В начале службы, когда постоянно безумно хотелось спать, я вдруг проснулся посреди ночи от оглушительного звона в ушах и от непрекращающихся криков «тревога», но, открыв глаза, лишь непроницаемую тьму я обнаружил. Попытался было вскочить с кровати, испытывая неописуемую панику, но в итоге так и остался лежать прикованным к ней. Это все из-за одеяла, которым был укрыт, оно никак не поддавалось откидке. Развеять страх не помогли и мои вопли, не дошедшие даже до собственных ушей. Столь резкой была головная боль. Но вдруг неожиданно все стихло, за исключением ругани, еле-еле доносящейся откуда-то за пределами жилого кубрика, и топота ног, устремившихся непонятно куда. Включился свет, и я со странным разочарованием догадался о кастрюле, надетой на мою голову, а звон тот вызван был бесперебойными ударами металлическими ложками по ней. Медленно протиснул руку и осторожно снял свой новый шлем, а затем начал возиться с одеялом. Однако долго мучиться не пришлось, крики «тревога» посреди ночи привлекли внимание дежурных офицеров, контролирующих порядок в учебной воинской части, поэтому одеяло вместе с гвоздями, к моему великому сожалению, оторвал от кровати лично Проводник. Попасться ему на глаза в столь унизительной ситуации было куда хуже, чем испытывать ту головную боль. Судя по его нецензурным словам и алому механическому глазу, виноватым являюсь я, ведь позволил-таки недоноскам надсмехаться над собой. Затем, чтобы недавнее веселье зачинщиков беспорядка наверняка похоронить в глубине их души, мы всей ротой дружно отправились на прогулку и до самого утра исполняли строевые песни, маршируя по местному плацу под чуткое руководство самого безумного дирижера.
Распорядок следующего дня был немного изменен с учетом бессонной ночи, урезали и без того отсутствующее свободное время и добавили побольше изнуряющих физических тренировок. Командиры даже с Григорием Афанасьевичем договорились на перенос наших занятий, точнее на их отмену, ведь самим себе зачитывать лекции следующей ночью было в крайней степени неэффективно, особенно когда вся рота выстроилась в двухшереножный строй и хором по нескольким словам повторяла сказанное за новым лектором, которым оказался я. Естественно вся эта ситуация меня немного накаляла, хотя «немного» слишком мягко было сказано. Я аж горел желанием как можно скорее и как можно жестче этим слабоумным братьям отомстить. Мстительность является плохой чертой, которую в себе никогда не замечал. Раньше людей с лёгкостью прощал вне зависимости от их действий, но сейчас этого сделать почему-то не мог. Гордыня не позволяла? Не знаю. И к моему великому счастью, шанс представился уже спустя несколько дней, когда распорядок дня вернулся в прежнее русло, а Лодланы вновь принялись за свои неуместные шуточки.
Им вдруг захотелось поглумиться над Крестом. Да-да, именно над ним. Его же еще назначили заместителем командира взвода с присвоением звания сержанта Гвардии, хотя правильнее было бы сказать - с возвращением звания сержанта, которое, оказывается, он получил еще во времена гвардейской службы, поэтому ему частенько приходилось уходить на доклад командиру взвода, который с нами обычно на ночь не оставался. Домой возвращался, который находился на территории части.
Однажды вечером, когда только Крест остался из старших по званию, он отправился на очередной доклад, а мальчишки, являющиеся точно такими же новобранцами, как и я, повесили на проходе ведро, наполовину наполненное водой. Проверили качество собранной ловушки и, изображая уборку центрального прохода, стали ожидать, когда Хормонт вернется. Им же еще повезло, что дневальным заступил далеко не образцовый военнослужащий, который тем вечером уже нескромно храпел возле тумбы. Все прошло бы гладко и весело, если бы только я не предложил близнецам свою помощь, а именно укрепить конструкцию ведра так, чтобы доверху воды налить для еще большего смеха. Лодланы сначала приняли мое предложение с жутким недоверием, аж скепсисом веяло от них, но когда увидели, как я стараюсь и действительно претворяю свою идею в реальность, они уже с энтузиазмом рассказывали о своих только что родившихся мыслях и всячески мне помогали. Естественно, я уже успел предупредить Креста, а главное незаметно вылить в ведро пару бутылочек той удивительной зеленки, подаренные заботливой Ларисой. Дровон был явно недоволен выходкой детей, поэтому принял решение действовать радикально, пригласив командира взвода в казарму. Гнев его был ужасен, когда ведро опрокинуло свое содержимое ему на голову, а на глаза попались лишь бедные братья Гаал и Роан, тогда как я преждевременно покинул опасную зону. Месть свершилась, ведь уже этой ночью Лодланы, вместо того чтобы спать, пытались безуспешно отмыть от зеленки одежду командира и вход в казарму, потом и следующей ночью, а затем еще несколько ночей подряд.
Естественно, вся рота вновь усердно занималась спортом, а в свободное время исполняла строевые песни, но мне тогда было уже все равно, ведь наслаждался угрюмыми и не выспавшимися лицами близнецов. Правда, спустя пару недель я все же поразился, когда Лодланы захотели со мной помириться. Они все чаще стали интересоваться, как правильно вести себя в обществе, все реже и реже уже надсмехались над сослуживцами. Как будто они повзрослели столь резко. Спустя месяцы я даже с ними подружился, а в будущем рыжие конопатые близнецы Гаал и Роан стали главными заводилами компании. Они в любой ситуации находили что-нибудь да смешное, а также вечно креативили и шли на различные авантюры, самой масштабной из которых была добровольная запись в Гвардию чисто ради любопытства. Сумасшедшие ребята.
- Салаги! - Проводник начал торжественную речь на одном из построений всей учебной части, в которой состояло всего две роты по сто пять курсантов в каждой. Правда, так было в первый день начальных курсов гвардейца, потому что на данный момент, спустя всего лишь два месяца, уже отчислили больше десятка немощных солдат. Я, к счастью, в их число не вошел. - Вы все успешно сдали нормативы по физической подготовке и получили право обучаться в нашем учебном центре. Я горжусь вами! С этого дня у вас, салаг, начнутся практические курсы, поэтому рано радоваться. Теоретические занятия, которые уже как месяц идут, теперь будут своевременно опробованы во время выездов на военные учения, так что не вздумайте там помереть. Славы и почестей не дождетесь! Как отправитесь на фронт, так там уже и погибайте достойно, но только не здесь! Вы еще не гвардейцы, а всего лишь салаги!..
- И к чему нас тут построили? - шепотом возмутился Крест. - Какой такой смысл в его словах?
- Да никакого. Мы типа все молодцы и готовы завтра поехать на стрельбы, - шепотом ответил я, продолжая стоять по стойке смирно.
- Тише! - также шепотом потребовал Кристиан. - У него слух отменный.
- ... Только совместными усилиями вы сможете добиться успеха, только вместе вы сможете одержать победу над превосходящими силами противника. Один гвардеец ничем не отличается от любого другого воина за исключением превосходной боеготовности, а подразделение гвардейцев...
- Короче, нас поделят на отделения по семь человек, - подытожил Крест. - Через несколько дней такие пойдут первые тренировочные задания. Теперь будет совсем интересно!
- Да тише же ты. Вон смотри как глаз Проводника нервно дергается, поблескивая в нашу сторону, - заметил Крис.
- ... Отныне вы сила! - закончив свою речь, начальник учебного центра сделал выразительную паузу, после чего вдруг взревел - Салаги! К черту выходной день, сегодня же отправитесь землю голыми руками рыть! У вас пять минут на сборы! Разойдись!
Стоя с новомодным ранцем со всем необходимым для полевых условий жизни, я все никак не мог прийти в себя от непредсказуемого поворота событий. К этому дню морально готовились заранее, как-никак первый выходной с возможностью выйти за пределы воинской части после прохождения торжественным маршем прямиком на контрольно-пропускной пункт, а тут бац. Запланированный выезд на стрельбы, который был утвержден несколько дней назад, резко переносится из-за не менее резкой смены настроения нашего всеми любимого начальника. Видать и вправду слух у него отменный.
