— Карты должны быть целы. Надо только выбраться.
— Нет, ты слышала? — Авварка, кажется, обратилась за поддержкой к ней. — Он собрался вместе с гномкой идти искать помощи! Орзаммар в сутках пути, тебе же сказали…
— Либо мы зовем на помощь, — отрезал Кейр, — либо умрем здесь же: вы под завалами, а мы — от изнеможения и голода. У нас нет выхода.
— Ох. — Вздохнув, Хела вдруг произнесла совсем другим тоном: — Не вздумай не вернуться, понял?
Еще раз сжав на прощание ладонь Асаары, стэн ответил:
— Понял. Асаара, держись, ладно?
— Буду держаться, — пообещала она.
— Молодец. Мы скоро.
Больше никто ничего не сказал, но Асаара почувствовала, как на ее ладони сжались другие пальцы — короткие и знакомые. Калах словно бы тоже просила ее держаться. Асаара сжала пальцы на ее ладони в ответ, хотя двигать ими было больно — и гномка ушла. Они с Хелой остались вдвоем под толщей камня.
— Ну что, — невесело усмехнулась авварка, — споем?
Асаара не знала, о чем в такой ситуации можно петь, поэтому ответила просто:
— Нет.
Помолчав, Хела произнесла:
— Отец Гор, должно быть, смеется над нами. Запер нас в самых недрах гор наедине с тварями… хотя их, наверное, камнями засыпало. Иначе в голове шумело бы.
— Тварей нет, — согласилась Асаара.
Повисла неловкая тишина. О чем им было говорить под толщей камня, запертым и обездвиженным? Асаара не знала, что ей вообще было делать: тело начинало неприятно неметь. Она пыталась пошевелиться в меру сил, но ей это едва удавалось.
Спустя неизвестно сколько времени Асаара услышала охрипший от молчания голос авварки:
— Слушай, а ты можешь как-то… нагреть эти камни, что ли? А то холодно так лежать, можно серьезно заболеть.
Асаара не чувствовала холода, но все же приложила левую руку к камню и попыталась передать ему магическое тепло.
— Лучше? — спросила она.
— Пока не очень.
Сбитые пальцы болели, но Асаара упорно продолжала пытаться нагреть камень. Хорошо, что Командор научил ее пользоваться своей силой, чтобы хватало даже на долгое колдовство…
— О, — вдруг воскликнула Хела, — кажется, чуть теплее стало. Спасибо.
— Попробую еще теплее.
— Смотри не выдохнись.
Отметив в ее голосе непривычное беспокойство, Асаара нагрела камень еще немного и остановилась. Она никакой разницы не замечала, ее куда больше беспокоила невозможность пошевелиться — но авварке от ее колдовства стало лучше, значит, все было правильно.
Мышцы словно бы затвердевали, несмотря на слабые попытки Асаары пошевелить конечностями. Может, человек бы и смог двигаться или даже выползти из этого узкого пространства, но Асаара не могла. По крайней мере, она не застряла в камне рогами, иначе совсем нельзя было бы пошевелить головой. Асаара впервые обрадовалась тому, что ее рога еще толком не отросли: иначе застряли и сломались бы.
Она снова не обратила внимания, как долго они с Хелой молчали, но вдруг услышала ее голос:
— Слушай, можешь еще немного камень погреть? А то тут… херово становится.
— Хорошо.
На этот раз применение магии далось Асааре с куда большим трудом. Шевелить пальцами было больно, да и в целом силы иссякали, что отражалось и на магической энергии. Асаара изо всех сил старалась передать камню тепло, но вдруг почувствовала, что если поколдует еще хоть немного, то потеряет сознание. Она с неохотой остановилась.
— Извини, — виновато вздохнула она, — больше не могу. Нет сил.
— Ничего, и то хлеб.
И все же Асаара чувствовала свою вину. Она ведь сильнее и выносливее людей, она может выдерживать большие нагрузки и подолгу обходиться без пищи… так почему же ей не хватает сил? Она просто не имеет права быть слабой.
— Это не должно быть, — сказала она вслух, закусив губу от обиды на саму себя. — Я должна быть сильной, я должна быть выносливой…
— Ты серьезно, что ли? — удивилась авварка. — Нас тут завалило камнями, ты поддерживаешь в нас обеих жизнь — и еще собой недовольна?
— Я слишком слабая. Я должна быть сильнее, моя магия должна быть сильнее. Мне не должно быть больно…
— Вот чудеса! — Несмотря на всю мрачность их положения, Хела нервно усмехнулась. — Тебя в этом Куне так научили, что ли? Что надо быть каменным и вообще никакой боли и разочарований не испытывать?
Подумав, Асаара озадаченно признала:
— Наверное, так.
— Глупости. Хотя ты больше и сильнее нас, ты тоже живая, из таких же костей, мяса и крови. Значит, ты тоже чувствуешь боль, усталость, раздражение… даже если делаешь вид, что у тебя все хорошо.
— Ты тоже так делаешь?
— А как же. — Авварка снова усмехнулась, на этот раз уже по-доброму. — Нельзя же орать на каждом шагу о своей слабости, иначе засмеют и скажут, что тебе надо на кухне с детьми сидеть, а не сражаться подобно воину. И боль тоже надо уметь скрывать… если только ты себе кость не сломала. Тогда своим молчанием себе же хуже сделаешь.
— Извини, что сломала тебе руку, — виновато отозвалась Асаара, думая, что Хела снова винит ее в произошедшем. Авварка отозвалась удивленно:
— Да ладно. Надо же тебе было как-то сражаться и кого-то победить. Тем более что у меня эта рука, видно, все равно несчастливая. Вот сейчас я ее почти не чувствую. — Вздохнув, она тихо прибавила: — Надеюсь, Кейр там не заблудится и скоро приведет помощь…
Асаара с удивлением отметила, что Хела впервые назвала стэна по имени. Почему же она тогда всегда называла его «низинником», если прекрасно помнит, как его зовут? Впрочем, она и саму Асаару почти всегда называла «кунари», а не по имени…
Асаара очень хотела спросить, почему авварка так делает, но какое-то странное чувство подсказало ей, что делать этого не стоит. У людей вообще было все сложно с именами, они называли друг друга по-всякому (к примеру, она ни разу не слышала, чтобы Кейр назвал Натаниэля по имени, хотя к остальным обращался как положено)… видимо, поскольку их имена не таили в себе предназначений, они вертели ими как угодно. Асаара понимала это, но все же иногда путалась. Люди порой сами создавали себе лишние сложности…
— Он придет, — сказала она, чтобы немного подбодрить Хелу. — Он должен прийти.
— Должен-то должен, но всякое может случиться…
Поняв, что подбодрить авварку у нее не вышло, Асаара вздохнула. Ну почему она не умеет говорить хорошо? Почему ей никогда не удается сделать словами то, что делают другие…
— Веата! Ну и обвал. Они там живы еще?
Незнакомый низкий голос, кажется, принадлежал какому-то гному. Асаара вздрогнула от радости, что их наконец-то вытащат из-под груды камня.
— Живы! — крикнула Хела. — Вода у кого-нибудь есть?
— Сейчас будет. Эй, вы двое — ко мне, будем эту вытаскивать, вы трое — туда. И вы не стойте, наземники, помогайте.
— Да-да, конечно, — к ее радости, Асаара услышала голос Кейра. — Калах, иди к ним, я попробую вытащить Асаару.
Гномы принялись за работу, растаскивая каменные глыбы в стороны. Постепенно груз камня над головой становился легче, и наконец Асаара почувствовала воздух вокруг головы и спины. Увидев Кейра — грязного, в пыли, с парой синяков и запекшейся кровью на лице — она порывисто схватила его за руку, не обращая внимания на боль в пальцах.
— Ты молодец, — обрадованно улыбаясь, он осторожно похлопал ее по спине. — Я сейчас попробую тебя вытащить.
— Вот ведь здоровенная, — хохотнул кто-то из гномов. — Ее надо с парой бронто вытаскивать…
— Давайте прибережем шутки на потом, ладно? — сквозь зубы отозвался стэн. Было видно, что он едва сдерживается, чтобы не отпустить более крепкое словцо.
Асаара попробовала пошевелиться еще раз. Получилось, но теперь движения отозвались болью во всем теле.
— Тихо, — сразу меняя тон, обратился к ней Кейр, — вот сейчас лучше не шевелись. Просто держись за меня.
Взяв ее за руки, он потянул ее вперед — медленно и осторожно, но все равно Асааре было больно. Она терпела, пытаясь тянуться за ним, чтобы облегчить ему работу. Когда стэн вытащил ее по грудь, подтянулись гномы — и, подхватив, они общим усилием смогли вытащить ее. Непривычная пустота вокруг даже напугала ее в первые секунды — но тут эту мысль вытеснила другая.
