«Рассвет. Аэропорт Бен-Гуриона…» Рассвет. Аэропорт Бен-Гуриона. Еще ты полувольный-полупленный. Отныне по неведомым законам Кружить твоей планете во Вселенной. В разлив зари, застенчивой и нежной, Несется, околдованный дорогой, Автобус, переполненный надеждой, Автобус, распираемый тревогой. Забвение – Всевышнего награда. За окнами – библейская пустыня, Где кактусов колючие каскады Меж валунов угрюмых к ночи стынут, Где вдалеке холмы на марше строгом, И тонут пальмы в розовой купели… Вот и земля, обещанная Богом! Земля обетованная… но мне ли? «Жар тишины и леденящий зной…»
Жар тишины и леденящий зной. Тупое солнце, как гнилая дыня. Я – невидимка. Нет меня со мной. В душе – пустыня. Небритые холмы из обожженной глины. На желтой сцене – смерча фуэтэ. А, может быть, податься в бедуины — Алеко на верблюде и в фате! Свихнуться в этой сауне пустыни, Не знать былых привычек и одежд… Горбатый горизонт – сплетённая корзина. Могильники страданий и надежд… Ну, вот и все. О лысый Вертер, влип ты! Дымятся лавы сумрачных баранов, Кучкуются тоскливо эвкалипты У сиротливой ленты автобана. Пустыня-грёза – безысходный Негев! Песчинка я в песках. Сдаюсь без боя. Тону в дырявом Ноевом Ковчеге. Цена покоя. Зачем? Чего искал? — Бессмыслица отныне. Земли обетованной благодать! В пустыню занесло. И занесла пустыня. Не откопать. «Пока не празднует душа…» Пока не празднует душа Заветных праздников еврейства, Все кажется лишь лицедейством, Не стоящим и полгроша. В душе пропахана межа. В окно к счастливому семейству Подглядываю чуть дыша, Завидуя их иудейству, Их детской радости бездонной, Их незаслеженному чувству, Их Богом данному искусству!.. А я по-прежнему бездомный, Чужой на празднествах святых Бессмертных пращуров моих. «Из пекла Негева…» Ларисе и Эдуарду Фроловым Из пекла Негева [1] – в снега Хермона [2]! Придумщик сумасшедший Исраэль [3]. Еще с утра – хамсинная Димона [4], Из пыльных бурь – в колючую метель. Внизу, в ущелье – малахит кудрявый Вовеки нестареющих лесов. Стада песков и снежных баб оравы. Страна пустынь и заливных лугов. Гора Хермон в заоблачной запарке На ипостасях лета и весны. Я на краю затерянной на карте, Как мир огромной, маленькой страны! Первая свеча Я зажигаю первую свечу. Еще лишь первую, но не простую — Свечу бесстрашия, свечу святую. На крыльях боли в прошлое лечу. И с высоты, где родился ТАНАХ [5], В моей души пространстве заэкранном, Как будто дно сквозь толщу океана, Виднеется палеозойский страх. Извечный страх изгоев-йегудим [6], Постылый страх быть пойманным с поличным, Постыдный страх не оказаться лишним, Не оказаться первым, а вторым. Себя победой обрекал на крах, Не вписан в измерении трехмерном, — Ведь даже нашей храбростью чрезмерной Незримо правил неизбывный страх… Я зажигаю первую свечу, Переходя в иное измеренье, Страшась (опять, опять!), что, к сожаленью, Окажется оно не по плечу. Мне в Хануку [7] дарует шанс судьба — В сердечном лабиринте иудея Высвечивать Йегуду Маккавея, По свечке выжигать в себе раба. Радуга над Стеной Плача Настойчиво сквозь старенькое сито Процеживает небо облака, Надеясь, что однажды будут смыты С камней печальных горечи века. Тысячелетнего терпенья глыбы, Страданий тысячеголосый лад… А над Стеною в вышине горят Семь звуков радуги и семь улыбок! Повисла звонкая дуга над нами, Прорезав облаков молочный дым, Повисла над бумажными кипами, Над черным опереньем харедим. [8]Повисла радуга – причуда света, Прочнейший мост от неба до земли! По этому мосту от стен Завета К великим истинам святые шли. Я прижимаюсь мокрою щекой К изваянным и счастьем, и тоской Тем глыбам, что тепло сынов Давида Еще хранят. И плачу от стыда, И от беспомощности, и обиды, Что не был иудеем никогда, И от того, что был всегда евреем, Что Родине был вечно не родным. Я плачу по тому, что не согреет: По юности надеждам неземным, По приднепровским плавням и лиманам, По колдовству причерноморских рощ — Я плачу по годам самообмана, Я плачу… или это просто дождь? Стена скалою нависает грозной, И струйки грустно шепчутся со мной. Я плачу, что пришел к ней слишком поздно… А радуга не меркнет над Стеной! вернутьсяИсраэль – так звучит название государства на иврите. вернутьсяДимона – город в пустыне Негев, где часто бывают сухие жаркие ветры – хамсины. вернутьсяТАНАХ – священное иудейское Писание. вернутьсяХанука, Маккавеи – праздник в честь освобождения Иерусалима от римских оккупантов во 2 веке до н. э. войском Йегуды Маккавея. |
