– Что-то я не слышал, чтобы у тебя там были родственники или знакомые.
– Точно, родственников нет. Но мы все родные на земле. Впрочем, о чем это я? Просто мы едем на Алтай… Искать одну гору…
– Мы – это твои знакомые по клубу?
– Да. По клубу. Кстати, Саша, – она подошла к нему, заглянула в глаза, – ты тоже можешь поехать с нами. Я тебя приглашаю. Я тебя зову, зову, зову…
– Ты это серьезно?
– Вполне.
– Куда конкретно ты меня приглашаешь? Ты помнишь, мы через неделю получаем груз из Турции, надо товар продавать?
– Через неделю? Ну, Сашенька, товар будет всегда, а на Алтай ехать нужно именно сейчас.
– Почему сейчас? – не понял Саша.
– Сейчас время. Пора. Понимаешь?
– Не понимаю. Ну, и что мы там делать будем?
– Сначала будем искать гору Шамбалу. Но это не главное.
– Шамбалу? Это еще что такое?
– Ты не слышал про Шамбалу? Впрочем, ты прав. Шамбала – она везде, она и на Алтае, и в Гималаях, и даже у нас здесь, в Подмосковье, может оказаться. Шамбала – это гора, конечно, но это тайна, которая скорей всего находится внутри нас самих.
– Ты не бредишь, Аленка?
– Я знаю, это странно для тебя звучит. Но ты пойми, я люблю тебя, я хочу, чтобы мы поехали вместе, я приглашаю тебя!
– Ну, если отдохнуть немного… можно, конечно.
– Не отдохнуть, Саша. Наоборот – потрудиться.
– Здесь вкалывай, там трудись, где и когда отдыхать тогда?
– Там труд – это совсем другое. Это не наше вкалыванье. Тот труд – это поиски самого себя.
– Да ладно трепаться. Мы давно нашли друг друга. Что еще надо-то?
– Саша, пойми: я серьезно с тобой говорю. Мы любим друг друга, это правда, мы любим друг друга давно, столько лет, но мы должны по-настоящему найти друг друга!
– И там, на этой горе Шамбале, там и найдем, конечно, друг друга? – усмехнулся Саша.
– Не обязательно. Но может быть… Дело не в самой горе. Дело в пещере, которую мы будем искать. На горе Шамбале есть сокровенная пещера Бинго, в этой пещере горит огонь откровения. Там, именно там, мы можем найти свое просветление. Мы освободимся от страданий, потому что главный источник страданий – наши желания. Если нам повезет, если мы будем достойны того, мы освободимся от желаний, найдя в этой пещере огонь откровения, который опалит нас и исцелит нас от главного зла в мире: ненасытности желаний!
– Ты свихнулась, Аленка.
– Нет, Саша, я говорю серьезно.
– Да не собираюсь я освобождаться от желаний. Вся наша жизнь – сплошное желание.
– Вот именно, Саша. Но желание это ненасытно, а потому бездонно и недостижимо.
– Да, доходилась ты в этот клуб… Чувствовал я: добром это не кончится.
– Это не только добро, это суть, истина, откровение и сокровище просветления.
– Может, тебя в психушку отвезти?
– Саша, я серьезно: через неделю я уезжаю на Алтай. Я люблю тебя и поэтому зову с собой. Я люблю тебя!
– А если я скажу: нет?
– Никто никогда не говорит по-настоящему этого сакраментального слова «нет». Это только кажется нам. Вот поэтому и нужно нам просветление…
– Нет, точно, ты сбрендила.
– Не говори так, Саша. Я уезжаю – и ты должен решить: вместе мы или порознь?!
…В замешательстве и недоумении поехал Саша в один из вечеров домой, к матери и отцу. Антона Ивановича, как обычно, дома не было (в командировке на Урале), а мать, Марина Михайловна, так обрадовалась Саше, так обрадовалась, что он даже растерялся:
– Ма, ты чего? Случилось что-нибудь?
– Нет, ничего, слава Богу, ничего. – Она обнимала и целовала Сашу в лоб, прижималась к нему, вдыхала в себя его родной, такой тонкий и почти забытый сыновний запах: – Просто я соскучилась! Вы совсем забыли нас с отцом, и ты, и Юрочка, ни одни не приезжаете, ни невест своих не показываете… Как я соскучилась, как я исстрадалась, Сашенька!
– Ну-ну, мама, что ты…
Они сидели на кухне, пили чай с клубничным вареньем, и глаза матери счастливо светились, когда она смотрела, как младший ее сын, ложечкой, как в детстве, ест и ест варенье из розетки (так и съест все варенье, а о чае не вспомнит). Она вновь кладет ему варенье и с улыбкой напоминает:
– А чай, Сашенька, а чай забыл? Ведь остывает.
– Да чаю я у себя напьюсь, а вот варенья такого, твоего, домашнего, когда еще поем?
– Вот и приезжал бы к нам почаще, вместе с Аленой. Как вы хоть живете, расскажи!
И Саша, воспользовавшись моментом, начал рассказывать матери свою историю; глаза у Марины Михайловны вначале округлились, а потом она сказала как отрезала:
– Так я и знала. Говорила я тебе, говорила: женитесь!
– Да при чем здесь это, мама?
– А при том, что были бы вы женаты, не бесились бы с жиру. Ишь, горы им какие-то подавай, пещеры, просветление… Детей надо было заводить, сколько раз просила тебя! Свадьбу надо было играть!
– Ну да, и живи потом в нищете.
– В какой нищете, в какой нищете, что ты выдумываешь?
– Да мы хотели, как люди, сначала денег поднакопить, на ноги встать, а потом…
– Ну да, пять лет деньги копили, на ноги вставали – и где они, ваши деньги? Жизнь так устроена, сынок, сколько денег ни копи – их никогда не будет. А сама-то жизнь проходит, чувства угасают, желания притупляются… Знал бы ты, как я мечтала, чтоб у вас ребеночек появился, девочка, внучка! Я бы нянчилась с ней, пестовала ее, она такая крохотная, маленькая, хорошая… Господи!
– Вот Аленка тоже об этом раньше говорила. А теперь перестала…
– Еще бы не перестать! Мужики так устроены: им когда много про детей говорят, они пугаются, капкан им все мерещится, каторга какая-то, прям хомут на шее.
Саша тут рассмеялся – весело, легко так, как в детстве, колокольчиком:
– А ты откуда знаешь, мам? Ведь точно – боимся мы.
– Еще бы не знать, жизнь прожила. Вот женщины и берут такую тактику: живут с вами, с олухами, как ни в чем не бывало, а в душе-то только и ждут, когда свадьба будет?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
