Глава III
Стратегическое нападение
1
Сунь-цзы сказал: по правилам ведения войны наилучшее – сохранить государство противника в целости, на втором месте – сокрушить это государство. Наилучшее – сохранить армию противника в целости, на втором месте – разбить ее. Наилучшее – сохранить бригаду противника в целости, на втором месте – разбить ее. Наилучшее – сохранить батальон противника в целости, на втором месте – разбить его. Наилучшее – сохранить роту противника в целости, на втором месте – разбить ее. Наилучшее – сохранить взвод противника в целости, на втором месте – разбить его [1]. Поэтому сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь.
1
Считаю возможным дать русские наименования «взвод», «батальон» и т. д. на том основании, что относительно, с точки зрения последовательности войсковых подразделений, эти наименования соответствуют китайским. В китайской армии – по данным Чжоу ли – в период Чжоу самым мелким подразделением была пятерка (кит. «У»), к ней я прилагаю, русское название «взвод»; соединение из пяти взводов, т. е. 25 человек, составляло следующую единицу, переводимую словом «рота» (кит. «лян»), далее идет батальон – соединение из четырех рот, 100 человек (кит. «цзу»); затем бригада (кит. «люй») – соединение из пяти батальонов, т. е. 500 человек; далее идет дивизия (кит. «си») – соединение пяти бригад, т. е. 2500 человек; пять дивизий, т. е. 12 500 человек, составляли армию (кит. цзюнь). Однако самым крупным соединением во время похода были «три армии», т. е. войсковая группа в 37 500 человек, в которой одна армия, располагающаяся впереди, получала значение авангардной, другая, которая располагалась в центре и при которой находился главнокомандующий, называлась центральной, а третья, прикрывающая тыл, была армией арьергарда. В переводе к такой группе я также прилагаю русское слово «армия», так как, несомненно, китайское «сань цзюнь» – три армии – понималось как армия в широком смысле слова. Это были те силы, которые, по чжоускому праву, могло иметь так называемое «большое государство», т. е. с правителем с титулом «гун» или «хоу»; «средние государства» с правителем с титулом «бо» имели только две армии, т. е. 25 000 человек; «малые государства», с правителем с титулом «цзы» или «нань», могли иметь только одну армию, т. е. 12 000 человек. Сам же чжоуский ван имел шесть армий, т. е. 75 000 человек. Поэтому несомненно, что все эти названия – «лю цзюнь», «сань цзюнь», «лянь цзюнь» и «цзюнь» имели значение «армии» в широком смысле слова.
Заметим попутно, что это положение об армиях требует больших оговорок. Нам известно, например, что гун и хоу могли иметь тысячу боевых колесниц. Если же учесть, что каждой колеснице придавалось сто человек строевой и нестроевой команды, получается, что такой правитель мог иметь стотысячную армию. Кроме того, из других трактатов по военному искусству мы узнаем о несколько иной системе войсковых подразделений (например, у Вэй Ляо-цзы, в Лю тао, в «Диалогах» Ли Вэй-гуна). Несомненно, что не только подвергался различным изменениям чжоуский устав, но вырабатывались свои порядки в разных крупных и по существу совершенно независимых от чжоуского дома княжествах или царствах.
2
Поэтому самая лучшая война – разбить замыслы противника; на следующем месте – разбить его союзы; на следующем месте – разбить его войска. Самое худшее – осаждать крепости. По правилам осады крепостей такая осада должна производиться лишь тогда, когда это неизбежно. Подготовка больших щитов, осадных колесниц, возведение насыпей, заготовка снаряжения требует три месяца; однако полководец, не будучи в состоянии преодолеть свое нетерпение, посылает своих солдат на приступ, словно муравьев; при этом одна треть офицеров и солдат [2] оказывается убитыми, а крепость остается не взятой. Таковы гибельные последствия осады.
2
В тексте трактата, приводимом «Камбун тайкэй», воспроизводящем циньскую редакцию, стоят иероглифы […]. Это значит, что речь идет о потерях только офицерского состава. Считая, как это делает большинство комментаторов, это явно нелепым, перевожу это место согласно тексту, приведенному в Тун дянь, где дается […].
3
Поэтому тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую армию, не сражаясь; берет чужие крепости, не осаждая; сокрушает чужое государство, не держа свое войско долго. Он обязательно сохраняет все в целости и этим оспаривает власть в Поднебесной. Поэтому и можно не притупляя оружие иметь выгоду: это и есть правило стратегического нападения [3].
3
Слово «моу» передано по-русски в зависимости от контекста в одних случаях русскими словами «замыслы», иногда – «планы», в других – «стратегия» (аргументацию в пользу такого перевода см. в примечании 9 к главе 1). Словосочетание «моу гун» в контексте всего этого абзаца переводится здесь как «стратегическое нападение».
4
Правило ведения войны гласит: если у тебя сил в десять раз больше, чем у противника, окружи его со всех сторон; если у тебя сил в пять раз больше, нападай на него; если у тебя сил вдвое больше, раздели его на части; если же силы равны, сумей с ним сразиться; если сил меньше, сумей оборониться от него; если у тебя вообще что-либо хуже, сумей уклониться от него. Поэтому упорствующие с малыми силами делаются пленниками сильного противника.
5
Полководец для государства – все равно, что крепление [4] у повозки: если это крепление пригнано плотно, государство непременно бывает сильным; если крепление разошлось, государство непременно бывает слабым.
4
Слово «фу» употребляется главным образом метафорически – в смысле «помощник». Считаю, однако, что здесь Сунь-цзы прибегает к образному сравнению, и поэтому беру это слово в его первоначальном значении – чека, крепление колеса у телеги. О том, что здесь – сравнение, говорят два следующих слова: «чжоу» и в особенности «си» – «плотный» и «щель». Эти понятия приложимы именно к чеке, креплению, которое может быть пригнано плотно и может разойтись так, что получится щель, промежуток.
6
Поэтому армия страдает от своего государя в трех случаях [5]:
Когда он, не зная, что армия не должна выступать, приказывает ей выступить; когда он, не зная, что армия не должна отступать, приказывает ей отступить; это означает, что он связывает армию.
Когда он, не зная, что такое армия, распространяет на управление ею те же самые начала, которыми управляется государство; тогда командиры в армии приходят в растерянность [6].
Когда он, не зная, что такое тактика армии, руководствуется при назначении полководца теми же началами, что и в государстве; тогда командиры в армии приходят в смятение [7].
5
Фраза, представляющая большие грамматические трудности. По-видимому, это чувствовали и старые китайские читатели Сунь-цзы, так как в некоторых изданиях слова «государь» (цзюнь) и «армия» (цзюнь) переставлены одно на место другого (ср. Сорай, цит. соч., с. 59). Несомненно, что при такой перестановке понимание этой фразы облегчается, это более привычная грамматическая форма выражения мысли – «таких вещей, в которых в армии проявляется бедствие по вине государя, три». Однако особенность китайской грамматической формы в этом месте не имеет значения: смысл в обоих случаях будет один и тот же.
6
Сорай дает совершенно иное толкование этой фразе. Он считает, что здесь речь идет о введении в управление армией на равных правах с полководцем «инспектора армии» (цзяньцзюнь), которому поручалось наблюдение за армией и особенно за полководцем. Сорай указывает, что правители часто не доверяли полководцам и опасались всяких неожиданностей с их стороны, почему и назначали особых инспекторов из числа своих приближенных, пользующихся полным доверием. Помимо двоевластия, получающегося в армии вследствие наличия такого инспектора, по мнению Сорая, возникает и тот вред, что такой инспектор, как правило, не знал военного дела и не мог участвовать в руководстве армией. Отсюда и «растерянность в армии» (Сорай, цит. соч., с. 60–61).
Считаю это толкование чрезвычайно искусственным. Насколько оно является притянутым извне, а не основанным на данных текста, свидетельствует тот факт, что Чжан Юй дает совершенно такое же толкование следующей фразе текста, говорящей совсем о другом, сравнительно с этой фразой. Мне кажется, что и с точки зрения чисто лексической, и с точки зрения общего контекста всего данного раздела трактата слова […] следует понимать так, как понимают их Цао-гун и Ду Ю.
7
Чжан Юй иначе понимает это место. Ему кажется, что Сунь-цзы имел здесь в виду назначение в армию, помимо командующего, еще особого «инспектора армии» (цзяньцзюнь), как это звание стало называться в позднейшие времена. Короче говоря, Чжан Юй понимает это место так же, как Сорай понимает предыдущее. Некоторые основания у него имеются: это наличие слова «жэнь» – «назначение», отправляясь от которого можно прийти при желании и к такому пониманию, тем более, что назначение инспекторов, по-видимому, широко практиковалось, особенно в более поздние времена.
Трудно, конечно, с уверенностью утверждать, что Чжан Юй ошибается; слишком кратки и общи формулы Сунь-цзы. Но все же мне кажется, что если Чжан Юй понял предыдущее положение Сунь-цзы так, как его поняли Цао-гун и Ду Ю, он должен был понять так же, как они, и это положение. Форма, в которую облечены оба положения, абсолютно одинакова, и различие состоит только в том, что в первом положении стоит слово «управление армией», во втором – «назначение в армию». Следовательно, если Чжан Юй первое положение понял как указание на недопустимость управлять армией на тех же началах, как и государством, он должен был принять второе положение, как указание на недопустимость производить назначения в армию на тех же началах, как и в государстве. При таком понимании это положение будет логическим развитием того же принципа, который заложен в предыдущем.
