Через два дня шаттл снова пристыковался к причалу. Микель во время полёта был необычно тихим и молчаливым, Эйчер, как всегда сидел отдельно и занимался чем-то своим, поэтому Джемми успел закончить предварительный отчёт и отослал его начальнику, едва они покинули стыковочную шлюзовую кишку. Теперь у них был свободный вечер перед высящейся впереди горой бумажной работы.

- Ну что, Эйчер, по пиву? – Джемми расслабленно улыбнулся, предвкушая поход по барам и бесконечные споры о том, где выпивка лучше.

- Тёмное опять? Только в этот раз я выбираю, а то будет как в прошлый раз. – Привычно проворчал Эйчер. Он никогда не отказывался от таких посиделок и говорил, что инспектор Окайяс заливает дурное настроение не столько пивом, сколько хорошей компанией и безбашенными выходками. В этом его мнение совпадало с мнением Джемми.

- Возвращайся домой, стажёр, и хорошенько выспись. Это как раз то, что тебе сейчас нужно. – Джемми повернулся к Микелю и улыбнулся. Парню ещё ко многому предстоит привыкнуть и со многим смириться.

- Знаете, инспектор, кода дядя назначил меня вам в напарники, я был против, просил его передумать. О вас ведь в управлении всякое говорят. Что вы безответственный, старомодный, часто действуете не по инструкции. Сплошная неприятность с дурным характером. – Микель увлечённо рассматривал какую-то пустую банку у себя под ногами.

- Я знаю, что обо мне говорят. Они не очень-то понижают голос. – Джемми равнодушно пожал плечами. Его не волновали сплетни и даже всякие мерзкие расследования, на которые его назначали – это было его ценой за то, чтобы вести дела так, как он считал нужным. Своеобразный пакт о ненападении с начальником Родом.

- Но сейчас я понял, что он хотел преподать мне урок, показать, какими разными бывают инспектора, как по-разному можно вести расследования. Чтобы я мог выбрать. – Микель закусил нижнюю губу, он всё ещё не решался поднять голову и посмотреть в глаза Джемми.

- И что же ты выбрал? – На удивление мягко поинтересовался Эйчер.

- Я ещё не решил. Мне нужно идти, может, ещё встретимся, инспектор Окайяс! – Микель развернул и побежал сквозь толпу, стремясь оставить Джемми и Эйчера как можно дальше за спиной. Он никак не мог забыть того, что сказал ему инспектор, и никак не мог смириться с таким положением дел.

Немного успокоившись, он поймал такси и доехал до управления полиции. Конечно же, дядя не ждал его так скоро, но Микель хотел задать ему несколько вопросов и услышать ответы, правдивые и чёткие на этот раз. Секретарша проводила его удивлённым взглядом, но ничего не сказала – она прекрасно знала, как её начальник любит своего племянника.

- Микель, мальчик мой! Рад, что ты благополучно вернулся! Присаживайся! – Начальник управления полиции Квазар Род приветливо улыбнулся молодому стажёру. Рассказывай, что привело тебя ко мне сразу после приезда.

- Дядя, дело правда замнут? Это же преступная халатность, повлёкшая столько смертей! – Микель вскочил на ноги, едва успев сесть. Копившийся и, казалось, утихший уже гнев вырвался наружу безудержным потоком. – Объясни, разве это работа полиции – покрывать таких людей?!

- Микель, успокойся и сядь. Будешь чаю? Нет? Ну ладно. – Квазар хитро прищурился и посмотрел на племянника. – Ты знал, что инспектор Окайяс уже прислал мне предварительный отчёт?

- Нет, не знал. – Микель всё-таки сел в кресло, недоумённо глядя на дядю.

- А кого он назвал ответственным за смерть этих людей? – Квазар продолжал улыбаться. Он говорил мягко и спокойно, передавая это спокойствие своему разгорячённому племяннику.

- Нет, не знаю. – Микель опустил голову, как ученик, которого отчитывал учитель. Почему-то ему стало очень стыдно за свою горячность и несдержанность.

- Тогда слушай меня внимательно. Микель, никто не уйдёт от ответственности. Получи дело огласку, виновными назвали бы диетологов и химиков, а вовсе не их начальство, торопившее их и сократившее сроки до минимума. Это ведь не справедливо, верно? – Квазар сцепил пальцы в замок и положил на них подбородок. – Кроме того, фирма, выпустившая эти консервы, является одним из крупнейших производителей самой разной продукции. Так что правда могла бы стоить не только места работы тысячам людей, но и стать угрозой безопасности. Самой разной безопасности. К тому же, людям это не нужно. Микель, мы – полицейские, а значит, должны хранить покой граждан. Порой даже от правды.

- Но… - Микель не договорил. Дядя остановил его всего одним жестом.

- Это вовсе не значит, что такие расследования не нужны. Наоборот, это бесценный опыт, особенно для тебя. Это возможность понять больше, заглянуть в суть процессов. Большинство боится и избегает подобного. Такая работа неблагодарна и не совсем чиста, но необходима. – Квазар Род легко читал по лицу племянника все сомнения и решения, которые проносились у него в голове. – Мальчик мой, ты понимаешь?

- Понимаю, дядя, теперь, кажется, понимаю. – Микель кивнул и встал. В его голове всё ещё был полный хаос, но в нём уже начал зарождаться некий порядок. - Я, пожалуй, пойду.

- Я рад, что ты понял. Инспектор Джемми Окайяс уже слишком отравлен сарказмом и горечью, поэтому он и не смог тебе всего объяснить. Иди, отдохни, мой мальчик. – Квазар тоже встал, чтобы проводить племянника до двери. – Кстати, я же так и не сказал, кто преступник.

- И кто же? – Микель обернулся у самой двери, с усталым любопытством глядя на дядю. Ему было почти всё равно, что он скажет. Это всё равно не будет правдой, просто не может быть правдой.

- Кислотные черви, Микель, кислотные черви. – Квазар продолжал улыбаться, а Микель на смог сдержать смеха. Он смеялся и не мог остановиться. Черви? Это ведь даже не было ложью – косвенно именно они были виноваты в смерти тридцати человек на исследовательской станции «Снежинка-3». Инспектор Окайяс всё-таки смог найти правду, подходящую всем.

Микель прекратил смеяться только тогда, когда уже начал задыхаться. Он вышел из управления и ещё час бесцельно бродил по орбитальной станции. Потом он зашёл в первый попавшийся бар и заказал себе большую кружку тёмного пива. А потом ещё одну. После третьей он уже пытался кого-то убедить, что никогда в жизни больше не будет есть консервы. Правда, он так и не смог объяснить – почему.