Джек отвернулся. Он не мог не размышлять об этом. Не мог. Он уже думал раньше. Он был уверен в своей правоте, и все же с определенной точки зрения Снорри мог оказаться правым. Но… в том мире, в которым его учитель был прав, Джек уже не хотел жить.
— Я вас услышал. Спасибо. Я утвердился в своем решении.
— Я знал, что тебя не остановить и не заставить уйти из города силой. Поэтому я решил выиграть нам время в этой тюрьме, чтобы понять, что ты хочешь, и суметь помочь… спасти тебя. Но ты не нуждаешься в спасении. Я уважаю твой выбор, потому что я тебе учитель, а не духовный наставник или мамочка. Что ты рассчитываешь увидеть, когда уничтожишь душу?
— Не знаю. Границы нашего мира?
Снорри шумно вздохнул.
— Честно: я не хочу рисковать своей репутацией и тем более будущем Академии ради идеи, которую я не понимаю. Поэтому я не буду помогать тебе взламывать Сферу. Но я могу перенести твой суд с форума на храмовую площадь и задержать его, выступив в качестве обвинителя с речью. Я буду отвлекать их внимание и вызывать в них бурные эмоции, насколько это возможно. Они должны ненавидеть тебя. Я вспомню все, что ты им сделал плохого. Ты же в это время должен спрятаться как можно глубже внутрь своих личин и взломать Сферу, которая будет находиться в нескольких саженях от нас. Напряжение всех этих сил может стоить тебе здоровья. Если у тебя все получится, ты уничтожишь свою душу и уйдешь за пределы этого мира, как и хотел. Если нет… тебя казнят. Я очень этого не хочу. Я всеми руками за твой побег. Я могу повлиять на совет так, что тебя просто изгонят во второй раз. Ты не передумаешь? Нет, не передумаешь. Что ж, твоя смерть будет достойной моего ученика. Утром. А пока выспись. Я попрошу, чтобы тебе принесли шерстяное одеяло и хороший завтрак с кофе. Мы вряд ли сможем снова поговорить.
Снорри поднялся с кушетки и подошел к Джеку. Учитель и ученик молча пожали друг другу руки. Впервые за день Снорри ощущал, что все делает правильно. А потом он ушел, оставив своего ученика на его пути в одиночестве.
========== Часть 3 ==========
Над храмовой площадью, вымощенной разноцветной плиткой, лежала легкая утренняя дымка. Джек почти улыбался, подставляя лицо прохладному ветерку. Город еще спал: стеклянные башни застыли в ожидании солнца. Сидеть на парапете у храмовой лестницы было холодно, но Джек наслаждался даже этим.
Двое храмовых жрецов и двое молодых выпускников Академии сопровождали его вместо стражи. Они стояли вокруг него вроде почетного караула, но быстро заскучали и принялись приставать с вопросами. Джек делал вид, что ничего не слышит. Когда из-за башен за мерцающей дымкой появились первые лучи солнца, он умиротворенно закрыл глаза, откинул голову и отдался утренней неге.
Напротив храмовой лестницы в каких-то полчаса выросла полукруглая деревянная трибуна. Ее строители озадаченно оглядывались на Джека: им казалось, что онейромаг спал.
С восходом солнца вокруг трибуны стала собираться толпа. К редким зевакам подтягивались студенты и послушники храма, потом стали приходить женщины — все больше домохозяйки и старухи. За стариками настала очередь и всевозможных торговцев и ремесленников. Случайным образом в Нове настал внеплановый выходной.
А потом кто-то бросил в Джека камень. Парень наклонился в сторону, и булыжник угодил жрецу в живот. Он попятился. Онейромаги рядом занервничали: они почувствовали, как Джек читает мысли случайного человека в толпе. Потом они, не сговариваясь, надавили своей силой на разум Джека, и парень поддался, оставив попытки колдовать.
Ближе к десяти утра начали прибывать члены городского совета. Старик в строгой синей мантии — верховный жрец Новы, рядом с ним в торжественном белом платье — Магистр-хранитель Сферы. Капитан городской стражи, наместник короля Предела и несколько глав ремесленных гильдий.
Последним пришел Снорри. Он не стал садиться на трибуну, только молча наблюдал, как делают это советники и его коллеги-онейромаги Академии. На Джека Снорри даже не смотрел: парень видел только его сцепленные в замок за спиной руки. Наконец самого Джека привели к трибуне. Его никто не связывал и не тащил силой: в городе, полном онейромагов, в этом не было нужды. Джек чувствовал, как магистры — большая часть из них была его бывшими учителями — наблюдают внутренним магическим зрением за его разумом, готовые атаковать разом, как только Джек попытается колдовать. Но глава гильдии ювелиров все-таки что-то нервно прошептал Снорри на ухо, и тот согласно кивнул и приказал:
— Завяжите ему глаза.
И Джек остался без зрения.
Он позволил себе слабую презрительную улыбку. Он знал, что большая часть онейромагов мыслит картинками, и им нужно знать человека в лицо, чтобы воздействовать на него. Он знал, что ему самому для магии зрение не нужно.
Снорри несколько раз хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. Игра масок начиналась.
— Без лишних предисловий скажу, что я принял решение судить своего бывшего ученика Джека Хэйвуда вновь, а не изгонять его из города, потому что, нарушив запрет объявляться здесь, он заявил о своем намерении вновь посягнуть на самое святое для нас. Сфера Снов, данная нам Богами, находится под угрозой, пока этот человек жив.
Он спокойно расхаживал вдоль трибуны. Его голос, ровный и громкий, было хорошо слышно на площади. Толпа, полукругом окружившая трибуны, загудела, соглашаясь с его словами. Джек мысленно повторял каждое его слово, проникаясь его идеями. «Я — угроза для Сферы, — думал он. — Я ненавижу жителей Новы. Я считаю их ничтожествами».
Он почувствовал, как один из магов за его спиной нервно задергался. «Да, вы полные ничтожества!», — повторил он, почти наслаждаясь. Это было то, чему всегда учил Снорри — и чему никогда не учили другие магистры Академии. Эмоции — главный враг онейромага. Справишься с эмоциями — станешь непобедим. Поддашься им — проиграешь другому онейромагу.
— Я хочу напомнить, какое тяжелое оскорбление нанес всем нам Джек Хэйвуд всего лишь год назад. Под покровом ночи он проник в Храм Сновидений и попытался подчинить себе Сферу, чтобы обрести власть над разумами всех жителей города, которые спали и видели дарованные Сферой сны. Все мы помним, какой опасности он подверг нас. Мы могли сойти с ума, заснуть навсегда, умереть — или, что еще хуже — от нас могли отречься наши Боги! А сколькие из нас получили душевное расстройство после этого подлого преступления?
«Вы его заслужили!» — подумал Джек как можно сильнее.
Члены совета начали перешептываться. Толпа же загудела еще громче. Кто-то вновь швырнул в Джека камень, и никто не пытался его остановить. Джек сделал едва заметный шаг назад, и камень упал рядом с его ногами.
— Этот юноша, — Снорри ткнул в незрячего Джека пальцем, — решил, что может подчинить себе разумы не только обывателей, но и своих учителей, жрецов, разум Хранителя Сферы в конце концов!
Гул стал еще громче. Джек стал слышать отдельные отчетливые ругательства. Он чувствовал, как в мыслях собравшихся рождается целостный образ онейромага Джека Хэйвуда, ненавидевшего и презиравшего магистров Новы, злобного, жестокого, самонадеянного… и этот образ все больше отделялся от его собственной личности — от того, что он сам о себе знал.
Еще немного, и они сами ослепнут, как попытались ослепить его. Онейромагу не нужно видеть человека, чтобы влиять на него — ему нужно «прочесть» личность этого человека и чувствовать ее магическим зрением. Чем точнее образ личности, тем сильней можно повлиять на нее. И ничто так не коверкает рожденный в голове образ, как негативные эмоции. Это была игра масок.
— А я скажу вам, чего он добивался все это время. Я был его учителем, и я хорошо его знаю. Джек Хэйвуд вздумал, будто может стать одним из Богов Сновидений! Он ненавидит Доктрину и ненавидит богов, и полагает, что справится с их задачей куда лучше наших хозяев.
На разразившийся в толпе рев и ропот на трибунах со своего места поднялся Магистр-хранитель Сферы и жестами попросил всех успокоиться, не мешая Снорри. На его древнем лице каменной печатью лежало спокойствие. Жаль, что он сам не был магом, и ничего не мог сделать.
