- Мы ведем себя как дети! – рассмеявшись, воскликнула Жюли.
- Рядом с тобой моя Жюли, я будто ребенок, - ответил князь, и в его темных глазах проскользнула страсть.
- Дмитрий… - вспыхивая, прошептала бывшая танцовщица.
Пылко целуя полураздетую жену, князь постепенно наклонял ее вниз, а тело Жюли изогнулось и ослабло. Его взор безудержно блуждал пристально, сверху вниз, рассматривая каждый изгиб тела Жюли. Его сильные, ласковые руки, такие желанные и чувственные для Д’Эпинье, сжимали тонкую кожу на бедрах и животе женщины. Настойчивые пальцы князя требовательно притянули Жюли еще ближе к себе и, найдя ее такие алые, горячие губы от патетических ласк, он жадно накинулся на них, целуя каждый сантиметр. Теплое дыхание Романова скользившее, как огонь по ее коже, вызывало у Жюли жгучее волнение.
Она пылала словно костер и, опустив ресницы, запрокинула голову. Копна темных волос упала ей на спину, от прикосновений мужа по мышцам живота пробежало тепло, перехватив дыхание. Ее бедра были зажаты его коленями. Дмитрий, опустив ее пониже так, чтобы лечь ей на грудь, сжал ей их, пламенно и ненасытно прикасаясь и оставляя продолжительные поцелуи. В машине оставалось все меньше места, воздуха не хватало, Жюли почувствовала себя загнанной, но жгучее удовольствие, не покидавшее ее, заставило женщину издать тихий протяжный стон.
Положив руки на плечи князю, все еще глотая воздух ртом и чувствуя у себя на губах и во рту губы Дмитрия Павловича, ее пальцы проникли в его волосы. Жюли стала перебирать их, а он в это время опускался все ниже и ниже, касаясь ее пупка и ягодиц, лаская языком и все сильнее сжимая, будто боясь, что Жюли вдруг может ускользнуть от него. И сгорая от неудержимого желания, сорвав последние одежды на себе Жюли и Дмитрий, наконец, соединились. Отрывистое дыхание и безумные удары сердца – все говорило о буре, бушевавшей в груди князя. Теперь уже подняв ее выше, жадно прислонив и уперши ее к окну, нащупав самые сокровенные места жены, он заблуждал пальцами по ее телу, вожделенно оставляя поцелуи.
Жюли чувствуя, что больше не в силах упираться в окно простонала, но не посмела оттолкнуть мужа, упиваясь его ласками.
Где-то в глубине сердца трепетала нежность и никогда, никогда как сейчас – она не хотела отдать ему всю себя. Она хотела делать то, что ему нравится, хотела подчиняться беспрекословно, хотела стать для него той, которая была нужна ему в этот самозабвенный момент. Ведь он владел ею, владел полностью, вызывая такой ураган эмоций и волнений.
Но в Салониках невозможно продержаться дождливой и пасмурной погоде больше дня, а то и часа ведь обилие солнечных дней и солнца всегда превышало в Греции хмурые дни. Вскоре тучи рассеялись, и засветило вновь солнце. Воздух стал свежее, и большинство людей вышли на прогулку, вдыхая кислород. Солнце уже заходило. Сливаясь с водой, горизонт являл собой чудесную красоту розово-голубого оттенка. Автомобиль Дмитрия Павловича все также одиноко стоял на обрыве, и ничто не нарушало его покоя кроме иногда кричащих чаек, пролетающих возле него. Однако вскоре все чаще стали слышаться голоса людей, начинающих появляться возле обрыва и проходя мимо автомобиля.
От звонких и громких голосов людей Жюли и проснулась. Потянувшись, приходя в себя и потирая правой рукой глаза, она оглянулась, но маленькое пространство автомобиля не давало ей каких либо значимых действий. На ее груди лежал Дмитрий, обхватив ее талию руками. Он спал. И решив пока его не будить она посмотрела на запотевшие окна. Через них ничего нельзя было увидеть и все также правой ладонью, она провела по окну, оставляя отпечаток пальцев. Левой рукой Жюли гладила волосы мужа все еще спавшего на ее груди.
Тело женщины затекло, ей захотелось поскорее встать. Слыша голоса людей то приближающихся, то отдаляющихся, она посмотрела на Дмитрия и мелодичным голосом словно русалка, полушепотом проговорила:
- Дмитрий, просыпайся, прошу.
И немного раскачав его, отталкивая от себя, она смотрела на него. Князь, пробудившись от сна, долго смотрел на жену, еще приходя в себя.
- Здесь люди, нам нужно уезжать.
Еще раз сказала Жюли и наконец, переменила позу усевшись. Ее все еще нагое тело дрожало, как только она вспоминала былые ощущения и, отдалившись от мужа прикрыв свою наготу одеждой, она кое-как натянула на себя платье.
Движимая порывом выйти на свежий воздух и не имея больше сил находиться в автомобиле она открыла дверь, вдыхая свежий воздух, а порыв муссона трепал ее и без того растрепанные волосы, которые она пыталась привести в порядок.
Князь же оставшись внутри автомобиля, одевался и минут через пятнадцать вышел вслед за Жюли. Оглядывая улицу, по которой проходили люди, он пытался внимательно услышать, о чем они говорят. Открыв все двери автомобиля, и впуская в нее свежий воздух, запотелость окон вскоре исчезла.
Жюли приведя себя в порядок уложив, наконец, непокорные волосы и поправив складки помявшегося платья, стояла в конце автомобиля и вдыхала необходимый ей воздух, когда к ней подошел князь. Все еще безмолвный, спокойный, задумчивый он коснулся ее рук и улыбнулся.
- Это было бесподобно, - прохрипел он. – Я никогда раньше не испытывал подобного, Жюли. Это было сладким безумием.
И раскаленный воспоминаниями он поцеловал ее с приливающим жаром, немного проведя руками по талии. Слабо ответив на поцелуй Жюли улыбнулась и направилась с мужем к автомобилю. Ей вдруг вспомнились дети, и она поняла, что уже соскучилась по ним. Бывшая танцовщица неожиданно для себя осознала, что второго раза уже не выдержит такого напора чувств и ей захотелось спрятаться от внешнего мира и от Дмитрия. Сидя бесшумно на заднем сидении, она чувствовала себя свободней. И хотя Романов настойчиво просил ее сесть на передние, бывшая танцовщица отказалась. Ей хотелось побыть одной со своими ощущениями и чувствами.
Думая над тем, что сказал ей Дмитрий, она вспомнила слова, что когда-то еще давно говорила ей Элиза: «Жюли, ты выглядишь кроткой и невинной, но это не так. Внутри тебя сидит сластолюбица. Неумолимая, безжалостная и ненасытная. Однако ты подавляешь это в себе пытаясь быть для всех хорошей. Не пора ли избавиться от этого и позволить себе настоящей выйти наружу? Ведь в глубине души ты хочешь именно этого».
На секунду согласившись со словами Элизы, у Жюли промелькнула мысль наброситься на мужа с поцелуями но, видя, что он сосредоточен на дороге она откинула это и отвернулась от князя, переключая свое внимание на Салоники.
Когда они подъехали к отелю Дмитрий, обернувшись к жене, помог выйти из машины. Но она, неожиданно заключив его в объятия, поцеловала.
- Моя Жюли, что ты делаешь? Не здесь, не здесь, - отрезал он, удерживая жену и отходя от нее на несколько шагов.
Войдя к себе в номер, на них снова нахлынула волна несдержанной страсти и, срывая одежду будто сумасшедшие, они перемещались по комнате, нащупав, наконец, диван, а после перейдя к кровати.
Весь последующий вечер они провели вместе, наслаждаясь, лишь друг другом и теплом своих тел, нежными прикосновениями и сладким запахом любви. Они не думали ни о прошлом, ни о будущем, ведь теперь их сердца навсегда связались воедино и стали родными друг для друга.
========== ГЛАВА XIII ==========
На следующий день рано утром супруги отправились в базилику Святого Димитрия. Этот день они решили посвятить экскурсиям и посетить как можно больше интересных и увлекательных мест.
Базилика Святого Димитрия представляла собой пятинефное сооружение, построенное на месте римских терн, где согласно преданиям погиб великомученик Димитрий Солунский. Поначалу вместо базилики был возведен мартирий, но позже его переделали в трехнефную базилику, которая со временем разрослась в огромный храм.
Осмотрев базилику снаружи, они вошли внутрь. Перед глазами Жюли и Дмитрия предстала колоннада из белых, зеленых и темно-красных мраморных колон. Привлекла внимание капитель, украшенная головами баранов. Двинулись дальше. Наибольший интерес у Жюли вызвали мозаичные полотна VII - VIII веков, на которых был изображен Димитрий Солунский. Но на всех них он имел различные черты, и каждое мозаичное полотно отличалось друг от друга.
