовалась Варя. – Не слишком ли долго мы идем?

– Дык, это. Мы ить и так коротким путём двинулись, благословенная лекарка, в сам раз к обеду, к примеру, и поспеем.

После этих слов недоумение и невысказанная тревога словно грозовая туча, укрывшая небосклон, навалились на компанию. Все молча шли, переваривая услышанное. Ребята прекрасно помнили, что деревня-декорация располагалась буквально в получасе ходьбы от места, где они разбили лагерь.

Когда солнце взобралось почти в зенит, процессия дошла до обжитых мест. Тут и там в лесу замелькали пеньки, оставшиеся от спиленных людьми деревьев, а тонкая заросшая стёжка превратилась в широкую, хорошо утоптанную тропинку.

– Вона и селище наше виднеется, благородные паломники, – подал голос вырвавшийся вперед Жукарь. – Аккурат к обеду поспеем.

Подростки облегченно выдохнули. За все время пути телефоны так и не смогли поймать сигнал, несмотря на постоянные попытки. Мысль о том, что нужно потихоньку отстать от сбрендивших мужиков и затаиться в лесу, была откинута почти сразу. Окрестности выглядели очень уж незнакомыми, побоялись заблудиться и ухудшить своё и без того не блестящее положение. Деревня же представлялась островком надежды. Цивилизация, взрослые люди, способные справиться и с парой десятков мужиков любой степени чокнутости.

Ребята невольно ускорили шаг, но, пройдя всего несколько метров, притормозили и в недоумении переглянулись. Крепостная стена приблизилась настолько, что стало возможным разглядеть удивительные детали. Вчера ещё бутафорское сооружение светилось белым золотом свежеструганных бревен, у крепких ворот никого не было, а гомон съемочной площадки слышен было далеко окрест. Сегодняшняя деревня встретила путников неясным шумом, запахом дымка от топящихся печей, ленивым брёхом собак. А крепостная стена… Стена была каменной, высокой и старой. Побеги плюща и клочья седого мха, затянувшие фундамент, выглядели так, будто разрастались там не одно десятилетие. Из глубины деревни раздался громкий колокольный перезвон, поднявший в небо стаю раскричавшихся ворон.

– Лё-ё-ёш, что это? Что с деревней? Куда мы пришли? – испуганно зашептала Яська. – Лёш, я домой хочу!

– Не бойся, Ясь, сейчас во всем разберемся. Стас! Благородный Стасиус!

Стас, не меньше других озадаченный увиденным, отстал от крестьян и обернулся.

– Чувак, ты что-нибудь понимаешь? – негромко поинтересовался у одноклассника Лёха и повернулся к Тимофею. – Тимох, у тебя есть, что сказать? Что тут, бля, произошло, а?

Подростки остановились посреди дорожки. Глаза Яськи наполнились слезами, нижняя губа мелко дрожала совсем по-детски. Варежка с Аленкой держались, но было видно, что и они готовы запаниковать всерьез. Мальчишки угрюмо переминались с ноги на ногу, будучи не в состоянии объяснить происходящее.

– Что скажешь, Стас? – переспросил Лёха. – Есть идеи?

– А я что – доктор что ли? – возмущенно вспылил Стас. – Я-то откуда знаю?! Я что мог, то и сделал. А сейчас что?! Я в командиры не напрашивался!

– Благородные паломники! – окликнул столпившихся подростков Лодар. – Поспешать потребно! Вон уж и полудню отбили, в сам раз поспели. Жонка уже щец, к примеру, настряпала, хорошо бы поснедать с дороги.

– Вы идите, добрые люди, – ответил за всех Стас. – А мы уж вслед за вами двинемся.

– Значит так, – резюмировал Тимоха. – Сейчас идем в деревню, а там, на месте, определимся. Рано паниковать. Может киношники декораторов с утра пораньше выпустили, чтобы те забор перестроили. А может вообще… пранк какой нибудь или реалити-шоу запилили и тут под каждым кустом по скрытой камере спрятано. В общем, глаза разули и вперёд, а дальше посмотрим. Короче говоря – улыбаемся и машем!

Никому не хотелось опровергать этот откровенно слабый аргумент, поскольку он давал хоть какую-то возможность объяснить произошедшие изменения. Компания двинулась вслед за удаляющимися крестьянами.

У ворот местные задержались, обменявшись приветствиями с крепкими, облаченными в потертые доспехи стражниками. Те что-то спросили, услышали ответ, мгновенно подобрались и с интересом уставились на подошедших подростков.

– Приветствоваем благородных паломников! – с суровой торжественностью пробасил один из воинов. – Добро пожаловать! Правила для всех едины – беспорядков не творить, селян не задирать, бражничать умеренно. Инакшим случаем отправление в острог грозит и штрах в пользу казны. Да, по лесам окрестным желательно было бы вам не колобродить и тварей нечистых к воротам не водить, нам за оборотцев не плотют, а только за инших других окладец прибавляют.

Ребята хмуро переглянулись после слов об «оборотцах», поприветствовали охранников и вошли в деревню. Там не бродили бесцельно эльфы, не подпирали углы декораций гномы, не сновали техники из съемочной группы. Зато наличествовали упитанные куры, что-то выискивающие в дорожной пыли, гомонили румяные селянки, спешившие по делам, перекрикивались чумазые ребятишки, игравшие камешками в тени сарая.

– Как звать тебя, отважный воин? Не Ксениус ли случайно? – внезапно, будто что-то вспомнив, обернулся Стас к охранникам.

– Нет, уважаемый, меня зовут Хэнкс. Ксениус как обычно на северных вратах службу несёт, а меня сегодня сюда поставили. А ты не знакомец ли Ксениуса? Может послать кого с известием? Или сами пройдёте?