«А как мне еще нужно было распорядиться теми мерзостями, что эта дура мне шлет?» — пожимает в душе красивыми плечиками тонкая, восточная пери.

Найти действующий номер одного из городчан, пусть он даже был в отъезде, в принципе, не проблема.

Затем купить через знакомого «левую» симкарту и третьим пунктом — оформить подписку рогоносцу на утехи его бывшей/настоящей (пес их разберет).

Возможно, «счастливец» тоже сначала удалял эти фото. Потому что ответы начались позже. Но уж чему Джамала научилась за свою жизнь в совершенстве, так это ждать.

«Я, конечно, узнаю, что там сейчас происходит. Думаю, Городок не одну неделю будет в деталях перебирать события раннего утра в доме одного из не самых незаметных людей. — Джамала выключает воду в душе, выжимает волосы, заматывает их в чалму из полотенца и укрывает влажное тело махровым халатом. — Эх, жаль только, что нельзя посмотреть своими глазами! Наверняка, цирк незабываемый!»

Мишку разбудил пронзительный визг. Спросонья он не сразу понял, что невообразимая встряска, это не землетрясение, а Катя, дрожащая в его кровати всем своим пышным телом и голосящая так, что барабанные перепонки грозят лопнуть от звуковой нагрузки.

Посоветовав заткнуться, Золотарев сел, наконец, продрал глаза и громко икнул от нехорошего чувства, моментально свернувшего его пустой желудок в канат — на подоконнике раскрытого окна, свесив ноги в комнату, сидит и курит здоровый, как племенной бык, Серега (Катькин то ли законный, то ли не очень, муж).

— А теперь молитесь, — эффектно произносит он, дождавшись полного Мишкиного внимания, выбрасывает окурок в окно, спрыгивает на пол.

А дальше из кровати выпрыгивает абсолютно голая Катерина. Визжа подраненной свиньей, начинает метаться по комнате, кидать в Серегу всем, чем придется. Под конец в азарте срывает попавшуюся под руку занавеску (недавно заботливо повешенную Ниной Андреевной), пытается прикрыть ею наготу и выскальзывает из спальни, едва Серега на секунду оступился.

— Убью! — ревет честно обманутый муж, сжимая огромные кулачищи.

— Она сама! — указывая на дверь, кричит в ответ Мишка, оставшийся в заложниках. Он так и сидит в своей кровати голый, в одеяле. — Сама за мной гонялась, я не звал ее… — его голос сорвался, глаза едва не повылазили из орбит, когда на эти слова Серега нехорошо ощетинился и, сняв штаны, достал известный орган.

К Катиным воплям с улицы прибавились голоса Нины Андреевны и двух соседок, скандально сообщая всей округе о «сраме на заборе», Катином моральном облике, да и внешнем тоже.

— Ну, сама, так сама, — закряхтел бугай, выпуская прямо на Мишкину постель струю остро пахнущей мочи.

С омерзением Золотарев выскакивает из кровати. От ярости и возмущения у него темнеет в глазах.

— Из окна выброшу, дернешься, — предостерегает Сергей. — Не хер было на чужую бабу залезать. Даже если сама пришла, — стряхнув последние капли, прячет свой инструмент в штаны, хмыкает — а вот теперь в расчете.

Когда он вразвалочку покидает спальню. Мишка, что есть силы, бьет кулаком в стенку, морщится от боли, шипя «сука!», обещает себе «убить ту гниду», понимая, что это никогда теперь не сотрет пережитого позора из его памяти.

«Как ты могла?..» — с тяжелым сердцем и еще более тяжелой головой Талгат тащится к местной реке. Она находится прямо позади гостиницы. Мирное течение в этом месте образует заводь, картинно заросшую желтыми кувшинками. Здесь пляжа нет, но нет и запрещающих купание табличек. И людей нет поблизости.

Оставив на берегу шлепанцы, полотенце и спортивные штаны, Талгат с удовольствием погружается в холодную прозрачную воду. Резкими быстрыми движениями гребет к противоположному берегу.

Дальше, чем «как ты могла» — идея жалобы или вопроса так и не развилась, как ни старался Исин, «напиваясь» в компании с Ложкиным. Если можно, конечно, напиться с неполных ста грамм виски.

Голова тяжела сейчас в большей степени переживаниями, которыми «настоящему мужчине» не пристало страдать. Подумаешь — Принцесса оказалась местной шлюхой!

Ну и что?

Забыл и пошел дальше!

Почти поверил в любовь и искренность? — дурак, любовь придумали девочки, они ей маются и ее же изображают, когда им что-то очень нужно от мальчиков!

За примером далеко ходить не нужно — первая жена. Красивая, циничная сучка.

Джамале еще ничего не нужно было?

Золотарев вчера удовлетворительно вздохнул с облегчением — значит, я вовремя успел тебя предупредить.

«Но лучше бы ты сдох до того, как успел!»

Отфыркиваясь, Талгат выходит из воды. Купание было приятным. Холодная вода привела тело в тонус, а вот берег на выходе омерзительно илистый. Ноги, чавкая, увязли в черно-буром киселе.

При первом знакомстве Джамала показалась ему почти наивной, неиспорченной, нежно-ранимой. Она словно ждала его всю жизнь — своего кумира, защитника и любовника.

«Как она смотрела! Боги! За один этот взгляд я с первого дня готов был умереть! — голова Талгата вновь начинает раскалываться фантомной болью. — Как реагировала на невинные ухаживания, цветы и даже просто эсэмэски!»

…а в постели! Когда, наконец, добрались до нее…

В постели Джамала оказалась просто божественна. Она умела, знала, желала все, что только Талгатовым телу и душе угодно было.

«Не могла она это сыграть. Она искренне получала удовольствие!» — кричат тело и разум вместе взятые.

«Как и положено профессионалке своего дела», — скрипуче шепчет червячок, подселившийся вчера в ходе разговора с Золотаревым.

 —Да ладно, — уже подъезжая к Городку, «утешал» Мишка. — Не переживай ты так. Ты ж не жениться на ней собирался. В личном плане она чистая, никого ничем не заразила. А в остальном… я тебе все по-дружески, честно…

 — А не пошел бы ты на… — вновь вздыхает Талгат и тащится обратно в гостиницу.

Вчера он такого понаписал Джамале вместо того, чтобы приехать и встретиться с ней лично, что теперь за сто лет не разгрести. И куда бы ни шагнул теперь, в любом случае будет выглядеть полным лохушником. Кто виноват в этом всем? — ответ известен, но не назван и не радует.

 — Рита, ты не забыла? — Диана тщательно пытается смягчить требовательные нотки в голосе. — Ты обещала приехать, как только.

 — Мы уже рядом, но еще не в Городке, — отвечает дочь.

Машина летит по знакомой дороге обратно. Позади остается поворот к озеру, впереди пылит колонна тяжелой техники. Легковушка начинает маневр и без труда обходит ее слева.

— Ваши? — пропуская мимо ушей мамин монолог, Рита слегка прикрывает трубку ладонью.

— Похоже на то, — кивает Ольга, чуть исподлобья окидывает взглядом цепочку грейдеров.

На душе отчего-то становится радостно-волнительно. «Мой проект начинается! Это же «Северо-Запад!» — внутри у Кампински затевают дикую пляску невидимые олени, там, где у нормальных людей обычно порхают бабочки, у Ольги ритуальный танец исполняют эти северные красавцы.

 — Мам, хорошо… — Рита удивленно поднимает бровки, — как скажешь…

Грейдеры остаются позади. Ауди еще чуть прибавляет скорость, благо дорожное покрытие и отсутствие других участников движения позволяют.

Отключив соединение, Рита некоторое время озадаченно молчит. Может быть, слышит внутренние шаманские Ольгины бубны, а может, пытается не удивляться маминой озабоченности.

— Не отвечать Золотареву ни при каких обстоятельствах, — озвучивает мамино предупреждение и удивленно смотрит на Ольгу.

Кампински, в свою очередь, бросает на Риту поверхностный взгляд, пожимает плечами.

— Так не отвечай. В чем проблема?

— И… Сможешь довезти меня до дяди Стефана? — в голосе Риты еще читается оттенок удивления. — Я объясню, где это.

— Легко, — без условий соглашается Кампински, вспоминает, на чем их разговор прервал звонок Дианы Рудольфовны. — В общем, я сегодня в ночь обратно. Завтра второе совещание по проекту. За вещами сюда планирую добраться к пятнице, и если к этому времени ты не передумаешь…