– А где-нибудь бывают трактиры, в которых не дерутся? – Стас с видимой неохотой поднялся вслед за одноклассниками. – Убогая у автора фантазия!

Кабак довольно загудел, послышался звук отодвигаемых лавок, невольные зрители спешили занять самые удобные места. Народ по углам негромко напевал фольклорное: «Коль в колодце есть вода, значит гном надул туда!». Кто-то из толпы, срываясь на фальцет, выкрикнул странное: «Эльфов – в резервации!», но на оратора немедленно зашикали, и тот, сконфузясь, предпочел раствориться в толпе.

В центре таверны образовалась ясно видимая площадка, пригодная для выяснения межрасовых и прочих отношений. Лёха с Тимой, старательно хмурясь, изображали из себя готовых к бою рубак. Мужики-задиралы, скинув потрепанные кожушки, вполголоса подбадривали себя нецензурными частушками про гномов и остальных нелюдей.

Внезапно по толпе зрителей пробежал испуганный шепоток. Задвигались лавки, загремела падающая со столов посуда. Взгляды всех присутствовавших устремились куда-то за спины готовых к драке подростков. Разгорячившиеся, ещё минуту назад намеревавшиеся почесать о молодых паломников кулаки, здоровые мужики пятились, выпучив глаза и что-то неясно бормоча. Лёха с Тимой обернулись.

– Оскорбившие благородных паломников должны быть наказаны, – Стас взмахнул руками, как-то странно перекрестив пальцы. – Чтобы в другой раз неповадно было!

Между ладоней нахмурившегося парня завертелся маленький смерч, быстро приобретший шарообразную форму. Воздух тонкими, едва видимыми струями вливался в гудящую от внутреннего напряжения сферу, явно усиливая и укрупняя её. Крестьяне пятились. Сфера росла. Рыжий Медник, споткнувшись, взмахнул руками и плюхнулся задом на почти задвинутую под стол скамью, не поместился и рухнул на пол. Стас, невольно среагировав на резкое движение и шум, как-то неловко дернул ладонями, выпуская на волю бушевавший энергией воздушный клубок.

Бутылки, миски, блюда, ложки, солонки и перечницы, стоявшие на столе нападавших, снесло в мгновение ока. Тарелки, влетевшие в стену, разбились, с тихим звяканьем осыпавшись на пол. Воздушная волна вывернула немаленькие крестьянские ножи из рук, со стола, из-за пазух и разметала их, воткнув в деревянные балки потолка в художественном беспорядке. В таверне повисла звенящая тишина.

– Эт-то что тут творится, уважаемые? Что за шум в нашем приличном заведении? – от стойки, раздвигая локтями толпу, двигался невысокий чернявый пузан в поварском колпаке. – Нешто забыл кто об указе старосты про запрет на волшбу в пределах селения?! А ну прекратить немедля, а то стражу кликну да в острог всех загоню! Ишь, развелось колдунов! Совсем страх потеряли?!

Стас развел напряженные ладони, и новый вихрь, не успевший вырасти, развеялся, издав неприличный звук.

– Дык, это! Мы токма шутковали! Слыш-ка, что говорю-то, мастер Гостал? – Лысый неуверенно топтался на месте, с опаской поглядывая на Стаса. – Шутковали мы, того-самого. А токма эти пришлые колдунство творят и в добрых людей магией кидаются!

К пузану наклонилась официантка Альтерия и что-то зашептала ему на ухо.

– Шутковали, говоришь? – Гостал нахмурился, упёр руки в боки и, выпятив вперед немаленькое пузо, попёр на лысого. – А кто благородных паломников, друзей нашего благочестивого магистра Харриса задирал?! А непотребства и похабщину кто прилюдно распевал?! Это кто вам тут пиво разбавляет?! Ах вы, голытьба бесштанная! А ну, пошли прочь отсюдова!

Враз присмиревшие крестьяне, что-то неясно бормоча себе под нос, собирали с лавок котомки и тоскливо поглядывали на торчавшие под потолком ножи.

– А как же с имучеством нашим, того-самого? Колдунством напали, волшбой отобрали, пусть теперя сами достают!

– Благородные паломники, друзья благочестивого Харриса, использовали магию не иначе как для защиты своей чести и… как его там… а, собственного честного волшебного достоинства! Так я говорю? Иль нет? Что скажете, добрые селяне? – Гостал оглядел посетителей таверны. – Что решит староста, брат нашего благочестивого магистра Харриса, ежели к ему на суд зайти? Нешто друзья Его Высокодуховенства могут волшебствовать ради обиды или корысти?! Нет у них такого обычая! А вы – вон! Вон пошли, оборванцы! А имущество ваше в залог останется, в оплату за побитую посуду.

– Дык, это…

– Во-о-он!

Обстановка в таверне несколько разрядилась. Посетители расставляли на место столы, шумно двигали лавки, звали прислужниц, желая запить событие. Новоявленный маг и компания тоже вернулись за свой стол.

– Это что сейчас было, благородный Стасиус? – прищурившись, промурлыкала Алёнка. – Это что, нахрен, за фокусы?

– Да, Стасян, давай, расска…

– Всем ли довольны паломники из славного города Адена? – незаметно подошедший к столу пузатый Гостал стянул с кучерявой головы колпак и почтительно раскланялся. – Я надеюсь, этот глупый инципиндент не обидел друзей Его Священства? Наше скромное заведение всегда готово предоставить для дорогих гостей из столицы самые более лучшие блюда и услуги. Более лучшие, чем все прочие другие остальные. Альтерия, принеси-ка дорогим гостям нашу особую настоечку. Да-да, вот именно ту, хранимую от славного года воцарения императора нашего Баюма, да хранит его Великая Богиня!

Альтерия недовольно скривилась, хмыкнула и пошла в сторону кухни. Через пару минут тщательно сохраняемая для особого случая настойка была разлита по бокалам благородных паломников. Громкий тост Гостала был подхвачен всей таверной.

– За здравие и благоденствие нашего императора!

– За здравие!

– За долголетие!

– Да пребудет над ним сила и благословение Великой Эйнхазад!

Подростки пригубили, закусили. Яська ёрзала на лавке, не в силах удержать в себе обилие впечатлений. Остальные пытались изобразить ледяное спокойствие и подобающее благородным паломникам добродушие и всепрощение.

– Мы обязательно передадим нашему знакомому священнику Харрису, а такоже Верховному священству Биотину ваши извинения, мистер Гостал, – опередив всех, взял на себя обязанности переговорщика Лёха. – А теперь не изволите ли вы изволить оставить нас наедине, дабы чтобы мы могли подумать о случившемся, ибо оно есьмь весьма и весьма. Ибо чтобы…

– Мастер Гостал, велите принести нам попить, – Стас перебил запутавшегося в словесах друга. – Чего-нибудь легкого и освежающего.

– Голицын, не позорь фамилию! Заткнись! – прошипела Яська. – Пфф! Дабы чтобы!

Моментально заткнувшийся Голицын, бестолково и подобострастно улыбающийся паломникам Гостал, а вместе с ними и вся компания обернулись к Альтерии, возникшей как по волшебству у стола. Грузная «дриада», получив заказ, изобразила на лице привычную недовольную ухмылку и в очередной раз уплыла на кухню.

– Мне бы очень не хотелось… – начал Гостал.

– Дайте угадаю, – перебила трактирщика Варя. – Вам бы не хотелось, чтобы мы, путешествуя, рассказывали всем вокруг, что в вашей таверне бьют морду всем, кто симпатизирует гномам. Или с ними путешествует. А наоборот, хотелось бы, чтобы мы всем рассказали, что «Пьяная дриада» – лучшее место для отдыха и приятного времяпрепровождения. Так, мастер Гостал?

– Нет! То есть да, добрая лекарка. Я подумал, что принципиндент уже исчерпан и…

– Забудьте, мастер Гостал. Просто забудьте. И инциденты, и прецеденты. Брат мой паломник, благородный Тимофелий, открой суму свою и подари хлебосольному хозяину что-нибудь полезное. Вон сколько мы беспокойства натворили!

– Брат?! – Тимоха повернулся к Варежке. – А, ну да. Все правильно. Брат сейчас выдаст! Мастер Гостал, вы кофе пьете?

Под вопросительные взгляды трактирщика и вернувшейся с заказом Альтерии, Тима достал из рюкзака несколько пакетиков кофе три-в-одном, прихваченных кем-то на пикник. Официантка, снабженная указаниями, устало вздохнув, в очередной раз сходила на кухню и вернулась с кружкой кипятка. Гостал попробовал странный иноземный напиток, поцокал языком и тут же попытался заключить контракт на закупку заморского дива. С превеликими сожалениями в контракте было отказано, и опечаленный пузан ушел, унося с собой пакетики с волшебной вкусности порошком.