Зрелище и без того довольно милое, заставило плоть Вендера воспрянуть. С каждой секундой он возбуждался всё сильнее, и, чтобы не сконфузиться, отвернулся к окну.

Энтари будто ледяной водой обдало.

Худое бледнокожее лицо в обрамлении седых волос смотрело на него из темноты.

Он бросил быстрый взгляд на Эстель, увлечённо наблюдавшую за представлением. Его внезапно и неудержимо захотелось одного – сбежать отсюда к себе в спальню и уткнуться носом в подушку. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного ни на светских раутах, ни в гостях у друзей. Но сейчас уходить было нельзя. Он снова повернулся к окну. Лицо никуда не исчезло. Оно ничего не выражало, и было настолько чётким, что мало походило на галлюцинацию.

***

Авель отвёл взгляд от артистов и встретился глазами с Хайном. Затем одарил беглым взглядом Эстель – её интересовало только представление.

Он снова посмотрел на Вендера. Что он хотел увидеть на его лице? Неужели раскаяние? Пожалуй, нет. Он ничего не хотел видеть. Он стоял здесь просто потому, что не мог быть нигде в другом месте – ни наверху, в пустой спальне, ни в столовой, полной голодных слуг, ни в тёплой гостиной рядом с Вендером.

Представление вызывало отвращение. Таращиться на Вендера тоже не имело смысла. Он отвернулся, готовый исчезнуть в темноте, и увидел в полуметре от себя разгорячённого Арэ.

- Застукали? – спросил тот, кивнув на окно, и в голосе его сквозило что-то неприятное.

Авель пожал плечами.

- Ты бы меня спросил, я бы показал, откуда хорошо видно, а тебя не видит никто.

- Я не очень прятался, - согласился Авель.

- И как, - продолжил Арэ не замечая его слов, - Кто тебе больше понравился? Я бы выбрал девочку, никогда не был с настоящей, нашей девочкой.

- Мне… - Авель усмехнулся своим мыслям, - Мне понравился тёмненький. Так бы и….

Он широко и ядовито улыбнулся собственным мыслям и почувствовал, что его телу они тоже нравятся.

- Не думаю, что тёмненький даёт. Разве что энтари. Похоже, он привык быть сверху.

Авель пожал плечами.

- И то правда. Но какое это имеет значение?

Он двинулся прочь, не дожидаясь ответа, и только бросил через плечо:

- Я спать.

***

Когда Вендер вошёл в свои апартаменты, было уже далеко за полночь. В неверном свете тройного подсвечника, которым он освещал себе путь, энтари разглядел высокую тень у самого окна. Авель не только не спал, он даже не присел отдохнуть.

Вендер поставил подсвечник на тумбу у двери, взял с той же тумбы бутыль с вином и разлил в два кубка. Взял в руки сначала оба. Потом подумал, один поставил обратно на стол.

Энтари сделал несколько шагов, бесшумно приближаясь к фигуре, замершей у окна. Не опуская бокал, свободную руку он положил на плечо эдайн, но едва пальцы коснулись ткани камзола, как мир перевернулся, и он оказался прижат к стене у окна так быстро, что вряд ли успел бы что-то сделать, даже если бы ждал нападения. Вино выплеснулось, пачкая стену и белоснежную рубашку, но Вендер продолжал крепко сжимать кубок.

Авель прижал локоть к горлу энтари и остановился.

- Не надо трогать меня, хорошо? – спросил он тихо.

Вендер приподнял кубок и помахал им в воздухе поближе к глазам эдайн.

- Я хотел предложить тебе выпить.

Авель обмяк, рука его ослабла.

Вендер, наконец, выпустил кубок из рук, и тот глухо стукнул о пол. Обе руки он положил на виски Авеля, и медленно провёл от них к волосам. Эдайн слегка выгнулся, следуя за его движением, и прикрыл глаза.

Рука убийцы легла на пряжки камзола, и он принялся медленно расстёгивать их одну за другой.

- Сделай это, – сказал он, по-прежнему не открывая глаз. Вендер наблюдал, как двигаются тонкие белые пальцы на серебре. Последняя пряжка была отстёгнута и упала на пол, но он всё ещё не видел тела, скрытого белым шёлком просторной рубахи с кружевным воротником.